Подрываюсь с места, быстро выискивая номер бабушки на быстром наборе. Она уже должна быть дома, потому всего два гудка и слышится недовольный голос:
«Внучка? Чего звонишь? Почему еще не замужем, а уже где-то гуляешь целый день!»
— Бабуля, — выдыхаю на адреналине, мечась по кабинету и выглядывая, чтобы не пропустить Доронова. — Это очень срочно. Мне нужна твоя помощь. Сейчас.
Надо отдать должное, моя бабушка, услышав заветные слова о помощи, прекращает всякие бредовые наставления, становясь самой собой — журналисткой до мозга костей. Навострят уши, врубает нюх на полную и замолкает так резко, что кажется, будто вызов сброшен. Она делает вдох, затем говорит одно единственное слово:
«Говори»
Боже благослови эту святую женщину.
— У меня на столе лежат снимки, на них запечатлён автомобиль и часть номера. Можешь назвать его? — выдыхаю, скрещивая пальцы, вновь выглядывая за дверь. Никого, видимо Доронов с Юркой ищу связи между Жанной и Цирковым. Юрка ему малоинтересен, он этим занялся только потому, что меня взволновал данный вопрос. Приятно, но делу никак не поможет.
Слышу шорох, бабушка перемещается по квартире, бурча что-то там про нерадивую семейку чокнутых женщин, которым надо мужика, а не дурь. Внезапно посещает очередная мысль о том, что я так и не закатила скандала Амиру. Надо ли вообще?
— Бабуль? — выдыхаю, ощущая, как меня распирает от любопытства. Причем не уверена, что оно касается Ярицкого. — Можно вопрос?
«Задавай. И фу, внучка, какой бардак! Аж стыдно перед твоим молодым человеком», — рычит, когда слышится скрип открываемой двери. Выдыхаю, выдавив с трудом:
— Так он парня и касается. Вот если я узнала, что Доронов до меня встречался с… девушкой не очень высокой моральной ответственности. За деньги, — осторожно добавляю, прикусив губу и прислонившись к деревянным черным панелям, украшающим стены кабинета на одной стене возле двери.
«Путаны что ли?», — интересуется бабушка. Кряхтит, шуршит и вновь спрашивает:
«Валютные али наши?»
Закатываю глаза, сжимая переносицу, рыча недовольно:
— Какая разница вообще? Он меня при встрече за одну из них принял, потому что ждал именно ее! Длинноногую, рыжую… антилопу из элитного клуба! — гнев поднимается из глубин внезапно и запоздало, поняв, что сейчас выдаю с ног до головы. На том конце громко хмыкают.
«Ты дала ему битой по морде красивой?»
— Нет, — сдуваюсь точно шарик, снова выглядывая в коридор и бормоча тише, прикрывая рот. — Но думала устроить скандал.
«Фи, отбрось эти девичьи глупости жеманных кур из птицефабрики, дитя мое», — пафосно вещает бабушка, а я, затаив дыхание, прислушиваюсь.
«Послушай умную женщину и не тешь его самолюбие раньше времени. Пусть посидит, подумает, побесится, почему ты на него ни напором, ни криком. Мужчины такие, видят ревность: послабее — сдуваются, посильнее — становятся надутыми индюками. Не расти из своего мужика птицу. Ни один скандал не красил девушку, а к ним быстро привыкаешь и начинаешь методично пилить яму вашим отношениям. Нет, дорогая. Достоинство — вот главное украшение семьи Магазинчиковых. И бита. Загуляет — дала по щам и проводила в дальний путь!»
Ик, моя бабушка — кровожадный маньяк.
— Дедулю ты тоже била? — интересуюсь на всякий случай, услышав в ответ лаконичное:
«Нет конечно, он слишком хотел жить, потому сбежал. Чтоб ему болото в его тайге стекловатой было, тьфу»
Хмыкаю в ответ, качая головой и улыбаясь. Уже истерики закатывать не хочется.
«Нашла твои кошмарные фото. О том, как надо выслеживать добычу, поговорим, когда явишь свой лик домой, дитя с руками не из плеч…», — закатываю глаза, вслушиваясь в следующие слова:
«Серая машина, по виду внедорожник. Свет падает неудачно, марку не видно. Номер — М89, а дальше не видно».
Затаив дыхание, с трудом сглатываю, прикрывая глаза. Может быть совпадение, у меня паранойя и я везде вижу загадки, вот только в них совсем не верю. Если Ярицкий связан с людьми из Зеленого слона — это настоящая бомба. Знаменитый актер причастен к деятельности эко-террористов. Осталось понять правда ли это, каким образом и для чего. А для этого мне нужно вновь выследить Ярицкого!
«Лиля?», — зовет бабушка на том конце, а из коридора слышится:
— Лиля?
— Бабуль, я перезвоню, — быстро выдыхаю. Едва успеваю сбросить звонок, отскочив от двери, как она распахивается, являя на пороге самого Амира Доронова в домашнем синем свитере с закатанными рукавами. Он с любопытством и неким подозрением оглядывает меня, приподняв бровь.
— Что делаешь? — интересуется будто невзначай, приглядываясь к вещам, потом вновь ко мне. Неужели думал, что я буду копаться у него в кабинете? А стоило бы.
— Тебя жду. Сказал же, — пожимаю плечами, разглядывая свой маникюр, пытаясь отодрать светлый гель-лак от ногтя с указательного пальца, удерживая смартфон.
— Прям ждала послушно и не пыталась подслушивать? — хмыкает, подходя ближе, заставляя невольно сделать шаг. — Лиля?
— Знаешь, твое тоталитарное общество немного раздражает, — отвечаю, поднимая на него взгляд, выдерживая пристальный взор. — Хочу знать с чего такой бешеный интерес к моей персоне. Раньше ты не рвался общаться.
— То есть ты не веришь в любовь со второго взгляда? — притворно-обижено смотрит из-под густых ресниц, сунув руки в карманы темно-синих джинсов. На запястье сверкает экран дорогих смарт-часов, показывающих время. Ого, уже шесть часов вечера?
Фыркаю в ответ на его ответ, упираясь в стол и хмуря брови.
— Мы не на турецком пляже, чтобы ты мне водоросли на уши наматывал, — мотаю головой, давая понять, что ни доверяю ему ни на йоту. — Не верю, отвечай честно.
— Тебе не кажется, что это уже паранойя? — вздыхает, подходя ближе, ставя руки позади меня по обеим сторонам. Глаза в глаза, в его взоре что-то такое, отчего совсем не хочется огрызаться, но с силами собираю остатки мозгов, соскребая со стенок черепушки для достойного ответа.
— Откуда знаешь про мою лучшую подругу? — вскидываю брови, отчего Амир улыбается, склоняясь ниже. Ладони подхватывают и через секунду уже ощущаю пятой точкой твердую поверхность. Вроде высота всего ничего, а голова кружится.
— Она с тобой с первого класса. С тех пор, как в порыве любопытства залезла в кастрюлю с борщом у повара, ища там магическое зелье, и обожглась, — хмыкает, проведя костяшками пальцев по скуле. Хочется мурлыкнуть, потому не лишаю себя удовольствия, потираясь о его руку.
— Твоя была тупая шутка, — бурчу, вспоминая глупый эпизод. Если бы Гроза в шестом классе не съела все пирожки, мне бы до самого выпускного этот идиотский поступок припоминали.
— Мне очень стыдно. Я манипулировал и лгал, но был всего лишь ребенком.
