— Непременно, — сказала Клеона, но ей показалось, что герцог уже не слушает.
В салоне толпился народ. Герцог протиснулся к маленькой группе мужчин и женщин, которые держали в руках бокалы с шампанским, и обратился к человеку, стоявшему с краю:
— Привет, Вудрам. — Голос герцога вдруг стал слегка нетвердым. — Хочу представить тебя, старина, очаровательной девушке. Она из Йоркшира. Клеона, сэр Вивиан Вудрам. Очень славный малый, он вам понравится. Это мисс Клеона Мандевилл. Теперь вы не пропадете, моя дорогая.
И он пошел прочь, не оглядываясь, оставив Клеону и сэра Вивиана разглядывать друг друга в некотором смущении.
— Я хочу вернуться в бальный зал, сэр Вивиан, — проговорила Клеона. — Думаю, мой партнер будет искать меня.
— Разрешите вас проводить, — предложил сэр Вивиан. Он протянул руку, и, уходя, Клеона услышала, как одна из женщин насмешливо сказала:
— Его светлость нынче вне игры, не так ли? Даже не мог вежливо поздороваться! И куда это он ушел так поспешно?
Кто-то ей ответил, но девушка не расслышала. Раздался взрыв хохота, очевидно, это была шутка в адрес герцога.
По пути к бальному залу Клеона озиралась по сторонам, но герцог бесследно исчез. Уже танцуя, девушка почувствовала, что за ней наблюдают, и, обернувшись, встретила горящий взгляд графа. Его глаза следили за каждым ее движением, губы были сжаты в твердую линию. Клеона споткнулась, пропустила шаг, извинилась перед своим партнером, а когда танец закончился, пошла к герцогине, которая сидела со своими приятельницами на возвышении в дальнем конце зала.
— О, вот и ты, дитя! — воскликнула старая леди. — А я тебя потеряла из виду.
— Я выходила в сад, — объяснила девушка.
— А я сопровождал мисс Клеону, поэтому она была в полной безопасности, — добавил знакомый голос.
Подняв глаза, девушка обнаружила, что граф стоит рядом. На его лице было привычное льстивое выражение. Когда француз склонился к руке герцогини, он казался таким же очаровательным и дружелюбным, как всегда.
«Возможно, я все выдумываю», — сказала себе Клеона.
— Могу я пригласить вас на следующий танец? — спросил граф.
Девушка покачала головой:
— Сожалею. Следующий танец уже обещан.
— А следующий?
— Тоже.
— Вы очень популярны, — заметил граф, — но боюсь, что герцог огорчил вас какой-то неудачной…
— Сильвестр здесь? — перебила герцогиня. — Я умоляла его прийти. Но он сказал, что приглашен в другое место.
— Да, он только что был здесь. — Затем, вспомнив просьбу герцога, Клеона добавила: — Разве это не мило с его стороны? Его светлость сказал мне, что пришел специально, чтобы не разочаровать вас. У нас была восхитительная беседа.
— Я рада, что он пришел, — спокойно отозвалась герцогиня.
— Я тоже, — ответила Клеона, бросив из-под ресниц беглый взгляд на графа. Его лицо застыло, напоминая маску. Девушка заметила, что он сжимает спинку стула герцогини с такой силой, что костяшки пальцев побелели!
Глава 7
Весь остаток вечера Клеона не могла сосредоточиться на том, что говорили ей ее партнеры. Их комплименты больше не вызывали у нее прежнего удовольствия.
Она, конечно, знала, что этой лестью во многом обязана своему положению богатой наследницы, но все-таки не могла оставаться равнодушной ко всеобщему восхищению, которым окружил ее лондонский высший свет. Иногда она с трудом верила, что это не сон.
Девушка с благодарностью думала о своих родителях. Хотя они и были небрежны в отношении ее туалетов, однако позаботились о том, чтобы Клеона получила хорошее образование. Ее мать каким-то чудом даже наскребла достаточно денег, чтобы вышедший на пенсию учитель танцев давал ей уроки. Впрочем, вскоре девушка выяснила, что быть ученой — такой же недостаток, как быть некрасивой.
— Послушайте, а вы не книжный червь? — в ужасе спросил ее один молодой человек, когда Клеона поправила его. Разговор шел о некоем классическом имени, которое относилось к скаковой лошади.
— О нет, конечно, нет! — поспешно ответила Клеона.
— Ну хорошо, — успокоился ее собеседник. — Но мужчинам не нравится, когда их поправляет представительница прекрасного пола. Вы должны нас понять.
— Ну разумеется, — улыбнулась Клеона. Позже она спросила герцогиню:
— Почему считается модным быть глупой?
— Потому что у большинства так называемых модных людей в голове пусто, — презрительно ответила герцогиня.
Клеона уже не раз слышала пренебрежительные высказывания герцогини по поводу современной молодежи и не стала продолжать эту тему. Только подумала, как ужаснулись бы некоторые из ее воздыхателей, если бы услышали их с отцом споры на исторические темы или о влиянии мифологии на современное христианство! Но сегодня вечером после ухода герцога мысли Клеоны были поглощены другим.
Что имел в виду герцог, когда спрашивал, может ли положиться на нее? Какова во всем этом роль графа? Чем было вызвано то странное выражение на лице француза, когда Клеона сказала несколько теплых слов о герцоге, — ревностью или чем-то еще?
— Вы очень молчаливы, — заметил Фредди Фаррингдон, когда они оставили бальный зал и направились в столовую.
— Простите, — встрепенулась девушка. — Вам стало скучно?
— Вы никогда не будете скучны, — галантно ответил Фредди, — но, кажется, ваши мысли блуждают где-то далеко. Могу я вам помочь?
— О нет, спасибо, — откликнулась Клеона. Они вышли на балкончик, обращенный в сад. — Скажите, мистер Фаррингдон, граф действительно добрый друг герцога и всех вас?
— Если вы спрашиваете меня, то, по-моему, этот малый не… — начал было Фредди Фаррингдон, но остановился, словно лошадь на полном скаку. — О, д'Эскур — довольно приличный малый для француза. Сильвестру он нравится. Жаль беднягу: потерял свои поместья и все такое. В революциях мало забавного!
— Да, конечно, — согласилась девушка. — А что вы знаете о нем? Когда граф приехал в Англию?
Ее вопросы явно вызывали неловкость у Фредди.
— Да я как-то не интересовался этим, — уклончиво ответил он. — У д'Эскура полно друзей, его везде принимают.
— Да, да, я знаю, — вздохнула Клеона, понимая, что Фредди Фаррингдон не намерен удовлетворять ее любопытство.
В душе она не сомневалась, что Фредди терпеть не может графа, как, впрочем, и герцог. Тогда почему, почему они все держатся вместе? Она собиралась спросить еще что-то, когда лакей графа Мелчестерского в напудренном парике и великолепной ливрее с золотыми галунами подошел к ним с золотым подносом. На подносе лежало письмо.
— Мисс Мандевилл? — спросил он.
