Мужчины внесли Гасана и подняли его в спальную комнату, в
которой жил один из приехавших гостей. В каждой спальне стояли две кровати, и
повара уложили на одну из свободных кроватей, чтобы его могла осмотреть супруга
Мамуки Сахвадзе. Эта спальня находилась в правом крыле здания. Нани сразу
осмотрела несчастного повара. Она подтвердила худшие опасения — у Гасана была
сломана нога. Нани ощупала ногу все еще лежавшего без сознания повара и
покачала головой.
— Похоже на закрытый перелом. Нужно срочно вызывать помощь.
— Каким образом? — услышал Дронго за своей спиной. Он
обернулся. На пороге стоял неизвестный ему мужчина. Ему было лет сорок.
Среднего роста, худощавый, темноволосый. Брови почти срослись на переносице,
кривой нос походил на ятаган турецкого янычара, темные пышные усы дополняли его
облик.
— Кто вы? — спросил Дронго.
— Меня прислали к гостям, — пояснил неизвестный. — Я Мехти
Алиев, работаю на нашем Щелковом комбинате.
— Очень хорошо, — кивнул Дронго. — Как быть с пострадавшим?
Вы его знаете?
— Конечно, знаю, — усмехнулся Мехти. — Это мой дальний
родственник.
Нужно вызвать врача, но у нас не работает телефон. Наверное,
ветер порвал провода.
— У нас есть врач, — показал на Нани Сахвадзе Дронго, — но
нам нужна помощь. У нее нет лекарств. Его следует отвезти в больницу.
— Я детский врач, — пояснила Нани. — Я одна не справлюсь.
— У вас нет рации? — спросил Дронго.
— Здесь никогда не держали рацию, — ответил Мехти.
— Может, мобильные телефоны работают? — с надеждой уточнил
Эдгар Вейдеманис.
— Не работают, — развел руками Мехти. — Ни один мобильный
телефон здесь не работает. Горы мешают. Нужно спуститься немного ниже, там еще
телефоны могут работать. Но в такую погоду врачи к нам не доберутся.
— Вы хотите, чтобы он умер? — разозлился Вейдеманис.
— Нет, конечно, — испугался Мехти. — Вы думаете, это так
серьезно?
— Ему очень плохо, — подтвердила Нани Сахвадзе, сидевшая у
постели.
Рядом стояла супруга Отари Квачадзе, готовая помочь подруге.
Остальные столпились у входа в спальню.
— Я оденусь и спущусь вниз, — предложил Мехти. — Постараюсь
найти врача. Но мы вернемся не скоро, примерно часа через три или четыре.
— У вас есть снотворное или болеутоляющее? — спросила Нани.
— Есть аптечка, — вспомнил Мехти. Он вышел из спальни и
скоро вернулся с аптечкой в руках. Нани нашла там солпадеин и аспирин.
— Надеюсь, это ему немного поможет, — сказала она, бросая
таблетку в стакан воды, который принес кто-то из мужчин.
Гасан застонал, когда врач подняла ему голову. Повар все еще
не пришел в себя после болевого шока, но Нани, поддерживая голову несчастного,
заставила его выпить содержимое стакана, после чего Гасан опять застонал и
попытался вытянуть ногу.
— Я постараюсь сделать ему хоть какую-нибудь повязку, —
сказала Нани. — Вы мне пока не нужны. Людмила останется и поможет мне.
— Хорошо, — согласился Дронго, вышел в коридор и спустился в
гостиную.
Кроме пришедших с ним мужчин, там находились и неизвестные
ему люди. За столом сидел пожилой незнакомец лет шестидесяти. У него были
редкие седые волосы, доброе лицо, небольшие усы, тонкой щеточкой выделявшиеся
под большим носом, и живые подвижные глаза. Взглянув на Дронго, он усмехнулся:
— Хорошо, что сумели добраться сюда в такую погоду. Я думал,
вы уже не придете. У нас в горах бывают похожие ураганы, но только зимой.
— Вы из Таджикистана? — понял Дронго.
— Да, — кивнул незнакомец. — Мы приехали сюда сегодня и
попали под такой дождь. Я работаю заместителем руководителя налоговой полиции
республики.
Моя фамилия Усманов. Рахман Усманов. А это мои друзья. Мой помощник
Олег Шарай, — показал он на высокого худого мужчину лет тридцати, с длинной
шеей и выпирающим кадыком. У помощника было квадратное белое лицо и немного
выпученные глаза.
Второй спутник Усманова был постарше — лет сорока или около
того. У него был абсолютно лысый череп, широкие плечи, мощные бицепсы — он
казался борцом, недавно покинувшим ковер. На черепе красовался большой шрам,
начинавшийся над правым ухом и заканчивающийся на затылке. Он стоял у окна,
мрачно глядя на разбушевавшуюся стихию.
— Алтынбай Нуралиев, — представил его Усманов, — один из
руководителей нашей оперативной службы. Мы приехали сюда в порядке обмена
опытом с нашими азербайджанскими друзьями.
Нуралиев кивнул головой, ничего не сказав. Дронго прошел к
столу и сел рядом с Усмановым. Рядом устроился Вейдеманис. Он тяжело переживал
случившееся несчастье, словно сам был виноват в произошедшем. Отари и Мамука
разместились на диване у камина.
Сверху спустился Семен Погорельский. Он был явно недоволен.
— У наших женщин истерика, — сказал он, обращаясь к Дронго,
словно тот был старшим в их группе. — Они не хотят больше здесь оставаться,
Требуют, чтобы мы отправили их вниз.
— В такую погоду? — спросил Дронго. — Вы же видите, что
творится!
В гостиной снова появился Мехти. Он уже оделся в армейскую
меховую куртку. На ногах: были тяжелые ботинки. В руках он держал винтовку.
— Я оставлю, здесь свое оружие, — сказал он; отставив
винтовку в угол.
— Постараюсь вернуться пораньше.
— Может, мы пойдем с вами? — спросил Погорельский … Мехти с
удивлением оглянулся на режиссера.
— Вы хотите пойти со мной?
— Не я лично, а наша группа.
— Женщины? — изумился Мехти. — В такую погоду? — У них сдают
нервы, — пояснил режиссер. — Неужели ничего нельзя сделать? И мобильные
телефоны не работают.
— Они, и в хорошую погоду здесь никогда не работали, —
сказал Мехти, — поэтому не пытайтесь звонить. Лучше отдохните и подождите меня.
Продукты есть на кухне. Вы можете попросить женщин, чтобы они приготовили вам
ужин. Сейчас половина девятого. Я надеюсь, к двум или трем часам ночи мы
вернемся. Может быть, даже раньше.
— При чем тут продукты? — разозлился режиссер. — О чем вы
говорите? Нам нужно вниз, в наш санаторий. Там наша группа, неужели вы ничего
не понимаете?
— Не понимаю, — искренне ответил Мехти, — извините меня.
По-русски он говорил хорошо, но с сильным акцентом.
— Чего вы не понимаете?! — закричал режиссер. — Мы не можем
сидеть здесь и ждать, пока кончится дождь. Нам нужно вниз, в наш санаторий.
