Владу Смольчуку дали условный срок и назначили незначительный штраф, в то время, как его родители находились под надежной защитой семьи Дороновых. Уже после оглашения приговора он сумел встретиться со своей бывшей девушкой, рассказав ей все прямо. И знаете? Кажется, у них появился второй шанс.
Жанна, узнав о смерти «брата» впала в неистовство. Она даже не поверила медицинской экспертизе, проведенной для следствия и подтверждения их родства. Оказалось, Михаил не являлся ее братом. Также Оленев поставил под сомнение факт того, что Серов на самом деле был сыном Котова и являлось ли это очередной фикцией. В квартире мертвого Михаила нашли кучу вырезок, статей, посвященных Давиду Джумберовичу и его жизни. Маниакальное преследование семьи Дороновых его подельниками объяснялась тем, что якобы он внушил себе, будто Давид Джумберович виновен во всех бедах, связанных с ним. Еще одним поводом стала мать Жанны: оказывается, она когда-то работала кладовщицей на заводе Дороновых, но продержалась всего год и в итоге начала прикладываться к бутылке, за что была уволена.
Кем-то удачно выстроенная теория заговора была настолько красиво вложена в голову психически нестабильного парня, что он буквально заболел идеей не просто разрушить жизнь Дороновых, но и отобрать их бизнес. Словно они были виновны во всех бедах человечества. Мы так и не узнали, чьим сыном был Михаил. Данных на него практически не было, кроме тех, что были оставлены работниками детского дома, возле которого его оставили. Единственной зацепкой было его участие в научной олимпиаде по биологии, а в последствии обучение в университете за счет поддержки частного инвестора. Кто бы мог подумать какого!
— Это же Цирков, — мрачно изрекла бабуля, недовольно постукивая вилкой по краю стола и глядя на новости, где журналисты рассказывали о чудесном исцелении Алексея Германовича — мецената, хорошего человека и просто несчастную жертву произвола.
Я тяжело вздохнула, задумчиво елозя вилкой по тарелке, гоняя кусок мяса из стороны в сторону. Ни доказательств, ни тем более документов, связывающих Серова и Циркова мы не нашли. Тем более в свете последних событий он вовсе выглядел святым агнец — в него стреляли, он мог пострадать!
— Теперь тот кусок земли снова принадлежит государству. Если он захочет попытаться без лишнего надзора найти пропавшие деньги — ему это не удастся. Ведь тендер он никогда бы не выиграл, — задумчиво потянула мама, ставя на стол большое блюдо.
В просторной уютной квартире Амира наша семья собралась вместе впервые за этот месяц. Оглядывая светлую гостиную и бросив взгляд на тигровые лилии, стоящие в вазе. На белые я теперь не могла смотреть после случившегося. Поежилась, невольно вспоминая холодный бетонный подпол, прикрывая глаза. Чья-то ладонь коснулась моего плеча и подняв глаза, я увидела улыбающегося Амира. Поддавшись искушению, приподнялась на диване и потянув его на себя за тонкий свитер, коснулась губами его губ, выдыхая:
— Привет, баран.
— Рыжая, — промурлыкал он, слыша стоны со стороны бабушки, хохот дяди Давида, снимающего нас на телефон и фырканье мамы.
— Все, хватит обсуждать мифические деньги и преступления века. Первое все равно не нашли, а второе уже больше неважно, — призвал нас к порядку Давид Джумберович. Открывая бутылку вина под дружные крики и смешки.
Я только улыбнулась, невольно коснувшись запястья, где сейчас находились те самые часы — отремонтированные с новеньким кожаным широким ремешком, который пришлось подтягивать под мое тоненькое девичье запястье. Ради них пришлось долго уговаривать Доронова разрешить мне выйти на улицу, пусть даже с конвоем охраны. Но оно того стоило, хотя бы ради того, чтобы достроить оставшуюся часть мозаики недостающими паззлами.
— Кстати, Семен не приедет? — спросила я, чувствуя, как Амир приземлился нагло рядом и обхватил меня за плечи, прижавшись носом к моим волосам — он все еще от них фанател, хоть часть пришлось состричь.
— Он все еще отдыхает с семьей. После болезни желает отдохнуть, а не возвращаться к службе, — улыбнулась мама, а я только кивнула. Ничего, мы с ним уже созванивались. И я рада, что с ним было все хорошо.
Амир подал мне бокал красного грузинского вина, бабушка постучала ложкой по бокалу и подняла голову, кивая важно Давиду Джумберовичу, стоящему во главе стола.
— Ну, вещай, мой будущий зять, — потянул она, взяв во вторую руку вилку и дядя Давид удивленно вскинул брови. Мама прикрыла ладонью лицо, Амир же уткнувшись носом мне в шею тихо захихикал, щекоча дыханием кожу.
— Вещать? — потянул озадаченно Доронов-старший, явно забывший слова, которые только-только хотел произнести.
— Конечно, — пафосно кивнула бабушка, осторожно поправляя свои тщательно накрученные короткие локоны и оглядела отца Амира с ног до головы. Поджав губы. — Ты же собираешься жениться на моей дочери? Имей в виду, потрясения прошли, и бабушка теперь требует официального штампа в паспорте! Никакой жизни во грехе, дети мои, — взмахнула вилкой в воздухе и решительно припала губами к бокалу, делая глоток.
— Мама, — простонала моя мама, качая головой, делая знак удивленному Давиду сесть.
— Мой дорогой будущий зять, — потянула тем временем бабушка, наклоняясь к отцу Амира и прищурив на него глаза. — Ты же не хочешь раскулачивания, как в тридцать седьмом? По глазам вижу не хочешь. Так ты женишься на моей дочери? А то бабушка тебя быстро в колхоз отправит.
Отца Доронова трясло от смеха. Он отчаянно пытался держаться, но весь его вид выдавали трясущиеся плечи и судорожно сжатые губы. В итоге не выдержала моя мама, поставила на стол бокал и решительно повернувшись к Давиду Джумберовичу, со всей серьезностью поинтересовалась:
— Итак, раз тебя поставили перед таким выбором, ты должен принять верное решение! Поэтому свадьбу сыграем летом, где-нибудь в красивом месте, — она похлопала ресницами и довольным видом переглянулась с бабушкой, улыбаясь своим мыслям.
— Капец, — простонал рядом баран, отчаянно схвативший подушку и выдыхающий. — Папа, это амазонки! Они захватили нас в плен и теперь требуют исполнения всех брачных обязательств!
Возмущенно отставляю бокал, пихая этого дурня в бок и рычу так грозно, как могу. Вот же клоун парнокопытный. А он знай себе в подушку злорадно хихикает и бормочет что-то о свободе прав мужчин. Идиот!
— Ты, милочек, сильно не расслабляйся, — потянула мама и Доронов притих, озадаченно на нее покосившись. — Будешь тут над папой смеяться, заберу ее обратно и не отдам.
— Погоди, дочь, он мне массажное кресло не купил, — вставляет свои пять копеек бабуля.
— Не было никакого кресла! Вот «Алмак 01» был, а кресла не было, — отбивается Амир, воинственно размахивая подушкой. Кручу пальцем у виска и, отобрав у Доронова его оружие защиты, стучу ему по голове пару раз.
— Лучше его заберите, — бурчу, скрещивая руки на груди. — Он же дурной. Все бараны, как бараны, а у этого рот не закрывается.
— Неправда, — подлизывается Амир, тяня свои ручки в мою сторону и крепко обнимая. — Закрывается. По делу. Хочешь, докажу? — выдыхает мне в губы, так, что напрочь забываю обо всем на свете.
