Его заключение относительно собаки надо было проверить. Он вывел это слово почти бессознательно, как ответ на вопрос, возникший у него во время наблюдения за домом. Написав же его, Босх подумал, что это незначительное действие является, по сути, весомым шагом к решению взяться за данное дело. Но прежде он должен был спросить самого себя: настолько ли ему надоело болтаться неприкаянным, что он готов переступить черту и работать на человека, обвиняемого в убийстве? Ибо именно так фактически и будет, если он согласится на предложение брата. Холлер был уважаемым адвокатом, но его клиент был заключен в тюрьму как преступник, виновный в изнасиловании, избиении и убийстве женщины.
Босх почувствовал страх, что ему придется испытать унижение. Вспомнились другие полицейские, вышедшие на пенсию и согласившиеся работать на адвокатов или даже в Управлении государственных защитников. Он сам в свое время, узнав, что кто-то из его коллег решился на такое, прерывал отношения с ним, словно тот был преступником.
А теперь…
Он глотнул обжигающего кофе, постарался прогнать неприятные мысли и принялся читать досье дальше.
Из студии Корнелл и Шмидт повезли художника в Линвуд-стейшн, где занимали кабинет в сыскном бюро. Допрос длился недолго и был полностью запротоколирован в хронологическом журнале. Стоило им задать Фостеру несколько вопросов, как он понял, что вляпался в очень нехорошую историю, и потребовал в адвокаты Микки Холлера.
Детективы не сообщили Фостеру о том, что его ДНК была обнаружена на месте преступления. Они пытались выманить у него признание с налета, но попытка не удалась. Корнелл прежде всего зачитал Фостеру его конституционные права – верный способ напугать даже такого допрашиваемого, который охотно дает показания.
* * *
Корнелл. Итак, мистер Фостер, вы не против побеседовать с нами, ответить на некоторые вопросы, прояснить кое-какие детали?
Фостер. Я в принципе не против, но о чем вы хотите беседовать? В чем вы меня подозреваете?
Корнелл. Мы хотим поговорить о Лекси Паркс. Вы ведь знаете ее?
Фостер. Имя звучит знакомо, но не скажу почему. Может, она купила у меня какую-нибудь картину или это мать кого-то из детей, которые занимаются у меня в студии?
Корнелл. Нет, сэр, Лекси Паркс не покупала у вас картин. Это женщина из Западного Голливуда. Вы помните, как были у нее дома?
Фостер. В Западном Голливуде? Нет, я не был там.
Корнелл. А как насчет Винса Гаррика? Его вы знаете?
Фостер. Нет, не знаю. Кто это?
Корнелл. Это муж Лекси Паркс, помощник шерифа. Вы встречались с ним, когда он работал в этом бюро?
Фостер. Да не знаю я его. Я вообще никогда здесь не был до сих пор.
Шмидт. Мистер Фостер, скажите, где вы провели ночь с восьмого на девятое февраля этого года? Где вы были в ту ночь с субботы на воскресенье?
Фостер. Откуда мне знать? Это было почти два месяца назад. Я могу только сказать, что все вечера я либо провожу с семьей и укладываю детей спать, либо работаю у себя в студии. Часто я задерживаюсь там допоздна, чтобы что-то закончить. Я никого ничему не учу так поздно, а пишу свои картины. Люди делают мне заказы и платят за них, так что приходится работать. Вечером я либо дома, либо в студии, больше нигде. Я знаю свои права и вижу, что вы что-то задумали, поэтому мне, наверное, нужен адвокат. Я хочу, чтобы меня защищал Микки Холлер, но в чем тут дело – не представляю.
Корнелл. Тогда давайте запротоколируем все с самого начала. Скажите, почему вы выбрали Лекси Паркс?
Фостер. Для чего выбрал? Я не знаю ее и не представляю, о чем вы говорите.
Корнелл. Ну как же, вы ведь убили ее? Избили до смерти и затем изнасиловали.
