Выдающиеся ораторы часто используют этот подход, и хороший лектор обязательно будет стремиться к тому, чтобы материал казался аудитории значимым. Бывший президент Билл Клинтон был известен таким воздействием на слушателей. Если предметом обсуждения являлись, к примеру, Мальдивы, он старался выяснить, посещал ли кто-нибудь эти острова. Если разговор шел о военных действиях, он спрашивал, есть ли у кого-нибудь из аудитории родственники в вооруженных силах. Рассказываете о скучном IT-инструменте? Пусть люди на минуту задумаются о своих собственных компьютерах.
Теперь становится понятно, почему мы проявляем гораздо больше мотивации к изучению чего-либо, если у нас уже есть — или предполагается в будущем — определенный опыт взаимодействия с данным предметом. Обучаясь, мы стремимся разобраться в окружающем нас мире. Мы хотим заполнить пробелы в знаниях и увидеть скрытый там смысл. Следовательно, смысл может поддерживать сам себя. Чем больше мы знаем о статистике, тем больше нам хочется узнать о чем-то, связанном со статистикой.
Если, скажем, мне известно, что Венера — самая горячая планета Солнечной системы, я наверняка захочу узнать об этом еще что-нибудь — например, почему на Венере так жарко? Или, если я знаком с принципами анализа данных, мне, скорее всего, будет интересно разобраться в парадоксе Симпсона — когда при усреднении данных двух разных групп выявленный тренд меняется на противоположный.
На примере Lego эта идея проявляется невероятно четко. По крайней мере, для меня все стало очевидно, когда по совету Джейсона Вольфсона я приехал на конференцию любителей Lego под названием BrickFair. Организаторы позиционируют ее как «самый крупный съезд поклонников и выставку Lego в Америке». Чем дольше я ходил вдоль рядов экспозиции, тем яснее видел, что авторы старались изобразить то, что важно и ценно для них.
Один паренек рассказал, что ему как-то довелось пострелять из штурмовой винтовки M4A1, поэтому он сделал для выставки ее модель. Другой человек по имени Брет Харрис служил в морской пехоте, поэтому все его творения были на военную тему. А как вы думаете, кто построил модель Ватикана размером со столик для пикника, включающую даже двух ангелов с распростертыми крыльями, держащих часы на соборе Святого Петра? Католический священник из Скрэнтона, штат Пенсильвания.
Бродя по ярмарке Lego, я наткнулся на Брайана Мелика. Этот невысокий мужчина с горящими глазами и громким голосом был полон несокрушимого энтузиазма. Во время нашей беседы проходивший мимо человек в шутку спросил у дочери Брайана: «А что, твой папа всегда такой угрюмый и застенчивый?»
Мелик играет на ударных, и его давно привлекает идея объяснять ученикам, что такое перкуссия, на примере так называемых «естественных объектов». Поэтому на занятиях, которые он проводит в местных школах, музеях и библиотеках, Мелик в первую очередь говорит о принципах игры на ударных, таких как сотрясение или трение, и предлагает ученикам использовать любые предметы — тарелки, трубы, даже палки — для извлечения звуков путем сотрясения или трения. Эти занятия помогают «установить связь с окружающей нас средой», сказал мне Мелик.
Я проникся его подходом и в итоге провел на конференции фанатов Lego целый день. Я наблюдал, как люди взаимодействуют с конструктором, превращая наборы кирпичиков в нечто ценное для себя. После обеда была лекция о том, как придать Lego-фигуркам индивидуальные черты. Также я наблюдал за регатой Lego-яхт — целеустремленные морские волки запускали свои суда в бассейне отеля. Была даже специальная комната под названием «Останься поиграть», где любой желающий мог построить что-нибудь, имеющее для него значение.
Сила такого глубоко личного подхода к мотивации распространяется далеко за пределы Lego, и, пожалуй, самое удивительное здесь то, насколько легко недооценить эту силу. По самым разным причинам мы забываем, что людям нужен смысл — и что они должны находить этот смысл сами. Разумеется, мы знаем, что смысл важен. Просто забываем о том, что в некотором роде его можно сравнить с рекой — это нечто мощное, изменчивое, но всегда текущее лишь в одном направлении.
Контрольный вопрос № 2
Правда ли, что люди, у которых лучше развито правое полушарие мозга, более мотивированы к учебе?
Еще одним прекрасным примером может служить компьютерная игра Minecraft. Когда программист Маркус Перссон выпустил эту игру, мало кто верил, что ее ждет успех. В ней не было драматических автомобильных гонок или рискованных миссий, не было даже счета, по которому можно установить победителя.
Вместо всех этих привлекательных особенностей в Minecraft есть лишь строительные блоки, из которых вы можете создавать в своем онлайн-мире все что угодно. Можно сооружать из кирпичиков огромные крепости. Если вам нравится Эйфелева башня и вы хотите создать ее копию — это игра для вас. Но, как отмечали биографы Перссона, ни один банкир не хотел вкладываться в эту игровую технологию, потому что она «совершенно противоречила всему, чего, по общему мнению, хотят люди» от компьютерной игры
{3}.
Однако, несмотря на это общепринятое мнение — и огромный рынок игр-«стрелялок», — Minecraft стала одной из самых популярных игр в истории. Сейчас у нее более 100 млн пользователей по всему миру, она обошла по продажам такие бестселлеры, как Tetris, Super Mario Brothers и даже Call of Duty. Почему? Потому что в этой программе легко создать что-то важное лично для себя, найти свой собственный смысл. Как сказал Перссон в одном из своих интервью, с помощью Minecraft «можно построить все, что вам когда-либо хотелось построить самому»
{4}.
Некоторое время назад профессор из Йеля Эми Вржесневски провела опрос среди уборщиков в больнице. Вначале она получила именно те результаты, которых ожидал бы любой, — казалось, что команду больничных уборщиков интересуют исключительно деньги. Они каждый день приходили на работу и драили туалеты, чтобы иметь возможность платить за жилье. Иными словами, именно деньги служили для них мотивом подметать, мыть и чистить.
Однако со временем Вржесневски обнаружила, что многие уборщики также считали себя очень важной частью больницы. Некоторые из них следили за тем, чтобы у определенных пациентов каждый день было достаточно посетителей. Другие размещали в палатах и коридорах произведения искусства, чтобы поднять настроение больным. Одна из уборщиц сказала Вржесневски: «Я — представитель этой больницы». Другая назвала себя «целительницей».
Такие увлеченные уборщики получали гораздо большее удовлетворение от работы, чем их коллеги. А кроме того — что еще более важно, они были гораздо счастливее в жизни в целом. «Дело не в том, что они лучше чувствовали себя на той же самой работе, — объясняла Вржесневски писателю Дэвиду Заксу. — Для них это была другая работа». Проще говоря, уборщики видели больше ценности и смысла в своих повседневных обязанностях и благодаря этому получали больше удовлетворения.
После этого Вржесневски начала изучать материал более глубоко, и выяснилось, что смысл — один из самых главных факторов удовлетворения. Ценность нужна людям в жизни больше, чем счастье и выгода, и те, кто считает, что в их жизни больше смысла, оказываются менее обеспокоенными, более здоровыми и удовлетворенными.
