* * *
— Натусик, нам пора, — Илья выглянул на балкон.
Наташа с трудом разжала пальцы, вцепившиеся в перила. Ну вот, сразу два ногтя сломано. За это Антон тоже заплатит! Но сперва она должна выяснить все до конца, во всем убедиться своими глазами.
— Ты иди, отдай ключи хозяину и сделай вид, будто я уже ушла в машину, — тихо проговорила она, впившись ненавидящим взглядом в автомобиль мужа.
— Натусик, ты чего? — удивился любовник.
— Антон здесь, — Наташа мотнула головой на стоявший во дворе «Форд».
Илья моментально сошел с лица, руки затряслись. Он попытался что-то сказать, но так и не смог.
Лишь махнул в отчаянии рукой и побежал в соседнюю квартиру отдавать ключи. Очевидно, что волновало его сейчас одно: не столкнуться в подъезде с Антоном. Можно не беспокоиться — он догадается переждать опасность где-нибудь этажом выше.
Так и не узнав, с кем сюда приехал супруг, Наташа вернулась в комнату и спряталась в большом платяном шкафу. Прикрыла раздвижную дверцу не до конца, оставив щель, чтобы видеть кровать.
Но может быть, Антон и вовсе не в эту квартиру приехал? Что если она накрутила себя напрасно? Или вдруг… Сердце дернулось в груди и ухнуло вниз, едва не перестав биться. Вдруг он выследил их с Ильей?
О, нет! Это конец! Антон не простит, и она его потеряет! Потеряет навсегда!
Нужно что-то придумать, объяснить… Она должна поговорить с ним немедленно! Наташа схватилась за дверцу, но тут послышались шаги.
Правда, это оказался не Антон. Хозяин квартиры пришел сменить постельное белье. Хорошо хоть хранил его в другом отделении шкафа.
Значит, сюда должна прийти еще парочка — иначе чего мужику так спешить.
Прошло еще минут десять. А затем в прихожей раздались голоса. Один точно принадлежал Антону, а другой — незнакомый, женский. Девица мерзко жеманничала, шептала, смеялась. А у Наташи от ненависти закладывало уши. Так бы и придушила гадюку! Зубами глотку перегрызла, на части изорвала!
Парочка появилась в поле зрения. Антон страстно целовал губастую черноволосую мымру. Руки оглаживали тело наглой шлюхи. Вот одна скользнула под юбку, другая сжала жирную грудь.
Наташу трясло, перед глазами встала кровавая пелена. Но почему-то она никак не находила в себе сил выйти и прекратить этот разврат. Только тихо скулила, кусая в отчаянии кулаки. Антон, ее Антон обжимается с какой-то тварью…
Антон уже почти раздел девку, повалил ее на кровать, спустил штаны и прыгнул сверху.
— Как же я тебя люблю! — хрипло прошептал он.
Наташе этот шепот ударил по ушам словно бой многотонного колокола. Что он сказал?! Люблю?! Вот это всё! Ярость вскипела как сталь в мартеновской печи.
За собственными стонами они даже не услышали, как резко отъехала дверца шкафа.
Под руку попалась стоявшая на тумбочке тяжелая ваза.
— Убью! — прорычала Наташа, замахиваясь.
То ли замахивалась медленно, то ли реакция у них оказалась быстрее. Антон моментально вскочил на ноги, а мымра с визгом откатилась за кровать, и, к сожалению, ваза разбилась о стену, а не об ее голову.
— Викуля, успокойся! — затараторил супруг, судорожно натягивая штаны. — Прошу тебя, не делай поспешных выводов!
Дальше Наташа помнила плохо. Лишь то, как вцепилась девахе в волосы. Та верещала, Антон, кажется, пытался оттащить от нее супругу… Но чёрта с два ему это удалось, пока в руках у Наташи не осталось по клоку черных патл.
— Чтоб я тебя больше близко не видела, кобель проклятый! Никогда! — она швырнула космы любовницы Антону в лицо и бросилась из квартиры.
Антон метнулся за ней. Хватал за руки, обнимал, что-то лопотал… Она не слышала и не воспринимала.
Наконец вырвалась, отпихнула ублюдка и выбежала в дверь.
Лишь чудом не свернула себе шею, пока неслась с лестницы, не видя ступенек. Антон того и гляди нагонит!
Вылетела из подъезда, со всей силы толкнув за собой дверь. Проклятый доводчик — Антон так и не получил ею по морде. Спрыгнула с крыльца через две ступеньки, но мостовой на мгновение задумалась: в какую сторону бежать дальше? Сердце колотилось — вот-вот разорвется, ноги подламывались.
— Натуля, прекрати истерику! — раздался за спиной жесткий приказ.
Наташа застыла. Как он ее назвал? Нет, не может быть! Ведь только что из его уст звучало «Вика».
Наверное, просто оговорился или она ослышалась. Наташа обернулась в надежде. Но синие глаза сверлили ее убийственно холодно.
* * *
Вика застыла на пороге, опешив. До этого момента она вообще не подозревала, что в замке живет кто-то еще кроме прислуги. Видимо, это двор Блайвора?
Собравшиеся за столом изучали ее с любопытством, но не сказать, чтобы их взгляды светились радушием. Вика как-то сразу ощутила себя чужой на этом празднике жизни, незваной гостьей — хотя явилась сюда отнюдь не самовольно.
— Прошу к столу, — любезно пригласил хозяин, подкрепив слова жестом.
Свободные стулья имелись лишь с ближнего к ней конца стола — откуда на нее смотрели почему-то особенно недоброжелательно. Может быть, именно потому, что не хотели, чтобы она составила им общество. Вика тоже предпочла бы поужинать у себя в покоях, а не давиться едой под тяжелыми взглядами этих снобов. Но не бежать же с позором!
Пока она судорожно размышляла, на какую сторону стола лучше сесть — то есть где ее обществом будут недовольны чуть меньше, Блайвор сделал какой-то знак слуге. Тот взял один из стульев и перенес к нему в торец стола.
— Прошу, — сдвинувшись вправо, повторил Блайвор, указывая на этот самый стул.
Над столом пронесся возмущенный шепот, но быстро смолк под жестким взглядом сюзерена.
Делать нечего, на негнущихся ногах Вика направилась к нему. Как это понимать, она не знала. То ли Блайвор быстро просек, что за другим концом стола ей будет неуютно и, так сказать, взял под свою защиту. То ли он решил поставить на место своих придворных, намекнув, что их мнения никто не спрашивал. А может, одно и другое вместе.
В любом случае, она чувствовала себя не в своей тарелке, прекрасно понимая, что сидеть во главе стола рядом с Блайвором, наверное, не полагалось даже его жене, не то что приблудной иномирянке.
— Вика, — произнес мужчина, указывая на нее. — Как там твое полное имя?
— Виктория Загорская, — с достоинством выговорила она, глядя «в зал». К черту все! Раз он посадил ее сюда наперекор всем, радовать придворных видом побитой собаки она не станет.
— Своих сейчас представлять не буду, — сказал Блайвор. — Все равно всех разом не запомнишь. Со временем, когда освоишься…
Он снова подозвал слугу и велел ему «обслужить гостью», то есть наполнить чем-то ее тарелку. Хотя остальные, включая самого Блайвора, как Вика заметила, обходились без помощи слуг, дотягивались до блюд или просили соседей что-то передать. Но, видимо, он решил, что девушка засмущается и будет сидеть с пустой тарелкой.
