Оказывается, я почти все сказки из "Малахитовой шкатулки" помню. Почти наизусть. Во всяком случае уютный, мягко округлый и какой-то очень домашний говорок Бажова мне удавался просто идеально.
Я и не заметила, как к нам присоединился Ваня.
Как повадились подслушивать под дверью служанки.
А в один чудесный день Петя положил мне на колени тетрадку. Он записал все сказки и предлагал их издать. Никогда таких не слышал…
Я подумала, полистала тетрадь, отцензурила все неподходящее, вроде победы коммунизма и плохих царей – и согласилась. Почему – нет?
Любой, кто читал эти сказки, сейчас кивнет головой. Они достойны того, чтобы их узнал весь мир. Единственное условие, которое я поставила – я не получаю с них ни медяка прибыли. Все до последней монетки идет на помощь приютам, сиротским домам и больницам.
И тут уж никаких дискуссий!
Да их и не было.
Издатель – Ваня аж в Москву отписал, подумал недолго, и согласился. Более того, обещал написать об этом на титульном листе книги.
Я сначала заспорила, а потом махнула рукой, да и согласилась. Только попросила, чтобы не меня указывали, как автора, а Марию Синютину. Княжна Горская, да и госпожа Храмова не могут развлекаться подобным образом. А написать кого-то из мальчишек… им это окажется не под силу.
Сломаются.
Как писал какой-то поэт, "мы прошли огонь и воду, но согнулись в сени славы…".
Это он от ума записал. Действительно, можно бороться с обстоятельствами, не сгибаясь или не разгибаясь, но поди, поборись со всеобщей любовью?
Тут и беруши не помогут.
Книга вышла быстро. Разлетелась в одно мгновение.
И была допечатана бешеными тиражами. В том числе и чуть ли не на туалетной бумаге – для самых нищих. Благодаря четырехлетке, читать здесь и крестьяне умели. А сказки пришлись по душе всем. От царских палат до нищих хижин. Правда, последние обходились обрывками бумаги и устным пересказом.
На мой счет закапали приятные денежные суммы. Не слишком крупные по меркам княжны Горской, но приятные. И позволяющие не трогать ни наследство ни основной капитал.
Вот и отлично.
Я и так на безденежье не жаловалась, но – приятно, когда не только тратишь, но и зарабатываешь. А то когда еще мои проекты серьезные деньги приносить начнут!
Интерлюдия.
– Березовский…
Тонкие холеные пальцы мужчины перебирали четки.
Красивые.
Бусина малахита бусина змеевика, малахит – змеевик. Красиво.
Там и куплено, кстати. Давно еще, в молодости, с тех пор шелковая нитка несколько раз рвалась, перетиралась, приходилось перенизывать четки на другую нить.
Выкинуть и забыть?
Мужчина привык к ним. И иногда доставал из шкатулки, трогал пальцами бусины.
Да, тогда он был молод…
Сейчас он тоже еще не стар. И крепок, и никто у него не отнимает права вести за собой юрт. Император?
Что ж, если все пойдет как надо, и император окажется его родственником. Надо только приложить немного усилий.
Березовский…
Вредная привычка говорить вслух. Но в кабинете он один, да и не излагает он вслух все мысли. А вот так… обведя пальцем небольшой кружок на карте, так действительно легче размышляется.
Урал.
Интересы у юрта есть. Возможностей нет.
Не было.
Но есть княжна Горская. Ныне – госпожа Храмова…
Каменные бусины мягко щелкали друг об друга.
Девочка. Совсем еще девочка…
На нее можно повлиять, можно склонить на свою сторону, можно напугать, заставить, принудить, так, что она этого не поймет, еще и благодарна будет за помощь. Не ей тягаться с таким зубром интриг и хитростей, как он.
Но надо все делать достаточно быстро.
Если он правильно просчитал, княжну собираются тем или иным образом привязать к императорской семье. А оттуда ее уже не выцарапаешь. Иван Четырнадцатый таких вольностей не допускает и не прощает.
Правда, и сейчас ему перебегут дорогу, но… не сильно. Да и княжна поспособствует, куда она денется.
В голове мужчины уже складывался хитроумный план.
Не вышло с одним, так выйдет с другим.
Все обязательно получится… надо только поторопиться.
Мужчина отложил четки и коснулся звонка, вызывая прислугу. Ему срочно надо отправить несколько писем доверенным лицам.
Глава 7. Крестины и кретины
Город колбасило.
Я оставалась в стороне от всех проблем, душевно общаясь только с церковниками. Ну, и с баронессой Ахтырской.
И с губернатором.
Супруга и дочь генерал-губернатора тоже набились в гости, куда ж деваться. И их можно было понять.
Я – подходящего им круга. Нравлюсь я, не нравлюсь, а лучше дружить. Мало ли что?
Мало ли кто?
Дочке еще замуж выходить надо, вдруг в моем окружении кто-то подходящий да появится?
Я не спорила. Но остальные визиты ограничила очень жестко. В том числе и Демидовские, хотя Сергей Владимирович и пытался пару раз прорваться ко мне. Но вытаскивать даму из спальни не комильфо, а я просила дворецкого отвечать, что плохо себя чувствую, болею и вообще…
Траур у меня.
Траур!
Моей сельскохозяйственной деятельности это никак не мешало. С рассадой я отлично работала и дома, а выезжать в Лощину можно было раз в несколько дней. Главное не устанавливать четкий график, чтобы не отследили и не выявили закономерность. И время тоже.
Обычно я старалась уехать затемно, а возвращалась – как получится. Иногда раньше, иногда позже…
Церковники развернулись и неподалеку от Лощины строился храм.
Маленький, вроде того, что я нарисовала, но в данном случае размер не самое важное. Какой он будет красивый, вот что…
Кстати, ко мне уже обратились. Не просто так, нет…
Поделочные камни понадобились.
Змеевик малахит, орлец… много чего им хотелось для украшения храма. Я честно сказала, что продам, если в цене сойдемся. И получила искренне удивленный взгляд отца Александра, который и пришел ко мне с этим предложением.
Деньги?
С церкви?
Куда мир катится!
С его точки зрения, мое согласие должно было выглядеть так: "вот вам бумаги к управляющему, берите, что захотите. А ежели подлец заупрямится или на деньги намекнет, так я его велю на конюшне пороть".
Ага, уже побежала!
