Затем она произнесла, слегка запинаясь:
— Ты уверен… полностью уверен, что тебе следует… жениться на мне?
— Я вполне уверен, что намереваюсь взять тебя в жены.
— Но ведь ты женоненавистник! Ты поклялся никогда не жениться!
Он издал короткий смешок, в котором прозвучало нечто мальчишеское.
— Я был настолько преисполнен решимости никогда не делать этого, — начал лорд Фроум, — что мог бы догадаться, что рано или поздно, но судьба нарочно пошлет мне испытание в виде такой замечательной девушки, как ты, которая докажет полную несостоятельность всех моих утверждений на этот счет.
Чандра уткнулась лицом в его плечо.
— Папа сказал мне, что тебе разбили сердце, — застенчиво проговорила она, — и я удивлялась, почему никто так и не смог склеить его.
— Если подумать об этом как следует, то, пожалуй, стоит признаться в том, что в действительности оно не было разбито, — сказал лорд Фроум, — лишь слегка треснуло! А если что-то и получило большую пробоину, так это моя гордость и то, что ты назвала бы моими самодовольством.
— А что же все-таки произошло? — спросила Чандра.
— Это банальная история, которая едва ли стоит того, чтобы ее повторять, — ответил лорд Фроум. — Просто я думал, что влюбился в девушку, и, будучи юным глупцом-идеалистом, писал ей стихи в духе Байрона и письма, полны незрелой страсти.
В его голосе звучала сухая, насмешливая нотка, которую она так часто слышала прежде. Девушка нерешительно поинтересовалась:
— А дальше?..
— Ну а потом я обнаружил, что девушка, которую я так боготворил, нашла мои письма и стихи настолько забавными, что читала их вслух своим друзьям. Однако все дело усугублялось еще и тем, что она была тайно помолвлена с другим мужчиной и не потрудилась поставить меня об этом в известность.
— Должно быть, тебе было очень больно.
— Я был еще слишком молод и принял это за удар шпагой прямо в мое сердце!
— И поэтому ты отправился странствовать по свету. Я думала, что ты поступил именно так.
— Это был самый разумный поступок, который я когда-либо совершал, — сказал лорд Фроум. — Именно в Индии я впервые заинтересовался санскритскими рукописями, и этот интерес неизбежно привел меня в Тибет.
— Значит, все обернулось к лучшему! И зло, которое тебе причинили, превратилось в добро.
— Я бы не стал употреблять такое высокопарное слово, как «зло», — возразил лорд Фроум, — однако в молодости все мы очень ранимы.
— Вообще-то… в некотором смысле я очень рада.
Чандра увидела в его глазах неприкрытое удивление и поспешила объяснить свою странную на первый взгляд реакцию.
— Если бы ты женился на девушке, которой писал стихи, то сейчас ты был бы уже пожилым семейным человеком и, наверное, у тебя была бы куча ребятишек.
Лорд Фроум рассмеялся.
— Ты совершенно права, моя дорогая!
— И санскритские манускрипты продолжали бы пылиться на полках библиотек, — не успокаивалась Чандра, — а мир никогда бы не узнал скрытой в них мудрости.
— Ты хочешь сказать, — произнес лорд Фроум, — что «пути Господни неисповедимы», и я соглашаюсь с логикой твоих рассуждений просто потому, что я так рад, моя любимая, что судьба подарила мне встречу с тобой.
— Я… тоже… рада, — сказала Чандра, — правда, я не могу поверить, что это не сон. А вдруг я проснусь и увижу, что все осталось по-прежнему, что ты все так же ненавидишь меня, потому что ты убежден, что, будучи женщиной, я не смогу… помогать тебе… в твоей работе.
Лорд Фроум прижал девушку к себе покрепче.
— С этого момента мы всегда будем трудиться вместе, — заявил он, — и не только над санскритскими манускриптами, но и над тем, что для нас обоих гораздо важнее.
— И что же это такое?
— Мы должны создать наш собственный домашний очаг и обзавестись той самой кучей ребятишек, которую я имел бы, если бы женился, когда мне исполнился двадцать один год!
— Я… начинаю ревновать, когда… думаю об этом, — прошептала Чандра.
— Тебе нет нужды ревновать меня к кому бы то ни было, «тоном, не оставляющим сомнений, произнес лорд Фроум. — Очень долгое время я избегал всех женщин, а теперь, моя дорогая… я готов к тому, чтобы отдать себя тебе одной.
;, ; Когда он говорил это, его губы прикасались к ее лбу, а затем он поцеловал ее глаза.
— Ты так прекрасна! — сказал он. — Я знаю, что не смогу даже посмотреть на другую женщину, если в этой же комнате будешь находиться ты.
— Я… я чувствовала, что выгляжу красивой, когда на мне были те прелестные сари, которые ты подарил мне, — сказала Чандра, — но Я знаю, что в обычных условиях я обычная, неприметная девушка и не выдерживаю никакого сравнения с теми великолепными леди, которых ты, должно быть, встречал в Англии и других странах.
Прежде чем ответить, лорд Фроум поцеловал ее в щеку, — Ты забываешь, что я привык искать в манускриптах нечто иное и уникальное, и поэтому я всегда находил хорошеньких или даже красивых женщин высшего света скучными и не способными вдохновить меня.
Он поцеловал ее в другую щеку и продолжал:
— Ты вдохновляешь меня так, что я даже не могу этого объяснить. Твоя красота уникальна и возбуждает меня как духовно, так и физически.
Чандра издала негромкое восклицание.
— И все эти дифирамбы ты поешь мне? — спросила она. — Я всегда мечтала о том, чтобы мужчина, которого я полюблю, испытывал ко мне такие чувства, но я никогда… никогда не надеялась, что во всем мире найдется тот, кто будет думать, как ты.
— Мы были созданы друг для друга, — уверенно заявил лорд Фроум.
— Ты другая половина меня, которой всегда не хватало, вот почему, моя дорогая, придется немало потрудиться, чтобы сделать меня таким, каким я должен быть.
— Это будет очень занимательная работа!
Он поцеловал ее в уголки рта, а затем в губы и сказал:
— Нам предстоит многое узнать друг о друге, и пройдет целая жизнь, прежде чем мы узнаем все.
Каждый раз, когда лорд Фроум целовал ее, у Чандры возникало такое ощущение, будто ее пронизывают мощные потоки солнечного света.
И опять она подумала, что ее можно сравнить с пиками Гималаев, которые утром в лучах восходящего солнца меняют свой цвет с белого на розовый, а затемно розового на золотой.
— Ты говорил мне о… доме, который мы… построим вместе, — произнесла она.
— У меня есть дом, который много лет, пока я путешествовал, простоял заброшенным, — пояснил лорд Фроум. — Он очень старый и, как мне кажется, очень красивый. Но ему нужна хозяйка, которая стала бы присматривать за ним, содержать его в порядке, которая привнесла бы в него атмосферу настоящего семейного счастья, коего ему всегда так не хватало.
