Судя по всему, пропажу уже заметили. На всех кораблях начали принимать короткие одинаковые телеграммы, похожие на чей-то позывной. После пяти безответных повторов этих депеш, адресованных, видимо, погибшему судну, начался активный обмен сообщениями. Но сигналы пока явно доходили издалека и были слишком слабыми, чтобы вызывать тревогу.
Готовились к бою. Давление в котлах приказали поднять до марки и держать механизмы в готовности дать самый полный ход по первому требованию. На «Сенявине» с неисправностями справились полностью, и Политовский ручался, что предписанный боевой ход в тринадцать узлов броненосец сможет держать хотя бы два часа. Большего, если хотя бы в самом начале все пройдет как планировалось, и не требовалось. На «Апраксине» заканчивали ремонт носовых паро-динамо, так некстати вышедших из строя. Расчеты всех скорострельных орудий заняли свои места по боевому расписанию. Ждали начала возможных минных атак.
Хотя дождь и прекратился, видимость особо не улучшилась. Небо закрывали тучи, так что ни звезд, ни луны видно не было. Все корабли шли в полном затемнении, лишь кормовые фонари зажгли вполнакала. С броненосцев едва можно было разглядеть соседнюю колонну и держащиеся в голове строя крейсера и миноносцы.
* * *
По плану атаки Сасебо, кроме флота, изначально предусматривалось привлечение достаточно крупных сил из состава цусимского гарнизона для действий на берегу. Еще до выхода броненосцев и крейсеров из Озаки со своих позиций и из лагерей размещения были отозваны 1-й Восточно-Сибирский полк и 30-й полк 8-й Восточно-Сибирской дивизии в полном составе.
На этот раз пехоту не хватали откуда придется, а заранее стягивали в Озаки и Такесики назначенные к погрузке части. После ухода броненосцев эти войска начали планомерно размещать в утробах пароходов. Несмотря на активные возражения начальника гарнизона Цусимы, рассчитывавшего после ухода наместника своей властью «ободрать» уходящих, как он считал, на убой, пехоту и уголовников, все предполагавшиеся им в усиление батареи, флотские и крепостные пулеметные команды также погрузили на транспорты. За этим строго следил представитель штаба наместника Семенов, буквально накануне повышенный до капитана первого ранга и назначенный командовать конвоем. Он лично «бодался» со всеми несогласными. Сам десант возглавил полковник Леш, командир 1-го Восточно-Сибирского полка.
К вечеру 31 июля все почти закончили. На борту недостаточно приспособленных для перевозки людей «Калхаса», «Кореи» и «Тобола» войска со всей приданной артиллерией и пулеметами пришлось разместить очень плотно. Благо переход до Сасебо должен был занять менее суток. К тому же на «Калхас» снова приняли восемь миноносок с экипажами из состава дозорных сил Цусимской базы и комплекты основных и запасных тралов для них. Эти суденышки были незаменимы в предстоящем деле преодоления минных заграждений у Сасебо.
На остальных пароходах грузовыми стрелами подняли и разместили на импровизированных рострах над крышками трюмов еще три пятидесятишестифутовых минных катера, для обеспечения охраны, связи между отрядами и разведки японских пароходных стоянок.
Вместе с войсковыми транспортами до точки начала боевого развертывания десантных отрядов должны были следовать также пять миноносок отдельной диверсионной группы под командованием мичмана Хладовского. Они принимали на борт отряд, сформированный из морских пехотинцев и добровольцев из состава отдельного штрафного штурмового батальона с пулеметами, снабженный пятью усиленными боекомплектами. У них была своя особая задача.
Транспортам и миноноскам для проведения операции придавались также три довольно крупных трофейных японских угольных транспорта, укомплектованных экипажами, состоящими исключительно из охотников. Эти суда, загруженные пустыми бочками, мешками с пробкой и прочим легким плавучим хламом и вооруженные малокалиберной артиллерией, позаимствованной с японских складов и наших транспортов, должны были выполнить роль ближнего эскорта на переходе и плавучих тралов-таранов при прорыве японских заграждений у входа в Сасебский залив и в саму Сасебскую бухту. Подготовкой, загрузкой и вооружением этих судов руководил лейтенант Заозерский, бывший минным офицером на «Изумруде» до его гибели. Он же вызвался и командовать ими, сведенными в единую группу прорыва заграждений.
Прикрывать на переходе пароходы с десантом, а также обеспечивать их дальнейшие действия и флота должны были все имевшиеся на Цусиме номерные миноносцы и три оставшиеся в боеспособном состоянии миноноски из последнего пополнения. Командовал группой прикрытия капитан второго ранга Виноградский.
Таким образом, после ухода десантной группы на Цусиме оставались только подбитые и не имеющие возможности выйти в море «Олег» с «Мономахом», катера да подводные лодки, ремонтировавшиеся или совсем потерявшие боеспособность по техническим причинам после последних походов или частых тральных выходов. Все остальное, способное держаться на воде и приносить хоть какую-то пользу, привлекли к операции.
К вечеру приготовления закончили. Ждали только условного сигнала, который должен был поступить из Владивостока, в случае если удастся вытащить японцев достаточно далеко на запад. Конкретного времени, когда должна была прийти эта депеша, никто не знал.
Наконец из штаба флота пришло долгожданное радио. В нем говорилось, что из Чифу получено донесение «Светланы» о японском флоте, вошедшем сегодня днем в Корейский залив. Владивостокскую радиограмму несколько раз ретранслировала станция «Олега», чтобы на эскадре ее могли принять с как можно большей вероятностью.
От Рожественского, как и ожидалось, с прошлой ночи не было никаких вестей. Но условленной команды «Общий отбой» тоже не получали. Значит, все развивается в рамках плана, и теперь пришла пора выдвигаться.
От Цусимы до Сасебо было около полусуток хода даже для старых, бывших японских угольщиков. Фарватер вдоль западного берега южной половины Цусимы очистили и проверили еще с рассвета, задействовав все силы тральной партии. С тех пор его все время держали под наблюдением.
Это, а также постоянное патрулирование очищенного канала на всю длину, даже после исчезновения из поля зрения почти всех дозорных судов противника, и еще две проверки с тралами днем должны были гарантировать его безопасность, так что скрытный бросок на юг сейчас мог быть произведен в кратчайшие сроки.
Тут же, не мешкая, начали выбирать якоря, рассчитывая еще засветло добраться до мыса Коозаки, не контролируемого теперь японскими разведчиками. Но тут с одного из дозорных катеров у мыса Гоосаки обнаружили плавающую мину.
Сразу же сыграли отбой выхода. Тральный караван отправили на дополнительную проверку, а пароходы, вытянувшись в колонну у остова «Изумруда», легли в дрейф, застопорив машины в ожидании разрешения снова начать движение. Контрольное траление и формирование походного ордера закончили только к семи часам пополудни 1 августа. После чего караван двинулся к выходу в Западный Корейский пролив.
Никаких крупных японских дозорных судов поблизости не оказалось. Только три небольшие шхуны, отогнанные миноносцами к северу еще до появления наших транспортов в их поле зрения. Проведенный сразу после этого всеми легкими силами Цусимской базы поиск возможных соглядатаев на маршруте движения также оказался безрезультатным.
