Вот тут Храмов и не утерпел. И взглянул на своего сына впервые. Увы, мальчик оказался совершенно непохож на него. И все же, все же…
Сергей Никодимович решил принять участие в судьбе своего отпрыска. Он отлично понимал, что являться и возглашать: "сынок, я твой настоящий папа, обними же меня!" попросту глупо. Пошлют его с такими предложениями, куда Макар телят не гонял.
Являться к бывшей любовнице?
С тем же результатом? Тут кому-то летающих ваз не хватает? И бабских истерик?
Ну-ну…
А вот незаметно поучаствовать в распределении… помочь с выслугой, проследить, чтобы его сына – официально сына мещанина, купца, не затирали…
Это Сергей Никодимович мог. И сделал.
Это была середина истории. А ее конец…
Когда Храмов понял, что умирает, он решил таки щелкнуть по носу своих родственников. Он уходит, он больше никого не потеряет, а его наследник…
Сын?
Внук.
Его кровь, его родное существо, чего греха таить, для него это было важно. Мне сделали предложение – и я согласилась.
Так и появился на свет Андрейка.
* * *
– А меня в известность поставить никто не собирался? – проскрежетал Благовещенский. Глазами он сверкал так, что можно было вместо маяка ставить. Но сдерживался, надо отдать ему должное.
– Зачем? – удивилась я. – Вы провели ночь с красивой девушкой, неприятных впечатлений у вас не осталось, ну а последствия… их тоже расхлебали без вас. Не случись этой встречи, так и прожили бы вы себе спокойно еще сорок лет.
– И никогда бы не узнал о сыне?
За следующие слова мне хотелось себя укусить. Но… из песни слова не выкинешь. А прояснить этот вопрос было необходимо.
– Смерть дочери у вас не вызвала таких эмоций, как рождение незаконного сына.
Александр мертвенно побледнел. И судя по движениям рук, представил, как сворачивает мне шею. Но к его чести сдержался.
Сделал глубокий вдох, выдохнул…
– Настало и мое время рассказывать сказки, да?
– С удовольствием послушаю, – кивнула я.
Четвертая сказка получилась грустной.
Детство у Александра было замечательное. Родители не стали скрывать от него правду, поговорили с ним, когда мальчику было лет десять, открыли ему секрет, но это ничего не изменило. Даже зная о своем происхождении, он не сильно задумывался. Какая там разница, кто его сделал, если у мальчика есть все, нужное ему для счастья?
Самый лучший отец в мире.
Самая любящая мать.
Братишки и сестренки, которых обожал Александр. Но…
Вечно это коротенькое двухбуквенное препятствие любым планам.
Что поделать, если у Александра не было ни малейших способностей к торговле? Вообще!
Он не мог различить шелк и бархат… ладно, мог, но разобраться в их качестве, к примеру, отличить товар первого сорта от второго или второго от третьего…
Он старался, упирался, ломал себя через колено, и все равно получалось вчетверо хуже, чем могло бы! Родители это видели. И однажды решили поговорить с ним.
Не получается торговать?
Попробуй воевать.
Так Саша и оказался в кадетском корпусе.
Муштра ему не нравилась. А вот стрелять, фехтовать, изучать стратегию и тактику, логику и риторику, историю и географию войн…
Замечательное было время!
Александр нашел свое призвание, но были и минусы. К примеру – происхождение. Не дворянин, увы… на ступеньку ниже многих. И службу он начнет с нижнего чина, и служить ему придется дольше, и по службе могут обойти.
Когда и кого это останавливало?
Александр сделал свой выбор, но чем дальше, тем отчетливее понимал, что без связей он высоко не поднимется. А хотелось-то стать генералом…
Храмов тогда еще не принимал особого участия в судьбе отпрыска. Здесь поддержать, там слово замолвить – да, но и сам он на тот момент мог не так, чтобы много.
И тут судьба преподнесла Александру неожиданный сюрприз.
Дарью.
Если быть точным – старого Матвеева.
Еще не старого на тот момент, вполне себе даже молодого, симпатичного мужчину, правда, старше Александра лет на двадцать, но маги живут дольше. Намного дольше.
У него было предложение.
Да, жизнь любит сдавать одни и те же карты и смотреть как по-разному или распоряжаются люди.
Александру предложили в жены Дарью и покровительство юрта в приданое.
Мужчина подумал, но сердце его было свободно, а честолюбие требовало карьерного роста. И он ответил согласием.
Ирина?
А вот тут вопрос.
Александр считал ее своей дочерью. Дарья говорила то же самое. Но Благовещенский был свято уверен, что у его жены была с кем-то связь. Была, осталась… надолго ли?
Этого он не знал.
Выбора все равно не было. Отказался бы он – нашелся бы другой, а несговорчивому офицерику подпортили бы карьеру. Даже не специально, мало ли гарнизонов, в которых с утра до вечера храбро воюют с комарами, а с вечера до утра с пустыми бутылками?
Хватает. И их состав отлично пополняется простонародьем. Благовещенскому хотелось на войну, хотелось действия, славы… он получал свой шанс.
Он его использовал в полной мере.
А почему сейчас так себя вел?
Оставим в стороне естественную злость любого обманутого мужчины. Поговорим просто про жену и Дочь.
Он убедил себя, что любит Дарью.
Он убедил себя, что Ирэна – его дочь.
Но сомнение всегда жило в его душе, в самой глубине, там, куда не было доступа никому. И – вырвалось.
Ему было больно и обидно.
Жена растоптала двадцать лет совместной жизни. Дочь… неужели нельзя было подойти к отцу и поговорить? Что он – зверь какой?
Обида переплеталась с обидой, наслаивалась и усиливалась. А тут еще и это.
Оказывается, у него есть сын. И между нами, я удивлялась сдержанности Благовещенского. Я бы за такое голову оторвала.
Попользовались, родили, и ни слова, ничего…
С другой стороны – не ходи по борделям.
С третьей стороны – это элитный бордель и дамы там профессионалки. Им платят как раз за отсутствие подобных случаев. Вот человек и был спокоен. И… я его зацепила.
А тут – все сразу.
Обидно же! Мне бы точно обидно было…
Наши переглядки оборвал спокойный голос "титанового колобка".
– Суть дела ясна. Давайте решать, что будет дальше.
