Первой парой было занятие у Шанталь Эйр Фор. Мы с Дитрихом сели за первую парту и, переглянувшись, отвернулись друг от друга. В последнее время я заметила, что Ди значительно охладел к Шанталь. Более того, он будто поддерживал видимость влюбленности, но ни в его взгляде, ни в действиях я не видела подлинных чувств. Размышления на эту тему одолевали меня, когда шла на следующую лекцию, которую вел никто иной, как магистр Эйр Хан.
При воспоминании о поцелуе, который чувствовался на губах так, словно случился пять минут назад, лицо залила краска. Но сдаваться и признавать свою слабость — не в моем характере! Когда входила в аудиторию, повыше подняла голову и прямо встретила проницательный взгляд ректора. Кто бы знал, каких сил стоило не отвести взор!
— Добрый день, студентка Азнавер, — почти равнодушно произнес ректор, лишь в глубине изумрудных глаз плескался вызов.
— Добрый день, магистр, — в тон ему откликнулась я и заняла место за первой партой. Хочешь, чтобы я сдалась? Ни за что! Посмотрим, кто сломается первым, магистр Эйр Хан.
Дитрих не счел нужным здороваться с преподавателем. Прозвучал колокол. Я видела, как однокурсницы буквально пожирают взглядом статную фигуру ректора. А он еще как назло вышел из-за кафедры и улыбнулся так легко и обворожительно, что сердце точно дрогнуло не только у меня. Интересно, он расстался с Шанталь? Ведь если судить по словам Тасси и принимать во внимание отношение ко мне магистра Эйр Фор, ректор больше не встречался со своей разрушительницей. Эта мысль неожиданно вызвала дрожь в пальцах и слабую надежду. Надежду на что? Какие глупости!
— Сегодня мы поговорим о любовных амулетах, — начал ректор. — Кто знает их назначение?
— Проклятья, — сказал Арко с задней парты. — Любовным амулетом можно проклясть человека на вечные страдания неразделенной любви и заставить его выполнить любое действие. Они сродни любовному зелью, вот только у зелья — кратковременный эффект без дополнительной подпитки, амулет же отравляет носителя с каждым днем все сильнее, заражая фальшивым чувством. До тех пор, пока тот не сойдет с ума.
— Совершенно верно, студент Молович, — подтвердил ректор. — За использование любовных амулетов предусмотрено наказание от нескольких лет лишения свободы до десятка работ в каменоломнях. И какие же симптомы проявляются у того, на ком используют амулет? — задал следующий вопрос ректор, обвел взглядом аудиторию и остановился на мне. — Студентка Азнавер, что вы скажете по этому поводу? Мечтаю услышать ваше мнение.
Я едва не сломала перо, которое держала в руках. Реймонд смотрел на меня внимательно, с прищуром и все той же отстраненно-вежливой улыбкой. Вот только в его зеленых глазах не было ни капли отстраненности, в них бушевал ураган. Я видела это так же отчетливо, как и синее небо за окном.
— Легкое головокружение, — начала я, — учащенное сердцебиение. Путаются мысли. Непреодолимое желание быть с тем, на кого настроен любовный амулет. Все это создает чувство одержимой влюбленности.
— И как же отличить настоящую влюбленность от наведенной? — сделав шаг по направлению ко мне, уточнил ректор.
— Ревность, — произнесла я. — Настоящий влюбленный будет ревновать. Он не захочет делить предмет своих мечтаний с кем-то иным. Жгучее чувство будет терзать его сердце — и никак иначе.
Я говорила, а у самой участился пульс. Ректор был на расстоянии метра от меня, смотрел неотрывно. Ревновал ли он меня когда-нибудь к Дитриху? Готова поклясться, что видела обуревающие его чувства в глубине глаз, когда он приходил в мою спальню: как он смотрел, что говорил и о скольком молчал. А я его? Что-то всегда задевало меня, когда я видела его с Шанталь! Или нет?
— Что-то еще? — спросил он, выводя меня из задумчивости. Я сглотнула и отрицательно покачала головой, а ректор устремил свой взор в конец аудитории. — Студентка Арванс, у вас есть дополнения?
— Гордость, — произнесла девушка и бросила на меня мимолетный взгляд. — Настоящему чувству свойственна гордость, а вот наведенному — нет. Любви, внушенной амулетом свойственна безрассудность, преклонение и беспрекословное подчинение.
— Совершенно верно, студентка Арванс, — подтвердил ректор и развернулся к кафедре, направившись к доске. — Настоящей любви свойственна гордость…
— Не согласна! — воскликнула раньше, чем успела подумать. Реймонд медленно развернулся и вскинул бровь. Я поспешила продолжить: — Не согласна. Если любовь сильная, разрушающая все преграды, то гордость отступает. Гордость ломается под тяжестью настоящих чувств. Ты готов на все ради любимого человека, чего бы это ни стоило, каким бы безрассудным ни казалось.
Магистр молчал, как и аудитория. Дитрих едва ли не закатил глаза и отвернулся к окну. Но я не собиралась отказываться от своих слов. Магистр улыбнулся, но никак не прокомментировал мои слова и вернулся к лекции. Тихо выдохнула, получив новый взгляд от принца, полный негодования.
Когда мы вышли из аудитории, я решила закрыть этот вопрос раз и навсегда.
— И чем ты недоволен, Ди? — спросила, остановившись.
Принц сначала замедлил шаг, а затем встал, сжав кулаки. Развернувшись, он налетел на меня коршуном.
— Чем недоволен?! Ты еще смеешь спрашивать! Ты понимаешь, что он с тобой играет? Он ректор! Ты думаешь, одна у него такая студенточка, с кем можно развлечься?
Слова принца были полны желчи. Я растерялась, не зная, что и сказать. Зачем он так со мной? Я ведь ни на что и не надеялась! Я хотела поцеловать мужчину — и поцеловала. Это мои проблемы. Думала ли, что Реймон Эйр Хан тут же встанет на одно колено и сделает мне предложение? Разумеется, нет!
Зачем Дитрих говорит подобное? Он что, действительно, считает меня столь глупой?
— Ты просто хруль на сене, — тихо произнесла я. — Я ведь тебе не нужна, Ди, а отпустить — жалко, привык уже, что принадлежу только тебе. Вот только… я не твоя игрушка, пойми это. У меня есть свои чувства и эмоции. И только мне выбирать, кого любить, а с кем — остаться друзьями. Ты не можешь мне приказать!
Дитрих нахмурился, а я, развернувшись, собиралась пойти в столовую, когда наткнулась на взгляд ректора. Он неотрывно смотрел на меня. В нем больше не было ни улыбки, ни вежливой обходительности, лишь крайняя степень задумчивости.
Весь остальной день провела в плохом настроении. Хотелось закопать всех и вся. Да шли бы они со своими чувствами!.. Не нужен мне никто! У меня хруль есть — ласковый, понимающий и влюбленный. Настоящий мужчина! Немного нахальный, но по сравнению с этими двумя, просто лапочка.
Но как бы не храбрилась, вечером, входя со сборником проклятий Лучии фор Давилас в кабинет ректора, чувствовала, как дрожат колени. Дитрих остался ждать меня в коридоре. Когда вошла в приемную, увидела Тасси — она вылетела из кабинета дяди словно пробка из бутылки игристого вина.
— Остановитесь, юная леди! — донеслось ей вслед, и Тасс сжала кулаки и замерла на месте. Ректор, выходя из кабинета, бросил на меня растерянный взгляд, но, увидев книгу, все понял. — Значит, вот куда она пропала. Как только удалось?
