И не настолько уж этот Юджин и «древний», что бы там Арчи ни говорил.
— Почему Арчи так боится этого призрака?
— Кто знает, — пожала плечами госпожа Коул. — Меня этой байкой пугала наставница, когда я только сюда пришла. Вот уж была суеверная старуха. Не удивлюсь, если она и Арчи запудрила голову. Она была местная, травница, только теплицы при ней были — без слез не посмотришь. Пей чай, девочка, меня работа ждет.
Кое-что я узнала. Немного, но: кто мог рассказать Арчи про призрака и что смерть Криспина была вопросом времени. Меня это воодушевило.
За те полчаса, что я провела в теплицах, напустило мокрой взвеси — редкость для этого времени года, и это значило, что завтра все покроется тонким слоем льда. Может, к полудню растает, но с утра лучше нос из Школы не высовывать.
Мне пришлось наверстывать все, что я оставила днем: проверять, как справились с работой девочки, получать журналы и кучу новых записок преподавателей. Я наивно надеялась, что в Школе станет теплее и это устроит всех, но не тут-то было. Госпожа Лидделл разразилась жалобой-требованием, что именно в ее классе холоднее, чем во всех остальных помещениях. Вздохнув, я отложила ее писанину как можно дальше.
Мэдисон ждала меня возле преподавательского крыла. Время было позднее, но я просто спросила:
— Ты почему до сих пор не спишь?
— Трэвис хочет вам кое-что рассказать, госпожа Гэйн, — ответила Мэдисон, указывая в полутьму. Я не заметила сразу, что там кто-то прятался. — Не знаю, почему она не считает это важным.
— Трэвис? — окликнула я. — О чем ты хотела мне рассказать?
В темноте пошевелились. Потом Трэвис вышла на свет, не то смущенная, не то раздосадованная.
— Я ни о чем не хотела рассказывать, госпожа администратор, — призналась она. — Это Мэдисон и Торнтон полагают, что вам это важно. Из-за того, что говорил весь день Арчи, пока не заперся там у себя.
Новое дело — Арчи своими историями успел взбаламутить всю Школу. Я решила, что завтра же выставлю его вон, обратно в сторожку. И вряд ли он умрет там от испуга.
— Он говорил, что видел кого-то каждый раз, когда что-то случалось. Не знаю про те ночи, но вчера я тоже кое-что видела.
— Кое-кого? — уточнила я. И была готова пришибить Арчи стопкой журналов.
— Кое-что, — упрямо повторила Трэвис. — Не знаю, что это было, госпожа Гэйн, но точно не человек.
Глава тринадцатая
— Прости? — переспросила я.
Девочкам могло померещиться что угодно. Дракон, Нечистый — Нэн однажды развеселила меня историей, как все студентки разом помешались на идолопоклонстве. В лесу поселился некий волхв, которого никто не видел, но он был сказочной красоты и поклонялся Вещему Древу. Скандал вышел знатный — еще в те времена, когда в Школе властвовали монахини, и если верить Нэн, то именно после этого случая, когда выяснилось, что девицы сходят с ума от скуки, в Школу перестали приглашать прислугу и заняли студенток полезным трудом.
Дуб, к слову, спилили тоже, дабы не искушать.
— Ну, говори, — нетерпеливо потребовала Мэдисон. — Не заставляй госпожу Гэйн понапрасну ждать.
— Это, право, так глупо, — пробормотала Трэвис. — И стыдно. Я… я встала по нужде. А в нашей туалетной комнате… в общем, мне нужно было… немного времени…
Мэдисон хихикнула.
— Трэвис, ты в Школе Лекарниц. Пусть госпожа Гэйн не лекарница, но какая из лекарских проблем, как ты думаешь, ее смущает?
Я хотела заметить, что торопить Трэвис не стоит. Хотя бы потому, что мне нужно было понять: говорит она правду или пытается придать правдоподобие очередной байке, которая настолько понравилась всем, что они сочли необходимым пересказать ее мне.
— Я… я решила закрыть окно. И тогда я увидела во дворе… нечто.
— Как оно выглядело?
Глаза Трэвис бегали, но я не была уверена, что это из-за того, что она врет. Может, она чувствовала неловкость — потому, что все это увидела во время посещения туалета, или потому, что сознавала, как неубедительно пока звучит ее рассказ.
— Я не могу описать, — Трэвис поморщилась, потом нахмурила брови. — Это… оно… оно как тень. Большая. Я не знаю. Я не испугалась, нет, просто…
Она совсем стушевалась и замолчала. Я не знала, как заставить ее продолжать. Отвести к директору? Но Лэнгли не госпожа Рэндалл, и с ним Трэвис тем более не станет откровенничать насчет того, какой вид открывается из туалетной комнаты.
Мне в голову пришла странная мысль. Неуместная, и она удивила меня настолько, что я, кажется, даже ахнула. Девочки тут же насторожились, решив, что я сделала из рассказа Трэвис какой-то вывод, но я всего лишь подумала о том, что директор Лэнгли вынужден делить туалет с Филом, а теперь еще и с Арчи.
Я облизнула губы и изобразила заинтересованность. Насколько умело — неважно.
— Прости, я подумала о другом. Так тебя испугала тень?
— Она меня не испугала, — повторила Трэвис с нажимом. — Я просто никогда такого раньше не видела.
Она посмотрела на Мэдисон с неприязнью, и я не могла понять, чем она вызвана. Трэвис растеряна, может, немного рассержена, но не напугана. Мэдисон демонстративно закатила глаза, не менее картинно вздохнула, но ничего не сказала.
— Что-то огромное и полупрозрачное было подле стен Школы. — Трэвис отвечала как на занятии. — Оно двигалось ровно, не шло, а плыло, и на нем был как будто плащ. И нет, это не было похоже на тень дерева или чью-то мантию, повисшую на ветвях, оно было не живое, но… живое одновременно. Это очень по-дурацки звучит, госпожа Гэйн, и мне жаль, что мы отняли ваше время.
Закончила Трэвис, уже глядя мне в глаза. В ее искренности я сомневаться перестала — почти. Червячок сомнения еще грыз.
— Мэдисон? — я повернулась к ней. — Почему же вы с Торнтон считали, что это важно?
— Легенды так описывают эмпуса, — ответила Мэдисон, тоже смотря на меня прямо и открыто. — Разве нет? Вы об этом не знаете?
Даже это слово я услышала первый раз.
— Легенды описывают много интересных существ, — возразила я, и мне стало понятно, почему так сопротивлялась Трэвис. Когда я училась в интернате, мы любили попугать друг друга разными страшилками, иногда до такой степени, что вся комната не могла уснуть до утра. Но нам и в голову не приходило донимать этими историями преподавателей. — Что такое эмпус?
— Проклятый, — пояснила Мэдисон, а я подумала про Юджина. Кем бы он ни был на самом деле — злобным завистником или оклеветанным беднягой, но не призраком из Нечистого мира точно. — Считается, что эмпус показывает человеку тот лик, которого тот больше всего боится. Эмпусу нет покоя, потому что его тело не предано земле, а не предано оно потому, что нельзя хоронить самоубийц… Кто увидит эмпуса, долго не проживет.
