— Повторяю лишь слухи. Да и у Циркова рыло в пушку. В 90-е и нулевые на него копали компромат, вот только либо ничего не находили, либо, — он стрельнул в меня взглядом, вздыхая тяжело. — Либо преследователи исчезали бесследно, замолкая навечно.
На этих словах я вздрогнула. Мой папа тоже что-то искал, расследовал. И дело кончилось для него плохо. Но тогда подобное случалось сплошь и рядом, пока большинство преступников не было поймано. Коррумпированные милиционеры, закрывающие на подобное глаза власти. Никто не хотел слышать правду, мало кому нужна была справедливость, кроме жертв беззакония.
— Ты из-за этого вляпался? — спросила я, на что Ибрагим поморщился снова, вздохнув, выпуская немного пара изо рта.
— Типо того, хотя не отрицаю, что сам виноват, — пожал плечами, глядя куда-то поверх моего плеча. — Будущий кандидат в мэры был нечист на руку, но кое-что из фактов мне пришлось подтасовать, хоть обман и вскрылся, а я с позором был отправлен куда подальше. Это был единственный раз, когда я работал с Алексеем Цирковым, — он невесело улыбался. — Подозреваю, он меня потом и слил.
Не знаю почему, но я ему верю. С момента моего прихода в газету, Рязанов был единственным, кто бескорыстно помогал мне. И он старался делать свою работу лучше, чем все остальные. Пусть и не был святым, хотя, с другой стороны. Где вы видели святых журналистов? Точно, как и политики с бизнесменами.
— Твой Доронов тоже темная фигура, — вдруг произнес он, отчего я удивленно моргнула. Чего?
— О чем ты?
— Дороновы, — поджал губы, глядя мне прямо в глаза темным взором, заставляя задержать дыхание при упоминании этой фамилии подобным тоном. — Знаешь, как они поднялись во время компаний СССР против алкогольной продукции? Тогда призывали уменьшить количество продаваемых алкогольных напитков. Думаешь они деньги делали на вине и пиве с лимонадами?
Я знаю, куда он клонит. Моя мама в этом копалась, много раз разбирая все факты по их семье в моем детстве. По слухам, а по некоторым данным даже фактам, Джумбер Доронов занимался не только легальной продукцией, но и нелегальной. Он делал деньги на продаже крепких напитков, причем не всегда хорошего качества — фальсификат, по сути говоря. Это темная история успеха, но она помогла ему сколотить состояние, которое он позже обернул в свою сторону. А его сын продолжил дело, когда все государственное рухнуло и на смену пришло частное.
— Давид Доронов в девяностые продолжил дела своего отца, — я втянула носом воздух, хмуро взглянув на Ибрагима, качая головой.
— Это ни о чем не говорит, — процедила я сквозь зубы, стараясь сдерживаться. — Никто нечего не доказал. И к кровавым преступлениям он никогда причастен не был.
— Не был. Но сколько померло людей от дешевой, некачественной выпивки, которая продавалась в обход системе? — резонно задал вопрос Ибрагим, заставляя шумно выдохнуть.
Нет, не думаю. Мама тоже не думала, у кого вообще могут быть иллюзии на этот счет, особенно, если ты умудрился сохранить все свое состояние в тяжелое для многих время? Да не просто сохранить — утроить. Плохо ли это? Да, безусловно. Но тогда выживали, как могли. Легко осуждать, если терять нечего. Не мне его судить, ни Ибрагиму. Полиции, карме, чему угодно. И подозреваю, своего Давид, как и его отец, тоже хлебнул.
— Это никак не относится к Амиру. — твердо заявила я, вновь поворачиваясь, дабы шагнул к пешеходному переходу на перекрестке. — Ему незачем заниматься незаконной деятельностью.
— Может и нет, но и дела он ведет достаточно жестко, — пожал плечами Рязанов, вышагивая рядом след в след, сунув руки в карманы. — Запугивать людей не есть хорошо.
— Да не запугивал он тебя. — бурчу, замечая мелькнувший зеленый свет светофора. Делаю шаг, едва не поскальзываясь на замерзшей накатанной снежной поверхности. Сильная рука притормозила падения, отчего пришлось поблагодарить Рязанова за своевременное спасение от падения моей пятой точки на твердую землю.
— Ну-ну, — пробурчал друг. — В любом случае, возможно все это из-за Доронова. Кто-то хочет ему насолить.
— Но мы до этого дня в клубе даже не виделись, — пожала я плечами. — Я, конечно, обдумывала мысль насчет того, что они хотели подослать кого-то к нему в клуб, но… Зачем тогда забирать Влада? Не в бабу же его переодевать. И причем тут Ярицкий тогда, севший в ту же машину со своей девушкой, — представила себе эту картину, вспомнив щуплого парня и рассмеялась.
Возможно, это было моей роковой ошибкой. Мы с Ибрагимом так увлеклись беседой и шуткой про Влада в парике, что не услышали визга колес. В момент, когда автомобиль на полной скорости почти настиг нас на середине зебры — мы почти не обращали ни на что внимания. Смысл? Машины стоят, кругом идут люди. Неподалеку гаишники размахивают палочками, останавливая редких нарушителей. Потому в момент крика девушки позади себя, я не сразу осознала, что на меня несется черный тонированный джип без номеров.
Только это запомнила, потому что Ибрагим дернул в сторону, отталкивая подальше. Практически из-под колес огромного внедорожника, закрывая собой под испуганные вопли и звуки клаксонов. В ушах звенело, я ободрала ладони, выронила телефон и испачкала пуховик. Ощущая на себе тяжелое тело Рязанова. Целую минуту не могла понять, что происходит. Вокруг нас собиралась толпа — кто-то снимал, кто-то просил вызвать скорую помощь. С трудом поднявшись, почти в невесомом состоянии отряхнулась, встретившись с огромным испуганным взглядом Ибрагима.
— Лиль, ты поняла, что произошло?
Покачала головой. Услышав краем уха чей-то испуганный вздох и крики прохожих сотрудникам полиции неподалеку.
— Вы видели? Он их чуть не сбил! Клянусь, специально развернулся, пересекая двойную сплошную и пытался врезаться!
— Я же рядом шла с ребенком, а если бы нас задело?
— Вы вообще тут для чего? Почему не регулируете дорожное движения, всякие алкаши и наркоманы людей сбивают!
Сотни голос, лиц слились воедино. Нас быстро оттеснили, убедившись, что не пострадали, ну кроме того, что испачкались и я получила несколько царапин. Люди кругом возмущались, пока мой мозг обрабатывал информацию. Кому я могла так насолить, что человек едва меня не сбил? Может опять моя паранойя, а это просто пьяный водитель?
Тьфу, чем дальше, тем запутаннее.
— Не нравится мне твой вид. Может, к черту, эту бабу Влада? — спросил Рязанов, пугливо оглядываясь, утаскивая меня с чертового перекрёстка. Покачала головой, поправляя шапку. Телефон почти не пострадал, не считая парочки небольших трещин по краям, благо упал рядом, успела поднять до того, как люди едва не затоптали. А вот жвачку мятную потеряла. Жаль.
По-моему, у меня стресс. О ерунде думаю.
— Нет уж, не успокоюсь, пока не выясню, что к чему, — буркнула я, ежась невольно, косясь в сторону дороги.
Визг шин по-прежнему стоял в ушах. Противный, с таким скрежетом. Дороги у нас в городе вычищены почти до асфальта, его не могло занести, если только он не отбитый и не гонял на летней резине.
