Люси, негромко причитая, ушла. Я поставила поднос на свою тумбочку и закрыла дверь, вернулась, рассмотрела то, чем решили меня попотчевать. Все очень легкое — зелень, овощи, молоко, есть мне не хотелось, но и желудок уже не резало так, как прежде, и я рискнула. Нет, ничего со мной не произошло, я через силу съела салат, политый растительным маслом, выпила молоко, без охоты поковыряла овощи.
Я достала часы и посмотрела, сколько же времени. Ночь, почти полночь, Школа спит, где-то за стенами бродит эмпус. Внезапно мне захотелось увидеть его и узнать, что со мной будет. Если Трэвис в полном порядке, может, и мне ничего не грозит? Или Трэвис видела не эмпуса, а кого-то вполне живого? Мне ведь самой тогда показалось, что что-то бродит, но это была всего лишь госпожа Коул.
И с ней ничего не случилось… Пока, напомнила я себе, кто знает, что будет завтра. Мы однажды спасли ее, возможно, от неминуемой смерти.
Мне не хотелось спать, но я все равно снова залезла под одеяло. Я одна, никто мне не верит, или и верить не стоит, все это цепь совпадений, ужасная и пугающая, но объяснимая и не связанная с древним злом. Как рассказала мне Нэн про Высшую Женскую Школу.
Нэн! Я вздрогнула. Нэн вытеснила эмпуса, а я поборола в себе желание вскочить и еще раз просмотреть те записи, которые нашла у нее. Потому что мне могло показаться, я была не в себе, я все не так поняла! То, что я видела, невозможно больше, чем призрак под стенами Школы.
В дверь опять постучали. Люси, наверное, хотела забрать поднос, и кричать с кровати я ей не стала. Она повариха, но не прислуга, так вести себя нехорошо, и я встала и подошла к двери.
— Как ты, Стефани, детка?
Госпожа Джонсон еще не ложилась. Она выглядела уставшей, но отодвинула меня твердой рукой и прошла в комнату, села, не дожидаясь приглашения, мне и в голову не пришло останавливать ее. Я только закрыла дверь и села на свою кровать.
— Мне лучше, спасибо.
— Вот и хорошо, — покивала госпожа Джонсон. — Ты даже поела, вот умница. Глупая Коул весь день носилась с обвинениями. Кому нужны ее усохшие сокровища! Я все еще говорю, что она спалила то, что вообще ничего не стоило. Завтра пойду в теплицы с девочками, якобы отобрать что-то для занятий, а сама посмотрю, что она там припрятала. Я не верю людям, детка, — пояснила она.
— И мне? — Я постаралась улыбнуться, но вышло настолько жалко, что оставалось лишь радоваться, что в комнате так темно.
Госпожа Джонсон мне не ответила. Будь я так же умна и опытна, тоже сделала бы вид, что ничего не расслышала.
— Госпожа Джонсон, — позвала я, чтобы она снова не ушла от ответа. — Вы знаете что-то о том, что Школу хотят закрыть?
Я не рассмотрела выражение ее лица, но явно различила усмешку.
— Школу хотят закрыть постоянно, детка. То один, то другой Совет считает, что она не нужна и девочки могут стать не лекарницами, а прачками или кем-то похуже.
— Нэн Крэйг хотела ее купить.
Госпожа Джонсон издала странное мычание. Не очень оно походило на удивление, больше на досадливый стон.
— Зачем ей Школа, детка? Она сама тебе так сказала?
— Я… я нашла у нее записи. Там все, — сбивчиво объяснила я. — Земли, само здание, адрес нотариуса… Как вы думаете, она уехала, чтобы заключить эту сделку?
— А зачем ты копалась в ее вещах? — спросила госпожа Джонсон, и в ее голосе не было ни капли упрека, одно любопытство. Я похолодела, потому что выдала себя, она может и догадаться, если уже не догадалась, что я успела обыскать не только вещи Нэн.
