— Пойдемте посмотрим, какая люстра вам подойдет, — сказала она.
Она направилась к двери, и Цезарь Ритц предупредительно распахнул перед ней дверь. Так как необходимая ему люстра предназначалась для спальни, она подумала, что люстры в гостиной и парадных комнатах были бы слишком велики для этой цели.
Она поднялась по лестнице и открыла дверь одной из незанятых спален.
С потолка свисала изящная люстра с шестью светильниками в форме шара, точно такая же, как и в ее комнате.
Взглянув на потолок. Цезарь Ритц от восторга захлопал в ладоши.
— Как раз такую мне и надо, именно их я и заказал, — заговорил , он, — правда, она не приспособлена для электрического освещения, но это легко исправить.
Я уверен, господин виконт будет в восторге, когда я верну ему ее готовую к использованию для электрического освещения, как и большинство светильников в его доме.
— Я поразилась, как умело были переделаны некоторые люстры в доме, — заметила Вильма. — Но одновременно с электрическим освещением виконт по-прежнему использует свечи, ведь их свет более соответствует некоторым помещениям.
— Вы не видели мое освещение, — ответил ей Цезарь Ритц. — Я потратил уйму времени, мадемуазель, выбирая наиболее привлекательный, на мой взгляд, цвет. Ведь освещение очень важно, особенно для красивых женщин.
— Я что-то читала об этом, — проговорила Вильма.
— День заднем, — продолжал объяснять господин Ритц, — я часами работал с электриком, проверяя эффект, получаемый от различных оттенков освещения на лице моей жены.
Жестикулируя, он продолжал:
— В конце концов я решил, что лучше всего она выглядела при тончайшем сочетании абрикосового и розового оттенков, и именно такое освещение я использовал во всем отеле.
— Это замечательно! — воскликнула Вильма. — Как бы мне хотелось увидеть это!
— Почему бы нет? — ответил Цезарь Ритц. — Я очень польщен и с радостью покажу вам, мадемуазель, чего я достиг в осуществлении своей мечты.
Заметив, как загорелись глаза Вильмы, он сказал:
— Поедем со мной, мадемуазель, поедем со мной сейчас же! Думаю, вы не будете удивлены, узнав, что я привез с собой электрика, который снимет эту люстру прямо сейчас. Он ждет меня снаружи.
Вильма замерла. Она знала — поступать подобным образом нельзя. Но ее отцу необходимо спокойно лежать после процедуры, поэтому он вряд ли сможет узнать о том, что она покидала дом.
Какое-то мгновение она колебалась. Затем, не справившись с таким большим искушением, произнесла:
— Зовите вашего электрика, мсье, а я пойду надену шляпку, чтобы отправиться вместе с вами.
— Очень любезно с вашей стороны.
Он поспешил вниз по ступенькам, больше похожий на мальчишку, нежели на мужчину солидного возраста.
Электрик на удивление быстро снял люстру, и к тому времени, как Вильма вышла из своей комнаты. Цезарь Ритц уже ожидал ее в холле.
У ворот стояла очень удобная карета, запряженная парой лошадей.
Электрик забрался на козлы рядом с кучером, а Вильма и Цезарь Ритц устроились в карете.
Только когда они повернули уже на Вандомскую площадь, девушка решилась заговорить:
— Надеюсь, вы правильно поймете меня, мсье, если я скажу, что было бы ошибкой с моей стороны встретить кого-нибудь из лондонских знакомых. Мой отец ни за что не хотел бы, чтобы кто-нибудь из его друзей узнал о его пребывании в Париже. С ним произошел небольшой несчастный случай, и он здесь проходит курс специального лечения.
Чтобы подчеркнуть важность сказанного ею, она добавила:
— Ему не позволяют принимать никаких посетителей, а мне было бы весьма неловко отказывать людям в приеме.
— Да, конечно, мадемуазель, я все понимаю, — успокоил ее Цезарь Ритц. — Мы не будем останавливаться у главного входа со стороны Вандомской площади, я тоже планировал подъехать к заднему двору.
Вильма сообразила, что и ему было бы лучше войти с черного входа, так как и он не хотел, чтобы кто-либо узнал, как владелец отеля был вынужден заимствовать люстру для своего «совершенного» детища.
Когда они вышли из кареты. Цезарь Ритц поспешил провести ее вверх по боковой лестнице на второй этаж.
— Я хочу показать вам один из самых лучших номеров в отеле, — сказал он, — который, на наше счастье, не будет занят до сегодняшнего вечера. Гости, занимавшие его, покинули отель сегодня утром.
Вильма уже успела по достоинству оценить широкие коридоры, стены которых вместо бумажных обоев были покрыты краской.
Рисунок ковра был традиционным, а цвета — яркими и привлекавшими внимание.
Цезарь Ритц провел ее в огромные апартаменты, окна которых выходили на Вандомскую площадь. Вильму потрясло их великолепие. Стены украшали только массивные зеркала. Как она и читала в газетах, не было даже намека на плюш или бархат, никаких ненужных украшательств наподобие рюшей или безвкусных оборок на занавесах.
— У меня не будет деревянных кроватей, — объяснял Цезарь Ритц, показывая Вильме спальню. — Металл намного гигиеничнее.
Как она и ожидала, свет в комнатах был розовато-абрикосовый. Действительно, при таком освещении любая женщина будет выглядеть вечером наилучшим образом.
В комнатах были встроенные шкафы, а в гостиной расставлены большие удобные кресла.
Повсюду стояли цветы; экзотические фрукты в вазах ожидали гостей.
— Все прекрасно, мсье, все просто великолепно! — восклицала Вильма.
Чтобы попасть в номер, в котором не хватало люстры, они проделали довольно длинный путь по коридору.
Во всех остальных номерах люстры крепились к потолку элегантными шелковыми шнурами.
В том номере, куда они вошли, с потолка тоже спускался шнур, но без люстры.
— Теперь я еще лучше понимаю, почему вы так отчаянно нуждались в люстре, которую одолжили у виконта, — отметила Вильма.
— Я должен благодарить за все вас, мадемуазель, — галантно произнес Цезарь Ритц. — Если бы вы отказались помочь мне, я бы сел у вас на пороге и плакал!
Вильма рассмеялась:
— Мы не могли бы допустить этого, ведь вы — король всех отелей и гостиниц и самый известный человек во всем Париже.
Она обратила внимание на то, что Цезарь Ритц пришел в восторг от ее похвал.
Тем более на французском они звучали даже лучше, чем по-английски.
Их разговор прервал электрик, который принес складную лестницу. Он установил ее в центре комнаты. Следом за ним вошли двое слуг. Они поддерживали люстру, пока электрик укреплял ее на потолке.
Вильме приходилось и дома наблюдать за работой электриков, когда они монтировали освещение. И теперь она отметила, что этот человек действовал более умело, чем его английские коллеги.
