Мне казалось, что убийца — неизвестный маньяк, который
случайно напоролся на Катеньку. Но, видимо, я ошиблась. Я не думаю, что Нани
убил все тот же маньяк.
— Тот же, — выдохнул Дронго, — только он хотел убить не ее,
а вас. В темноте он решил, что это вы вышли из комнаты, где лежит убитая
Шевчук.
Вспомните, Нани заходила к вам перед смертью?
— Да, — растерянно сказала Толдина. — Вы думаете, что это
меня… Боже мой! Какой ужас!
— Убийца ждал вас. Он увидел женщину, выходившую из комнаты,
где была убитая Шевчук, и принял ее за вас. Времени у него было мало. Он открыл
окно, чтобы имитировать побег, и ударил несчастную женщину ножом под сердце.
Точно ударил.
— Значит, на ее месте должна была быть я… — Толдина закрыла
лицо руками. — Какое несчастье! Какой ужас!
— Успокойтесь, — попросил Дронго. — Будет лучше, если вы
успокоитесь.
— Значит, ее вместо меня?.. — Она снова заплакала.
— Подождите, — дотронулся до ее плеча Дронго. — Сейчас
придет Сергей, а мне нужно задать вам еще один вопрос. Вы уверены, что мужчина,
которого она боялась, был среди гостей нашего дома? Вы в этом уверены?
— Не знаю, — простонала Толдина, — я теперь ничего не знаю.
Господи Боже ты мой, какое несчастье!
— Но Катя испугалась кого-то из присутствующих?
— Да, да, — убрала руки Толдина, — да. Может быть, она вас
испугалась?
Или кого-нибудь другого? Я не знаю, не знаю, кому верить.
Как мне теперь жить?
Что же мне делать?
— У меня еще несколько вопросов. Вы кого-нибудь
подозреваете? Скажите мне, вы кого-нибудь подозреваете?
— Нет, — вздохнула она, — нет. Никого. Как я могу на кого-то
подумать?
— Почему Шевчук сразу не сказала нам о своих подозрениях?
Почему сразу не указала на человека, который показался ей похожим на того
бандита?
— Разве вы не понимаете? — вздохнула Толдина, вытирая слезы.
— Она не могла. Она не хотела, чтобы о ее позоре кто-нибудь узнал. Тем более
Сергей. У них и без того случилась эта неприятная история с поездкой в Турцию,
о которой вам рассказал Погорельский.
— Он плохо относился к Кате? — спросил Дронго.
— Только не он. — Слабая улыбка мелькнула у нее на лице, где
еще не высохли слезы. — Только не он. На него вы не грешите.
— Я не спрашиваю, убил он или нет. Я спрашиваю: он плохо к
ней относился?
— Не совсем хорошо, — чуть подумав, ответила она, — но на
убийство он не способен. Нет, совсем не способен.
— Надеюсь, — пробормотал Дронго, и в этот момент в комнату
вошел Сергей.
— Нашел сигарету, — радостно сказал он, — но, кажется, это
последняя.
Почти у всех сигареты кончились. Люди нервничают, волнуются.
— Спасибо, — поблагодарила, протянув руку, Толдина. Сергей
поднял свечу, недоуменно взглянув на Дронго.
— Опять вы ее доводили? — спросил он со скрытой угрозой.
— Ничего, ничего, Сереженька, все в порядке, — пробормотала
Толдина.
— Останьтесь с ней, — строго произнес вместо ответа Дронго,
забирая у Буянова свою свечу. — И не оставляйте ее одну ни при каких
обстоятельствах, — добавил он, выходя из спальни.
Глава 9
Спустившись вниз, Дронго обнаружил сидевших за столом
уставших мужчин.
Перед Усмановым стоял стакан чая «армуды». Он был
грушеобразной формы, чтобы долго сохранять тепло. Рядом с ним на диване сидел
Погорельский. Около него разместился Олег Шарай, устало откинувший голову на
спинку дивана. В другом кресле расположился Алтынбай. И наконец, на стуле сидел
Эдгар Вейдеманис.
— Как там себя чувствует Мамука? — спросил Эдгар.
— Плохо, — признался Дронго. — Отари остался рядом с ним, но
ему очень плохо.
— Нам всем плохо, — тихо произнес Вейдеманис, — в такую
ночь.
— Нужно было еще раз поискать вокруг дома, — вставил Олег
Шарай. — Может быть, убийца все еще здесь.
— Какой убийца? — спросил Усманов. — Я думаю, что если
убийца и был, то он давно уже сбежал.
— Никуда он не сбежал, — мрачно выдавил Алтынбай. — Вполне
вероятно, что убийца находится среди нас.
— У тебя всегда самые мрачные предположения, — сказал на фарси
Усманов.
— Я просто подхожу к любому вопросу рационально, — ответил
также на фарси Алтынбай.
— Нужно достать все свечи, — предложил Вейдеманис. — Сейчас
второй час ночи. Через несколько часов начнет светать, и нам они уже не
понадобятся.
— Думаете, что завтра придет помощь? — уточнил Погорельский.
— Мне кажется, что нас отрезало надолго. Может быть, мы просидим здесь еще одну
ночь или даже несколько дней.
— Думаю, до этого не дойдет, — сказал Дронго. — Кажется,
ветер уже не такой сильный. И дождь не напоминает тропический ливень. Думаю,
что завтра к нам приедут люди.
— Надеюсь, — пробормотал Погорельский, — иначе было бы
слишком глупо — остаться здесь еще на одну ночь и снова пережить все эти
кошмары.
— Убийца не трогает мужчин, — сказал Алтынбай, — он охотится
за женщинами. У нас осталось их только две. Надеюсь, что они под надежным
присмотром.
— Людмила сейчас у Гасана, но затем пойдет в комнату, где
сидит ее муж, — сообщил Дронго. — Он сможет обеспечить ее безопасность. А
Наталья Толдина сидит с Буяновым.
— Вы им доверяете? — спросил Погорельский. — Ведь вполне
возможно, что убийца — один из них.
— Сначала Мамука выдвигал свои версии, а теперь вы, —
вздохнул Дронго.
— Я ведь не могу всю ночь дежурить около каждой женщины.
— Хочется верить, что больше ничего не случится, —
согласился Погорельский, — хотя Сергей в ужасном состоянии. Ему, кажется,
нравилась Катя.
Можете себе представить, как он переживает.
— А вам?
— Что? — не понял Погорельский. Он уже был сильно пьян и поэтому
не выговаривал некоторые слова до конца. — Почему она мне должна была
нравиться?
— Она вам не нравилась?
— А вам может понравиться женщина, которая дважды срывает
съемки фильмов? И плюс еще эта турецкая история. Я ведь не хотел ее брать с
собой, но меня Наташа уговорила. И вот видите, что случилось.
— Как вы думаете, почему именно ее убили?
— А разве маньяк выбирает, кого убивать? — удивился
Погорельский. Он слабо икнул. Несмотря на свое состояние, он сохранял
способность осмысленно рассуждать.