Фостер. Да вы свихнулись! Нет, вы действительно не в себе. Я требую этого чертова адвоката. Немедленно.
Корнелл. Ну да, ничего другого мы от тебя и не ожидали, козел. Адвокат уже летит сюда во всю прыть.
Шмидт. Не лучше ли вам сразу чистосердечно признаться, пока есть время? Если вы втянете в это дело адвоката, мы уже ничем не сможем помочь вам.
Фостер. Я требую моего долбаного адвоката.
Шмидт. Вы получите его. Но он не может объяснить, почему мы нашли вашу ДНК у Лекси Паркс. Только вы знаете это.
Фостер. Какую ДНК?! Господи, да что происходит? Что вы… Да вы просто запугиваете меня! Я никого не убивал. Я требую адвоката, а вам я больше ничего не скажу.
Корнелл. В таком случае встаньте, сэр. Вы арестованы по обвинению в убийстве Лекси Паркс.
Конец протокола.
* * *
Босх дважды прочитал этот протокол и подумал, что надо бы попросить Холлера достать видеозапись. Кабинет почти наверняка был оснащен видеокамерой. Если он займется этим делом, то ему понадобится увидеть жесты и мимику Фостера, услышать, как он говорит. Это даст ему гораздо больше, чем распечатка. Однако уже из текста протокола было ясно, что Фостер никак не ожидал подобных вопросов о Лекси Паркс. В его словах звучало неподдельное удивление, за которым последовала паника. Правда, Босх понимал, что это ничего не значит. Убийства на сексуальной почве совершаются обычно психопатами, которые, как правило, обладают врожденной способностью лгать и в случае необходимости прикидываться удивленными и напуганными. Психопаты – большие притворщики.
Он обратил внимание на одно из высказываний Корнелла. Детектив обвинил Фостера в том, что тот избил Лекси Паркс до смерти и затем изнасиловал ее. Босх еще не знакомился с результатами аутопсии и впервые столкнулся с предположением, что изнасилование было совершено post mortem
[11]. Если Корнелл сказал это на основании обнаруженных следствием фактов, то это существенно меняло психологическую картину преступления.
Далее в досье описывались попытки Корнелла и Шмидт найти связь между Да’Куаном Фостером и Лекси Паркс. Либо убийство было связано с работой Гаррика и продиктовано желанием отомстить, либо все произошло в результате случайной встречи преступника и его жертвы, что больше соответствовало характеру преступления. Но все попытки сыщиков ни к чему не привели. Как заявил на допросе Фостер, он никогда прежде не был в бюро Линвуд-стейшн, где Винсент Гаррик работал пять лет назад. Никаких фактов, опровергающих это заявление, Корнеллу и Шмидт найти не удалось, да и странно было бы со стороны члена банды «Роллинг Крипс», хозяйничавшей в Леймерт-Парке, отправляться с преступными намерениями в расположенный гораздо восточнее Линвуд. Его территория принадлежала «Бладзам», и такие выходки были бы грубым нарушением законов криминального мира.
Корнелл и Шмидт вели поиски в двух разных направлениях: он изучал прошлое Фостера, выискивая его связь с Гарриком и районом Линвуд в целом, а она сосредоточилась на сексуально-психологической версии преступления. Задача Шмидт была труднее, так как по данной версии все зависело от случайной встречи Паркс и Фостера. Лекси, к своему несчастью, просто попалась на глаза сексуально озабоченному садисту, высматривавшему жертву. К этому времени Босх уже достаточно хорошо познакомился с данным делом, чтобы убедиться подобно двум детективам, что убийца действовал не спонтанно. Все указывало на то, что он выследил женщину и спланировал преступление. На эту мысль Босха навело вывешенное предупреждение о злой собаке. Сыщики удостоверились, что собаки в доме нет, и убийца, похоже, знал это, а значит, заранее присматривался к дому. Такие факты, как отключенная сигнализация и отсутствие мужа, работавшего в ночную смену, также подтверждали это предположение.
