Пойло, кстати, оказалось весьма недурственным. Настоянное на можжевельнике или чем-то похожем, оно напоминало травяную настойку.
Сидя у костра на бревне, я наслаждался сытостью, теплом и покоем.
– Много, думаете, удастся выручить? – я махнул в сторону загнанных под деревья коней.
Небольшой табун тянули в общей связке за последней телегой. Лошади считались самым дорогим из того, что удалось получить с банды разбойников.
Предводитель крестьянской общины, единственный общавшийся со мной, посмотрел на животных и индифферентно пожал плечами. Словно его не волновал данный вопрос. А ведь за помощь в хранении и доставке до ярмарки ему полагалась десятая часть от полученных средств.
– Сможем найти покупателей? – не унывая, продолжил расспросы я, сделав вид, что не заметил нежелание старосты вести разговор. – Дадут полную цену? Или придется отдавать по дешевке?
Волновался не зря. Судя по описанию, земли вокруг не слишком зажиточные. Городок феодала единственный, остальное деревни, похожие на те, откуда мы ехали. А двенадцать неплохих коней стоили дорого.
Поняв, что настырный малец не отстанет, староста степенно утер губы внешней стороной ладони и ответил:
– Дьюк захочет купить.
Сказал и замолчал, посчитав миссию выполненной. Я лишь покачал головой. Неразговорчивость собеседника раздражала, как и обстоятельная неспешность в поведении. На фоне селян даже Гренвир выглядел живчиком.
– А цену даст? – допытывался я, посчитав склонность крестьянина к молчанию не поводом прекращать разговор. – Он у вас вообще нормальный? Или с придурью?
Я неопределенно повертел рукой над головой. Неуважительное обращение к хозяину окрестных земель староста встретил спокойно, если не флегматично. Заступаться за благородного он явно не собирался.
– Почему не даст, даст, – негромко промолвил мужик и снова замолк.
М-да, вот и пообщались. Какой разговорчивый собеседник, каждое слово приходится выдирать едва ли не клещами. Да и пусть его. Пить на брудершафт с ним не надо и в принципе налаживать близкий контакт. Не хочет, ну и хрен с ним.
Возьму за пример модель поведения алхимика. Тот всегда вел с деревенскими себя немного надменно, немного отстраненно и всегда сохранял дистанцию. И уж точно не набивался в друзья. Может, так и надо себя вести.
В конце концов, не стоило забывать, куда меня занесло. Сословное общество – это вам не так просто. Запанибрата быть не получится, как и проявлять либерализм там, где он неуместен.
Если подумать, то между чародеем и обычными селянами пропасть. Уровень социального статуса несопоставим. Маги – это где-то в районе дворян, а возможно, и выше, и не чета обычным простолюдинам.
Гренвир это понимал. Староста это понимал. Один я идиот, пытался строить из себя демократа. Неудивительно, что предводитель крестьян так на меня пялился. Тут другие правила игры, не стоило об этом забывать.
Отсюда и обратная закономерность, стремление к осторожности и осмотрительности. Ты с приветливой улыбкой бьешь чуваку по плечу, предлагая выпить, а он оказывается «дон Хуаном» с родословной длиной в пару километров и вообще близким другом королевы. И тебя за вольное обращение с высокородным на ближайшую виселицу, в назидание всяким плебеям, чтобы руки не смели распускать в присутствии аристократичной особы.
Может такое быть? Да легко!
Равноправие и политкорректность остались далеко на Земле. В мире меча и магии совершенно другие порядки.
Перекус закончился, привал тоже. Стоянку свернули и отправились дальше. Я трясся в первой телеге, тренируясь в попытках нащупать неуловимый магический дар.
К сожалению, ничего толком не получалось. Единственное достижение – появление теплоты в груди. Ни о каких трансформациях и речи не шло. До преобразования физических свойств материальных предметов оставалось так же далеко, как и до лун, висящих высоко в небесах.
Вскоре после полудня дождь прекратился, солнце так и не выглянуло, зато ветер подуспокоился. Свинцовые тучи продолжали давить, заставляя с тревогой вглядываться наверх, ожидая новой порции ливня.
Разбитая ухабистая дорога с кривой колеей сменилась более приемлемым вариантом одного из воплощений проселочной «убегайки». Еще не ровный торговый тракт, но уже и не полная катастрофа. Повозки шли ходко, езда пошла значительно веселей.
Остаток пути я провел в подобии медитации, следуя инструкциям старого чародея из башни. Жажда овладения зачатками магии выступала отличным стимулом не хитрить с самим собой, пытаясь найти отговорки, чтобы лежать пузом кверху, бездельничая.
Я прекрасно осознавал свое положение. У сирот типа Эри имелся лишь один шанс достичь чего-нибудь значимого, подняться высоко и обрести подлинную свободу. В ином случае жизнь вполне могла закончиться в грязной канаве в статусе нищего.
И не стоило тут надеяться на Гренвира. Поведение алхимика прямо указывало, что ни о каком сострадании с его стороны говорить не приходится. До недавнего времени старый гад самым жестоким образом эксплуатировал мальчишку. И когда у последнего уже не осталось бы сил, то, скорее всего, прагматичный волшебник выбросил бы его на улицу, быстро найдя подходящую замену в прислугу.
Да, жестоко. Да, безнравственно. Да, ни фига не этично. Но таковы здесь времена и нравы. Суровые и беспощадные. Особенно к беспризорным сиротам. Так что надо вертеться, учиться и стараться впитывать знания. Авось пригодится.
Ехали до позднего вечера, пока темнота едва ли не полностью поглотила окружающую реальность. На ночлег встали в чистом поле. Поставили телеги кругом, развели костер. Быстренько поужинали холодной едой и на боковую.
Поднялись ранним утром, на восходе. Слегка распогодилось, и тучи уже не выглядели столь мрачно, как вчера. Иной раз в серых облаках мелькали просветы, откуда пока еще несмело выглядывало светило.
Поминая недобрым словом всех и вся, я принялся собираться. Ночевать, забившись в уголок телеги и укрывшись сверху куском грубой дерюги, – прямо скажу, то еще удовольствие. На фоне этого безобразия каморка Эри выглядела комфортабельными апартаментами.
Скудный завтрак из пары яблок, головки сыра и четвертинки хлеба, и снова в путь. Тряска, ворчание возниц, ржание лошадей и, как самое высшее наслаждение, – отсутствие дождя.
Ехали неторопливо, местность вокруг в такт крестьянским лошадкам неспешно менялась. Сначала исчезли заливные луга обычной травы, вместо них заколосились поля сочной пшеницы. Изредка стали попадаться путники. В основном такие же жители близлежащих деревень, идущие на ярмарку.
– Хломдорг, – сообщил возница.
Как староста и сказал, дорога до вотчины дьюка Харальда заняла сутки с лишком.
Я привстал в телеге, вытягивая шею. И почти сразу разочарованно выдохнул. Черт его знает, на что рассчитывал, но уж точно не на то, что увидел.
