Картина предстала нерадостная. Изначально имея некоторое превосходство, японцы сумели им воспользоваться в полной мере и остановили всех наших. Причем из пяти номерных миноносцев, временно приписанных к Цусимской базе, сейчас были видны только четыре. И хотя двое из них еще сохранили какой-то ход и медленно продвигались навстречу подбитым эсминцам Матусевича, сигнализируя фонарями о том, что это все, что послано от ведущей бой эскадры в усиление, их способность выполнять боевые задачи вызывала сомнения. К тому же японцы висели у них на хвосте, стараясь по-быстрому добить. Оба других травили пар и вообще не имели хода. Пятый нигде не было видно. Вполне возможно, он уже затонул.
Перестрелка велась на минимальных дистанциях, так что для крейсера не было решительно никакой возможности прикрыть огнем своих. Не имевшие хода эсминцы также совершенно не могли повлиять на исход этой схватки, вынужденно оставаясь безучастными сторонними наблюдателями.
Единственный, оставшийся полностью боеспособным русский корабль в Сасебском заливе эсминец «Быстрый» спешил к «Авроре», поэтому оказался много восточнее и тоже не мог защитить меньших собратьев даже трехдюймовками. Времени метнуться влево и отогнать обидчиков у него не было. Все равно бы не успел. Но тогда и к крейсерам, усердно и довольно точно обстреливаемым серьезными калибрами, опоздал бы. Это с гарантией!
* * *
Высланные Рожественским вперед в залив пять номерных миноносцев из состава десантных сил с Цусимы подошли к входному каналу в 08:30. Нечастый огонь среднекалиберных пушек с мыса Кого и пары трех-четырехорудийных батарей примерно 47-миллиметрового калибра из района мыса Кабутозаки, к северу от канала, не смогли им помешать. Но на входе пришлось задержаться. Оба берега заволокло густым дымом, который никак не желал подниматься вверх, раскатываясь по волнам густыми клубами.
Опасаясь выскочить на камни в незнакомых водах, по приказу начальника отряда капитана второго ранга Виноградского ход сбавили до восьми узлов. Но и это не избавило от неприятностей. Из-за неисправности компаса миноносец № 205 слишком сильно уклонился вправо и прижался к мысу Ёрифуне, коснувшись винтом камней. После чего, шедшему рядом № 211 пришлось останавливаться, чтобы подать буксир на аварийного собрата. Но того течением быстро снесло на глубокую воду, и он смог самостоятельно продолжить движение.
Однако, как вскоре выяснилось, это было еще только начало всех неприятностей. Почти сразу № 202 догнал в дыму «двести шестого» и скользящим ударом на время заклинил тому руль, заработав себе довольно серьезную течь в носовом кубрике. Лишь флагманский № 209 благополучно вошел в залив. Боновое заграждение к тому времени либо затонуло, либо его отнесло течением в сторону, так как ни один из миноносцев на него не наткнулся.
Но миновав входной канал и еще даже не выйдя из дыма, с «двести девятого» обнаружили подозрительный плавающий предмет слева по носу. Сразу открыли огонь из баковой пушки и пулемета с рубки. Скоро удалось разглядеть, что это простая гребная шлюпка. Судя по всему, без людей, с веслами, кое-как скиданными по команде «шабаш»
[13], но не закрепленными, и частью уже скатывавшимися в воду от попаданий пуль и всплесков близких падений снарядов. Откуда она тут взялась, было не ясно, но подозрительно. По ней палили, пока не разбили.
Этим, вероятно, показали свое место поджидавшим японцам, успевшим хорошо подготовиться к встрече. Еще не выйдя на чистую воду, флагманский миноносец угодил под сосредоточенный огонь колонны из двух истребителей и шести миноносцев, спускавшихся юго-восточным курсом откуда-то с севера, где за дымом скрывалась бухта Таварата. Начальник отряда капитан второго ранга Виноградский приказал немедленно разворачиваться, чтобы предупредить остальных о засаде и атаковать всем вместе, но выполнить маневр не успели.
В миноносец попало сразу несколько снарядов. Был убит сам Виноградский, а командир миноносца лейтенант Ломан ранен в ногу. Кроме того, был выведен из строя второй котел и поврежден паропровод, из-за чего быстро теряли ход, продолжая получать попадания. Вся артиллерия оказалась либо повреждена, либо лишилась расчетов. К счастью, едва успевший развернуться на обратный курс корабль снова закрыло дымом, и его расстрел прекратился.
В этот момент где-то совсем рядом справа прошел один из наших миноносцев. Какой именно, сказать было невозможно, так как его никто не видел за дымом, только слышали окрики команд да почувствовали докатившуюся чуть погодя разведенную им волну. Как-либо предупредить его не успели. Сразу снова часто застучали скорострелки японцев.
Как и где вышли на японцев три оставшихся миноносца отряда с «двести девятого», тоже не видели, но их появление неизменно сопровождалось дружными японскими залпами с редкими нашими ответными выстрелами. Затем вспышки заполошной стрельбы сменились размеренными хлопками малокалиберных пушек, вероятно на добивание. Это все происходило на фоне солидных залпов, доносившихся откуда-то с юго-востока и востока, где, должно быть, воевали «Аврора» с «Жемчугом» и отряд Матусевича. А немного погодя докатился грохот отдаленного мощного взрыва. Потом еще одного.
Когда спустя девять минут после начала стрельбы течение снова вынесло флагмана отряда из дымного шлейфа, с него увидели раскачивающиеся поблизости без хода миноносцы № 206 и 211. Причем «двести одиннадцатый» горел в средней части, и там взрывались кранцы первых выстрелов для трехдюймовки, разбрасывая вокруг снопы искр, а «двести шестой» густо парил и имел заметный крен на левый борт.
Было странно, что японцы не подорвали минами потерявшие ход корабли. Два остальных миноносца отряда отползали вдоль берега на юго-восток, к видневшимся в полутора милях трем небольшим кораблям, вероятно истребителям Матусевича, огрызаясь редкими выстрелами и паря. Их преследовали три японских однотрубных миноносца, неспешно стрелявших в упор по почти не отвечавшим нашим кораблям.
Заметив беспомощного «двести девятого», концевой из японцев развернулся и пошел на сближение. В это время на флагмане отряда оставалась исправной только носовая 47-миллиметровая пушка. Но весь ее расчет был выбит осколками. Видя приближение вражеского корабля, к ней встал кочегар Ефим Храпов.
Лейтенант Ломан хорошо видел из рубки, как этот рослый широкоплечий сибиряк в грязной промасленной робе прильнул к орудию, выцеливая приближавшегося японца. Стоя на полусогнутых в коленях ногах, так как пушка была ему малость низковата, на раскачивающейся на волнах узкой палубе, он удерживал ствол орудия в одном положении, не качая им ни вверх ни вниз. Как будто не было резкой бортовой качки. На то, что приближавшийся миноносец начал часто стрелять из двух своих пушек, он тоже совершенно не отреагировал, просто смахнув с лица брызги от близкого всплеска.
