Мы остановились на очередном светофоре, и я почувствовала его горячую ладонь на своей коленке, прожигающую кожу сквозь плотную ткань джинсов. Все мысли о Жанне, Владе и зеленых слонах мигом вылетели из головы. Особенно, когда он наклонился, обдавая ароматом своего ненавязчивого одеколона.
Проклятие, только не смотри на него!
— Лилия, — позвал, щекоча дыханием ухо. Ладонь не двигалась, хотя я непроизвольно сжала ноги и вздрогнула, почувствовав прикосновение губ к мочке уха. Гад прихватил зубами сережку, заставляя громко втянуть носом воздух и ощутить жар. Мгновенно в салоне стало душно, в куртке невыносимо пекло все тело, а лоб покрылся испариной.
— На дорогу смотри! — попыталась возмутиться, услышав смешок в районе шеи.
— Я смотрю, а вот ты на меня нет, — отозвался тихим бархатистым голосом. — И вся ушла в свои мысли, совершенно не хочешь разговаривать.
Потому что с тобой невозможно говорить, ты ж не даешь слово вставить.
Естественно я такого не сказала, хотя очень хотела. Приоткрыла один глаз, заметив, что у нас есть минута и повернула голову, встречаясь с потемневшим взором. Вчера он так не смотрел, и до этого все казалось не таким… странным. Даже тогда в машине я не замечала такого голодного взгляда. Будто он меня сожрать целиком хочет.
— Я не вкусная, — выдохнула, заметив тихую усмешку. А потом ощутила легкое прикосновение к губам.
Черт, из меня будто одним махом весь воздух откачали вместе с кровью. Прикосновение ладони к щеке и поглаживания большого пальца по коже, окончательно добили. Я прикрыла глаза, позволяя легонько поцеловать себя.
— И в этом я с тобой тоже не согласен, — прохрипел напоследок, напоследок забирая с собой аромат дождя и привкус шоколада на губах.
Какое расследование, люди. Хорошо, если в период вынужденного отпуска я сама этого парня не съем.
Шишкин лес оказался типичным поселком городского типа. Дома сменялись одноэтажными и двухэтажными домами на пару хозяев. Иногда среди них попадались настоящие дворцы, мимо которых мы проезжали по ровной асфальтированной дороге, разглядывая облысевшие фруктовые деревья и красивые заборчики. Кругом сосны, ели да кустарники вдоль дороги, а дом Еременных за большим белокаменным забором с охранной чуть дальше через главную улицу. Он похож издали на дворец с красивыми круглыми окнами под крышей и панорамными на первом этаже. Амир с охраной даже не общался. Стоило нам подъехать ближе, как ворота услужливо распахнулись автоматически, а из небольшого деревянного домика охранник приветственно помахал рукой.
— Ты тут часто бываешь? — я удивленно оглядела огромную территорию, приметив дальше беседку, увитую сейчас сухим многолетним растением, зимующим без необходимости укрытия.
Чуть дальше двухэтажное деревянное здание с резными фигурками на крыше и ставнях окон — видимо баня. Искусственный пруд, несколько посаженых деревьев, качели, собачья будка, домик охраны, большой гараж и сам дом из красного кирпича. На крыльце уже стоял Макс, кутаясь в зимнюю крутку и приветливо махнувший нам рукой.
— Очень часто, — хмыкнул Амир, подмигнув мне и кивая на ноутбук, — мне кажется, ты зря его взяла. У нас насыщенная программа.
Спросить, что он имеет в виду не успела. Доронов уже вышел из машины, радостно крикнув Максу приветствие. Я пожала плечами, пряча ноутбук в сумку, недовольно бурча и выбираясь следом.
— Еще чего, пусть не надеется. Лилечка все успеет, — договорить не успела. Из дома мне навстречу вышла в начале Надя, немного поправившаяся от беременности, а следом за ней с визгом бросилась платиновая крашеная блондинка — моя подруга Настя Айварова.
— Лилька! — стоило той налететь на меня, я ошарашенно захлопала ресницами, едва не уронив сумку с ноутбуком, а затем завизжала от радости.
Вы не представляете, что такое увидеть свою лучшую подругу. Особенно, когда у вас нет времени даже поговорить по телефону. С тех пор, как Настя стала настоящей бизнес-вумен, работающей двадцать на восемь, мы толком не успели ни то, что кофе попить — позвонить друг другу и пять минут уделить на разговор. Москва требовала от работников полной отдачи: никаких друзей, никакого расслабления. Весь мир у большинства вертелся вокруг семьи и коллег, а я точно знала, что Айварова с кем-то встречалась.
— Я так рада тебя видеть. Мне столько нужно тебе рассказать! — возбужденно проговорила она, отрываясь от меня и сжимая мои плечи, дав себя хорошенько рассмотреть.
Яркий румянец горел на белых щечках, она вся буквально светилась от радости. Дорогой кашемировый свитер, сползающий с плеча, джинсы в обтяжку. Она похудела еще немного, похорошела, улыбалась, и подняв правую руку, позволила заметить блеск настоящего бриллианта в оковах золота на безымянном пальце.
Знаете, что девочки делают, когда осознают, что твоя подруга выходит замуж? Они орут. Вот и мы орали, прыгая, взявшись за руки по утрамбованному снегу.
— О, кто он? Ты расскажешь?
— Ты будешь подружкой невесты?
— Уже выбрала платье? Нет, не говори, не хочу расстраиваться! Если нет, чур возьми меня!
— Будут самые близкие, ты в их числе…
— Вай, я за тебя так рада. О боже, это Коля, почему ты молчала…
— Да я сама…
Примерно так выглядел этот безумный разговор, где мы, перебивая друг друга, пытались общаться за долгое-долгое время. Оказалось, Настя выходила замуж не за кого бы то ни было, а за самого Кольку Ладужкина, который внезапно стал начальником ее отдела. Такой вот быстроразвивающийся служебный роман. Сегодня работали вместе — завтра женятся.
— Глянь, Доронов, а она довольна, — улыбнулся Макс, а я повернулась на его голос, заметив, как к нам подходит Надя.
Она все еще очень красивая. Возможно, одна из самых красивых девушек нашей школы. С длинными темными волосами, пока незаметным животом и улыбкой на миллион долларов. Стоит ей оказаться рядом, я поворачиваюсь к ней, рассматривая немного округлившееся лицо и хитрый взгляд.
— Что, Магазин, все-таки этот тиран тебя достал? — мурлычет она ехидно, не изменяя самой себе. Мне ни капли не обидно, я слышу возмущение Доронова, а сама хохочу в ответ:
— С ним даже не поругаешься! Заболтает насмерть!
— Так-то ж Доронов — первый в мире птица-говорун, — фыркает Грознова, теперь Еремина, приобнимая меня. Впрочем, проявление ее чувств быстро закончилось. Особенно, когда рядом оказался Макс.
— Гроза, давай, домой. На улице дует, — засуетился он. — Аринка с дочерью и Бублом скоро приедут да Машка с Олегом, а там и Колька. Нечего по морозу раздетой ходить, — мягко обхватил талию жены, разворачивая к дому и оглянувшись на нас с приветливой теплой улыбкой.
— Рад встрече, Магазинчикова, — кивает, слушая в ответ возмущения:
— Еремин, ласты свои убери! Достал уже командовать. Ничего не холодно, я всего три минуты воздухом дышу. А ты мне мозги выел на неделю вперед.
