– Убьете!!!
Бесполезно.
Меня тормошили, обнимали, обливали слезами и целовали одновременно. И только минут через двадцать могли разговаривать.
– Мы испугались, – признался Ваня.
– Я думала, вас предупредят? – нахмурилась я. Романов же обещал!!!
– Маша, ты себе представляешь, как мы себя почувствовали? Сначала нам говорят, что ты задержишься во дворце, потом, что ничего страшного с тобой не случилось, но навестить тебя нельзя. и никого не пускают, и даже детей принести не разрешили…
Я представила, что пережили мои мальчишки, тревожась за меня, и поежилась. Не хотелось бы мне испытать такое.
За себя я никогда не боялась, только за родных и близких…
– Как вы тут?
– Спасибо Александру, – буркнул Ваня. И потупился.
Я прищурилась.
– Александру?
– Маш… так получилось.
– Как именно получилось? – въедливо уточнила я.
А вот так.
Стоило мне пропасть во дворце, как мой дом подвергся нашествию Благовещенских.
Александр занимался с детьми, а его родители взяли на себя Ваню и Петю. И в целом, правильно. Есть тонкости…
Ребята собираются заниматься торговлей? Начать свое дело?
Тут я им не помощник, у меня и в том-то мире торговаться не получалось, даже на рынке и то через раз обсчитывали. Пусть они учатся у тех, кто на купле-продаже собаку съел. Что-то мне казалось, что Виктор Николаевич научит.
В свою пользу, безусловно. Но мужчина он неглупый, и понимает, что союзник – это хорошо, а сильный союзник, который тебе чем-нибудь обязан – еще лучше.
– Ты не против?
Я махнула рукой.
И подумала, что если и выходить замуж, то правда – только за Благовещенского. Может, и стоит попробовать?
В качестве награды попросить у государя решить его проблемы – и уехать в тот же Березовский? Да, мы там "прославились", и не лучшим образом. Но кому важны сплетни?
У меня есть свое дело, у Благовещенского его служба, Ваня и Петя тоже занятие себе найдут, мелким вообще плевать будет…
Почему бы и не Березовский?
Если сплетни могут выгнать меня из дома, значит, я плохая хозяйка дома. И никак иначе.
Но это потом, потом. А пока…
– Ребята, нам надо посоветоваться.
Мальчишки переглянулись.
– Маш… а что у тебя с Александром?
Я вздохнула. Потерла лоб…
– Вы ему уже дали знать, что я вернулась? Да?
– Да, – потупился Петя. – Он очень просил.
– Ладно, – я махнула рукой. – Тогда я к себе, а как придет Благовещенский – мы с ним сначала поговорим о личном, а потом с вами со всеми. Хорошо?
Ребята переглянулись.
– Маш, а ты…
– Не буду я его выгонять. Не буду.
Могла бы.
Но после происшедшего со мной во дворце немножко поумнела. Видимо, плюхи положительно действуют на полушария головного мозга. Или полупопия?
Кто его знает…
Логика-то была проста.
Вот случись что со мной – и? На кого я оставлю эту компанию?
А не на кого. Но я твердо знаю, что на Александра в этом отношении можно положиться. Он бы ребят не бросил.
И меня бы не бросил. Есть в нем что-то такое… надежное.
Дарья?
Но это она начала свистопляску, не он. Александр, будем честны, вел себя достаточно прилично.
Ходил по борделям?
Не ново. Здесь много кто ходит, это комильфо, этот нормально. Вот разделение такое. И вообще, что лучше?
Ходить к тем, кто зарабатывает себе ценным местом на жизнь, или растлевать девчонок, совращать чужих жен, жить в любовницах… что порядочнее?
Не мне бы и рот открывать, если честно. Сама сколько лет была любовницей…
Хм. Говорят же, что из раскаявшихся дам-с, получаются лучшие жены. Верится плоховато, но может, каяться надо правильно? Или там еще какие-то правила есть?
Не знаю. Не уверена.
Ладно, не мне и осуждать. Я могу осудить Дарью, потому что она попыталась меня убить. Не поговорила, не попыталась что-то исправить, в ее глазах я была во всем виновата.
В том, что она связалась с Матвеевым, что муж к ней охладел, что ей не досталось салона в Париже… кто-то же должен быть крайним?
Выпало мне.
Хотя и неясно, почему.
Ладно. Это уже детали.
А Благовещенский вел себя вполне по-джентльменски. За попу не хватал, намеков не намекал, а какие-то проявления чувств у нас обнаружились уже когда его супруга оказалась в психушке. Причем без надежды на излечение.
Это достаточно честно, на мой взгляд.
И потом, когда узнал, что Андрюшка его сын…
Я бы на его месте мне просто шею свернула. Если честно. А он – ничего, держится. Так что будем разговаривать. А потом и будем решать, как строить жизнь.
Главное теперь – его не подставить.
Что-то мне подсказывает, что Иван Четырнадцатый, равно как и танк – останавливаться не будет. А намотанному на гусеницы выжить тяжко.
Подождем, поговорим. А пока – приведем себя в порядок.
* * *
Я успела искупаться, расчесать волосы и переодеться в легкое домашнее платье цвета незрелой сливы, когда ко мне в комнату постучались.
– Да?
– Госпожа, к вам…
– Благодарю.
Я отложила расческу и вышла из комнаты. Волосы я не заплела и чуть влажные пряди плащом укрыли спину.
Неприлично?
Я у себя дома. И…
Мне хотелось быть сегодня красивой. Почему нет? Я чуть на тот свет не отправилась, дайте мне почувствовать себя живой?
Светлое платье в стиле "ампир" выгодно подчеркивало высокую грудь и при движении показывало тонкую талию и крутые бедра, обрисовывало, скользило, волосы вились вокруг лица легкими прядками, падали по спине водопадом, домашние туфельки в тон и даже браслет на руке – с хризолитами.
Я чувствовала себя красивой.
И Александру понравилось.
Он стоял посреди гостиной и ждал меня. И… смотрел.
Он опять предоставлял мне выбор.
Подойду?
Не подойду?
Первый шаг за мной, он поддержит.
И букет цветов у него в руках. Простые белые розы, вьющиеся, мелкие, но запах…
– Александр, я рада вас видеть.
