Она все еще любовалась его работой, когда кто-то вошел в номер и что-то зашептал Цезарю Ритцу на ухо.
— Мадемуазель, простите, но я вынужден оставить вас, поскольку мне необходимо отлучиться по делам. Я вернусь так скоро, как только смогу, — обратился он к Вильме.
— Конечно, мсье, — согласилась она. — Мне здесь вполне хорошо.
Он поклонился ей и поспешно вышел. Вильма продолжала наблюдать за тем, как электрик монтировал люстру.
Закончив подсоединение проводов, он спустился с лестницы и сказал:
— Я должен сходить за лампочками, мадемуазель.
Когда он ушел, Вильма внимательно осмотрела люстру.
Она заметила несколько грязных отметин на основном плафоне, видимо, оставленных руками тех, кто нес люстру.
Ей пришло в голову, что Цезарь Ритц наверняка будет огорчен этим.
Судя по тому, что писали о нем в газетах, да и из его слов было ясно, что он был настоящим фанатиком в вопросах чистоты.
И она решила вытереть грязные пятна.
Оглядевшись вокруг, девушка увидела приоткрытую дверь в ванную комнату.
Заглянув туда, она обнаружила фланелевое полотенце, приготовленное для ожидаемого постояльца.
Ванная показалась ей очень изысканной из-за обилия зеркал в ней.
Краны раковины и ванны были позолоченными.
Вильма вернулась в спальню и уже собиралась подняться по лестнице, когда сообразила, что ей будет мешать шляпка. Сняв шляпку, она положила ее на стул вместе с перчатками и взобралась на лестницу.
Слегка потерев пятна, девушка с радостью обнаружила, что они легко удаляются. По сама люстра оказалась достаточно пыльной. Вильма уже почти закончила очищать внутреннюю поверхность шара, когда голос снизу произнес:
— Какой хорошенький ангелочек спустился с Небес, чтобы озарить мой путь, когда я в этом больше всего нуждаюсь.
Вильма посмотрела вниз и увидела, что там стоит щеголевато одетый человек и разглядывает ее.
На вид ему можно было дать лет тридцать — тридцать пять. Скорее всего он был французом.
Выражение его глаз и манера говорить заставили ее занервничать.
— Я… Я всего лишь вытирала пыль с люстры, мсье, — ответила она.
— Несомненно, именно так вы полируете звезды, мерцающие в небе, — заметил француз.
И снова то, как он произнес эти слова, заставило Вильму почувствовать неловкость, она отвела от него взгляд и торопливо проговорила:
— Я… Я уже… закончила…
— Значит, я могу помочь вам спуститься на землю, — сказал он, подходя ближе.
Он поднял руки кверху, как будто хотел поддержать ее, но Вильма поспешно пробормотала:
— Нет, нет… Я не нуждаюсь в помощи. Только не держите меня…
— Именно это, мой очаровательный ангелочек, я и хочу сделать, — сказал француз. — Вы спустились с неба прямо в мою комнату, почему же я должен отказаться от дара, преподнесенного мне богами?
Вильма догадалась, что это граф Гастон де Форэ.
Говоря эти слова, он протянул вверх руку, и она почувствовала, как его рука коснулась ее лодыжки.
Вильма поняла, что если покинет лестницу, то окажется в объятиях графа.
— Пожалуйста… оставьте меня в покое, мсье, — сказала она сердито. — Вы не имеете права!
— Позвольте мне объяснять вам, какое право я имею, — заметил граф. — Я хочу, и скажу вам, хочу куда сильнее, чем чего бы то ни было в последнее время, прижать вас к себе.
Уверенный тон, которым он говорил эти слова, испугал Вильму. Она поняла — спустись она хоть на одну ступеньку ниже, и у него появится возможность исполнить задуманное.
Девушка была в ужасе, понимая, что, как только граф сможет обнять ее, он попытается ее поцеловать.
Она никогда не попадала в подобную ситуацию прежде и понятия не имела, как следует поступить.
— Уходите, мсье, — попросила она. — Мне хотелось бы спуститься вниз и… покинуть… комнату.
— Но именно это я непременно помешаю вам сделать, — ответил ей граф.
Его пальцы, обхватившие ее лодыжку, сжались крепче, и она подумала, что он собирается стянуть ее с лестницы.
Вцепившись в верхнюю перекладину, Вильма отчаянно закричала:
— Помогите! Помогите!
Но при этом она отчетливо понимала: ни электрик, ни господин Ритц, не могли вернуться так скоро.
Она почувствовала, как рука мужчины переместилась чуть выше по ее ноге, и снова закричала.
— Помогите мне, кто-нибудь, помогите! О, пожалуйста… помогите мне!
От сильного испуга девушка инстинктивно кричала по-английски.
И тут к своему крайнему удивлению и чрезвычайному облегчению она услышала, как чей-то голос спросил по-английски:
— Я не ошибся, действительно ли моя соотечественница нуждается в помощи?
В дверях появился мужчина, и граф обернулся на голос.
— А, это вы, Линворт! — воскликнул он. — Что вы здесь делаете?
— Как видите, появился, чтобы спасти девушку от беды, — ответил тот. — Насколько я понял, Форэ, вы снова принялись за свои штучки.
— Это мой номер, и вы не имеете никакого права входить в него! — резко парировал граф, сердито глядя на человека, стоящего на пороге комнаты.
Вильма проворно соскользнула с лестницы, держась в стороне от французского графа.
Затем она побежала к двери, опасаясь, что он помешает ей уйти.
Но выскочить в коридор ей не удалось, потому что в дверях стоял высокий, широкоплечий англичанин.
Он взял ее за руки и сказал:
— Теперь вы в совершенной безопасности. Я, как Белый Рыцарь, спас вас от Дракона.
Он говорил это, дерзко посматривая на графа, — словно бы поддразнивал его.
— Когда-нибудь я расквитаюсь с вами, Линворт, — пригрозил ему граф де Форэ.
— Сомневаюсь, господин граф, — ответил ему англичанин, — но, само собой разумеется, я готов принять любой ваш вызов.
При этих словах он отвернулся и, взяв Вильму под руку, повел ее по коридору.
И лишь на приличном расстоянии от апартаментов графа, Вильма вспомнила:
— Моя шляпка! Я оставила там мою шляпку!
Англичанин вытащил из кармана ключ и открыл дверь на противоположной стороне коридора.
— Ждите меня здесь, пока я схожу за ней, — сказал он ей. — Тут вы будете в полной безопасности.
Без колебаний Вильма вошла в его номер. Ничего больше не сказав, он закрыл за ней дверь, и она услышала, как ключ повернулся в замке.
Она оказалась в уютной гостиной, мало чем отличающейся от гостиной в апартаментах.
