Поскольку после ухода из Желтого моря на крейсерах не получали никаких достоверных сведений ни о нашей эскадре, ни о противнике, Добротворский и оба командира были уверены, что Рожественский после боя у Сасебо увел всех во Владивосток, а японский флот находится где-то в районе Корейского пролива, занят охраной судоходства и жаждет мести. По этой причине, как было условлено еще до начала прорыва, от атаки такой заманчивой цели отказались, обойдя ее с кормы и продолжив пробираться на северо-запад.
Сразу обнаружили еще два небольших затемненных судна, шедших в том же направлении. Ход уменьшили, но все котлы по-прежнему держали под парами. Спустя всего полчаса опять наткнулись на небольшой пароход, шедший уже в восточном направлении к острову Ики. С ним, похоже, также удалось разминуться, не открыв себя. По крайней мере, никаких явных признаков тревоги все еще не было.
Однако скоро пришлось отказаться от дальнейшего продвижения прежним курсом, так как впереди обнаружили отсвет прожектора, скользнувшего по воде. Следом показались еще два сильных отблеска света, много западнее. Уклоняясь от них, повернули на Симоносеки, двигаясь восьмиузловым ходом. Разминувшись на этом курсе еще с двумя судами, считали, что благополучно миновали Окиносиму, оставив ее слева по борту. Никаких ориентиров и самого острова видно не было. Шли по счислению.
Предполагая, что японские дозоры остались западнее, повернули на север, намереваясь обогнуть их по восточному флангу и пройти у самого входа в залив Абурадани. Ход держали все так же не более восьми узлов, чтобы не было белых бурунов у форштевней. Скоро увидели факел искр, вылетевший из трубы какого-то судна, совсем недалеко с правого борта. Отвернув от него на запад, какое-то время шли этим курсом.
Вдруг, неожиданно, «Светлана» заметно вздрогнула всей кормой. После серии вибраций все стихло, но из машины сообщили, что на левом валу появилась подозрительная дрожь. Скорее всего, крейсер задел винтом за какое-то подводное препятствие.
Это было странно. По докладам штурманов, поблизости не имелось ни камней, ни отмелей, ни островов. Но тут сигнальщики разглядели берег слева по борту. Это мог быть только Окиносима, хотя считалось, что он уже остался за кормой и минимум мили на четыре южнее.
С острова, судя по всему, крейсера заметили. Оттуда донеслись какие-то звуки, и замигал сигнальный фонарь. С головного «Богатыря», благополучно миновавшего опасное место, эту морзянку увидели уже на кормовых углах, в то время как для «Светланы» она оказалась как раз на левом траверзе, под самым боком.
В этот момент от острова услышали сначала обрывки команд, а потом глухие удары. И сразу разглядели едва различимые затемненные силуэты двух довольно крупных пароходов на фоне серого горба острова. Один из них явно находился под парами, а под бортом второго вяло дымило несколько более мелких судов, возможно миноносцев. Во тьме удалось различить только их невысокие трубы и мачты, чуть возвышавшиеся над палубой.
Предположив, что наш отряд уже обнаружен, а суда, что сейчас видят, – это какие-то из японских крейсеров и база миноносцев со своей мелочью, Шеин решил атаковать первым и приказал открыть огонь, целя в первую очередь в «плавбазу», поскольку лучше защищенный крейсер подбить коротким огневым налетом шансов было немного. Спустя несколько секунд резко взвыл корабельный ревун, и тут же ночную тьму разорвала яркая вспышка залпа.
Ушедший вперед флагман отряда присоединился к обстрелу спустя менее минуты. К этому времени с мостика «Светланы» уже передали ратьером, что видят корабли под берегом. Дистанция была совсем небольшой, но темнотой скрадывало контуры целей. Комендоры «Богатыря» вообще били лишь куда-то в направлении едва видимых всплесков от снарядов своего напарника.
Машинам немедленно дали самый полный ход, так что объект нападения быстро проскочил вдоль левого борта и пропал из вида. Бой продолжался совсем недолго. Дав несколько прицельных залпов, стрельбу «задробили», резко отвернув на северо-восток. Освещать противника даже не пытались, из опасения открыть свое место другим японским кораблям, наверняка бывшим где-то рядом. Одновременно с открытием огня Шеин распорядился забивать эфир работой своей станции беспроволочного телеграфа, чтобы обстрелянные суда не могли вызвать подмогу.
Японцы ответили не сразу. Сначала открылся прожектор с того судна, что было под парами, за ним еще два с берега. Но их лучи прошли в стороне и вскоре погасли. Только потом начали стрелять из двух или трех орудий, непонятно – с берега или с кораблей. Но наши крейсера к этому времени уже удалялись, видя начинавшийся пожар на каком-то из обстрелянных судов у себя за кормой. На каком именно – разобрать не было возможности. Стрельба там скоро стихла, а вот огонь, наоборот, набирал силу.
В отсветах этого пожара удалось разглядеть позади двигавшийся на запад большой двухтрубный пароход, а недалеко от него – и несколько мелких паровых судов, возможно миноносцев, которые успели отойти от своей базы с началом обстрела.
Разойдясь на четыре кабельтова друг от друга, чтобы иметь возможность маневрировать, «Богатырь» и «Светлана» быстро удалялись и скоро потеряли их из вида, но зарево над горизонтом, подсвечивавшее снизу тяжелые облака, видели еще долго. Погони не было.
Когда обороты винтов уходили за сотню, корму «Светланы» начинало изрядно потряхивать и начинали течь сальники гребного вала. Это явно были последствия касания грунта винтом. О повреждении доложили на флагман и спустя сорок минут ход снова сбавили, не выводя из действия котлов, и прекратили ставить помехи.
Японцы это быстро оценили. В течение каких-то десяти минут зафиксировали сразу четыре чужих станции. Они разразились короткими сообщениями, судя по слышимости, совсем рядом. Но все телеграммы шли каким-то новым, неизвестным кодом, и разобрать ни одну из них не удалось. Им отвечали еще с двух или трех передатчиков.
Понимая, что ни о какой скрытности речи теперь не шло, Добротворский приказал связаться с Озаки и запросить обстановку, рассчитывая отправить туда охромевший крейсер в случае возникновения серьезных осложнений и прорываться во Владивосток на одном «Богатыре». Но, несмотря на неоднократные повторы запроса, до конца ночи ни одной русской станции в эфире так и не появилось.
Это было странно и тревожно. Решив, что Цусиму уже захватили японцы, чем и объясняется столь интенсивное судоходство вокруг островов, Добротворский приказал ускорить отход. На «Светлану» передали, что если она не сможет держать предписанную скорость, будет прорываться самостоятельно.
С рассветом ход подняли до шестнадцати узлов и продолжили двигаться на северо-восток, вдоль японского побережья, держась вне видимости берегов. Хотя все так же активные японские радиопереговоры были уже плохо слышны, опасность появления крупных сил противника все еще сохранялась. Дважды отмечалась работа мощной станции. Поэтому отряд держал пары во всех котлах, находясь в готовности быстро дать полный ход для прорыва. У «Светланы» на левом валу сальники текли все сильнее. Появился стук в машине. Но обороты не сбавляли.