— Я… я хотела посмотреть, взяла ли она с собой деньги. Я подумала, что если взяла, то уехала, а если не взяла, то ее похитили. Она ведь не уехала бы без денег, правда?
Вроде бы госпожа Джонсон кивнула, но я бы не поклялась.
— Здесь в сорока милях — развалины монастырских строений, — сообщила она, я тряхнула головой — к чему это? — Архивы, скиты, старый храм, приходская школа. Во времена Новоявленной, да и несколько после, архивами и школой ведали анселские монахи.
— Почему анселские? — изумилась я. — Тогда в Анселских Долинах были свои монастыри.
— Монашеские правила у них не в пример строже, — сказала госпожа Джонсон, и я уловила в ее голосе улыбку. — Всеблагие матери-настоятельницы гнезда свои берегли. Ты не знаешь, наверное, а у анселцев и монахом не станешь, если невинности лишишься, в монахи они с детских лет шли… Но то дело давнее, сейчас все не так. Важно, что нужны книги рождений и смертей, детка. Понимаешь, зачем?
— Вы все-таки в это верите, — пробормотала я. И меня это теперь не обрадовало. Госпожа Джонсон была, может быть, единственной, кто держал меня на грани разума и безумия, а она изменила сама себе. Почему же она так сделала? — Из-за смерти госпожи Лидделл? Отчего она умерла?
Госпожа Джонсон какое-то время молчала, мне показалось, она собиралась с духом. Я предпочла бы, чтобы она обернула все в шутку или сказала, что книги нужны ей для чего-то иного. Хоть сжечь их в костре или отыскать своих предков.
— Кора Лидделл умерла по собственной неосторожности, я полагаю, — ответила госпожа Джонсон. — Или по глупости, Сущие ведают, как так сталось. Ты спрашиваешь, верю ли я в древнее зло… верю ли в то, что пугает людей до смерти. Я всегда верила в то, что люди способны бояться.
«Но почему?» — возопила я, но про себя. Госпожа Джонсон темнила, и я была не уверена, что заставлю ее сказать правду как она есть.
— Мне нужны эти книги, детка. Они единственное, что поможет нам остановить это зло. В них наверняка скрыт ответ.
Анселские монахи. Я вспомнила стремление Нэн выучить анселский язык. Похвальное, бесспорно, стремление, но прочитать имена и простые слова она могла и без моей помощи. Это же то, что учат в самом начале — рождение, смерть.
— Вы хотите узнать имя той, кто почему-то злится на нас, — я закусила губу. Почему она пришла ко мне? Кора Лидделл, вот почему. Или госпожа Коул и пожар в сундуке? — Имя одной из тех несчастных, которые бросились в реку. Сорок миль, как далеко. Я не знаю, смогу ли добраться. Нэн… — и я с ужасом поняла, куда она могла деться. — Сущие, так Нэн…
Нэн поехала туда и не вернулась.
На нее могли напасть те, кто украл у нас лошадей. Нэн узнала бы лошадей, она вступила бы с конокрадами в схватку. Она сильный маг, но если у них было оружие? Даже если похититель один, что может маг против оружия?
— Скажите мне правду, — попросила я. — Скажите мне правду про все. И я поеду, куда вы попросите. Скажите мне, почему вы стали верить в легенду, которой не придавали значения. Куда вы отправили Нэн. Скажите мне, что вы знаете. Обо всем. Прошу. Умоляю.
Я не узнавала свой собственный голос. Безразличный ко всему, без интонаций, как механический. Я уже приняла решение, я просто не хотела умирать, не зная, за что я умру.
— Нет правды, детка, — ласково произнесла госпожа Джонсон. — Есть тайна. Пока есть лишь смерти, которым надо положить конец. Кора Лидделл? О нет, не она. Другой человек едва не погиб, и хорошо, что успели вовремя. Она не ведает, что ей грозило, кажется, только ищет, кто виноват. Ох, как я ее понимаю.
