Наши пушки отвечали, взяв под обстрел крейсера, а по пароходам и катерам, пытавшимся тралить для них проход, открыли огонь противоминоносные трехдюймовые батареи, как только позволила дистанция. Тем временем восемь старых полевых пушек последней, оставшейся у осажденного гарнизона конной батареи занялись отражением атаки пехоты.
Поскольку японские крейсера старались не приближаться, наши береговые укрепления страдали мало и имели возможность все время вести прицельный огонь. Из-за этого катера быстро сломали свой строй и отступили, видимо имея повреждения. С их уходом пароходы принялись петлять, уклоняясь от огня, продолжая продвигаться уже самостоятельно. Случайно или нет, но оборонительное заграждение они обошли, хотя и буквально впритирку. Затем повернули к мысу Эндума, где, вероятно, решили высадить десант, рассчитывая сначала захватить батареи, а уже потом и другие укрепления.
Однако, так и не дойдя до мыса, головной транспорт наскочил на мину нового заграждения, подорвавшись кормой. Как выяснилось позже, взрывом ему сорвало винт и заклинило руль, сильно разрушив корпус. Потеряв ход, он начал быстро погружаться. С него едва успели спустить шлюпки, быстро заполнившиеся людьми и отвалившие от борта. После этого остававшиеся на палубе солдаты побросали винтовки и амуницию и начали прыгать с судна в воду, пытаясь спастись.
В зрительные трубы и бинокли с батарей видели, как они барахтались рядом, держась за борта баркасов и брошенные с них концы. Но места всем не хватило. К тому же некоторые так и не решились сигануть за борт, оставшись на тонущем судне. Глубина была небольшой, так что совсем под воду оно не ушло.
Видя гибель первого парохода, второй развернулся и, отойдя мористее, подобрал переполненные шлюпки и тех, кто держался возле них на воде вплавь. После чего начал отходить, снова огибая заграждение. Выйдя на чистую воду, он продолжил отход. Вскоре за ним последовали и крейсера. Попаданий в них и в наши позиции не было.
Как только пушки в заливе замолчали, едва начавшийся сухопутный штурм со стороны Савиновой Пади тоже захлебнулся. Японская пехота откатилась на исходные рубежи, оставив перед русскими укреплениями не менее двух сотен тел. Не прекращавшийся с самого утра обстрел с японских полевых батарей усилился, но защитников порта он не сильно беспокоил.
Сразу после ухода японцев катера и баркасы Корсакова занялись спасательными работами. В течение полутора часов с торчавших над водой мостика, мачт и трубы затонувшего транспорта было снято 97 японских солдат, оказавшихся в плену у осажденного гарнизона. В отлив, когда из воды показались почти все надстройки парохода, добровольцы-ныряльщики собрали винтовки и прочие полезные вещи, брошенные на палубе.
Поскольку противник у Корсакова более не появлялся, а атаки на сухопутном периметре обороны сошли на нет, в ночь с 29 на 30 июля минные катера предприняли вылазку к защищенной стоянке японских судов в районе высадки и в западной части залива Анива, но были вынуждены вернуться из-за засвежевшей погоды. Только через два дня, когда море успокоилась и было получено сообщение разведки, что транспорты ушли от Мореи и стоят только у мыса Крильон, на том же месте, что и раньше, вылазку повторили.
В десять часов вечера 2 августа два больших пятидесятишестифутовых катера под командой «новиковцев» лейтенанта Штера и мичмана Шейковского покинули гавань Корсакова и двинулись к цели. Уйдя в рейд с наступлением темноты, вернулись они со множеством отметин от пуль и осколков только на рассвете. Их экипажи были до предела измотаны, но довольны.
Из доклада командиров катеров узнали, что на подходе к стоянке наткнулись на миноносец, обстрелявший их, хотя шли по мелководью под самым берегом. С трудом оторвавшись от преследования, сразу наткнулись на японский катер, также открывший огонь, к которому присоединились несколько пушек на берегу, но благодаря туману удалось снова скрыться и, в конце концов, добраться до стоянки.
Тут выяснилось, что она прикрыта защитным боном из цепей и бревен. Обходя его, нашли проход, где бон, видимо, повредило штормом. Пройдя в него, атаковали большой пароход, стоявший ближе всех к берегу, и наблюдали два взрыва у его борта. Гибель судна не видели, так как сразу пришлось отходить, снова ввязавшись в перестрелку с катерами. Японцы плотно перекрыли пути отхода, так что вынужденно уклонились от них к юго-востоку.
При отходе снова уперлись в бон, но смогли довольно быстро его преодолеть, подорвав цепи пироксилиновым патроном, после чего оба катера выскользнули в образовавшийся узкий проход. Гнавшиеся следом японские катера оказались левее и этого прохода не видели, а потому остались за боном и быстро отстали. При возвращении катер Шейковского выскочил на каменистую отмель, но благодаря начинавшемуся приливу, с помощью второго катера удалось с нее сняться и продолжить отход, несмотря на повреждение винта и руля.
Как позже выяснилось, Штер и Шейковский атаковали пароход «Кацуро-Мару» в 4367 тонн водоизмещения, имевший груз боеприпасов и взрывчатки на борту. Из-за ценности и опасности груза судно имело дополнительные защитные сооружения вокруг места своей стоянки, поэтому обе выпущенные катерами торпеды взорвались в сетевом заграждении, так и не дойдя до борта. От их взрыва образовалась только течь в угольной яме и кормовом трюме.
Эта атака, в сочетании с большими потерями на берегу и трудностями со снабжением войск, вынудила временно исполнявшего обязанности командующего всеми японскими силами только что созданного военно-морского района северного Хоккайдо вице-адмирала Дева уже утром 3 августа отправить с попутным пароходом в Отару телеграмму для главной квартиры в Токио.
В ней был подробный рапорт о всех неудачах армии на Сахалине и указывалось на возрастающий риск попасть под удар превосходящих сил русских в случае дальнейшего пребывания столь незначительных сил флота империи в заливе Анива и на нехватку высококачественного боевого угля в северных портах острова Хоккайдо, вызванную большими объемами незапланированных охраняемых морских перевозок для нужд сухопутных войск.
Ответ из Токио пришел гораздо быстрее, чем ожидал Дева. Уже к полудню 5 августа к стоянке подошел транспорт «Такао-Мару», поднявший сигнал: «Имею срочную почту для адмирала». Этой почтой оказался приказ МГШ о начале эвакуации войск с Сахалина, в связи с вероятным выдвижением русского флота от Цусимы на север.
В телеграмме, датированной позавчерашним числом, сообщалось, что русские утром 2 августа взяли штурмом и привели в негодность базу Сасебо, после чего отошли через пролив Хирадо. Вполне возможно, они идут на Цусиму для необходимого ремонта, поскольку многие корабли имеют тяжелые повреждения. Однако часть эскадры может проследовать сразу во Владивосток. Исходя из этого, появление отдельных отрядов русских кораблей у Сахалина ожидается уже в ближайшее время.
Такие новости позволили адмиралу Дева незамедлительно отдать приказ о начале эвакуации десантного корпуса генерал-лейтенанта Харагучи с Сахалина. Еще не разгруженные суда со снабжением под охраной миноносцев сразу отправили восточным маршрутом в Хакодате. Это резко сократило численность неповоротливых транспортов, которые требовалось защищать в случае появления противника.
