— Сама — ты не в том состоянии, — грустно констатировал Блайвор и вышел.
Пока перебарывала головокружение, появилась Акита, жена Клафта. Женщина очень ловко переодела ее в ночную сорочку, хотя сама Вика была практически неспособна шевелиться.
Вообще ощущала она себя совершенно не в своей тарелке — это тревожное чувство, будто забыла что-то очень-очень важное, и никак не можешь вспомнить. Оно преследовало Вику неотступно, несмотря на головную боль, несмотря на дикую усталость. Не позволяло расслабиться и заснуть.
Конечно, она действительно забыла целых четыре дня. Но это не так уж много, и было ли в них нечто такое уж архиважное?
Последнее, что она помнила до лаборатории — как переживала из-за предательства Антона. Однако сейчас подлость жениха уже не будила в душе страдания, не отзывалась мукой — как будто все отболело и перегорело годы назад. Наверное, это тоже странно?.. Или нет?
Додумать Вика не успела — вернулся Блайвор. Принес ей какие-то лечебные травы. Сам. Вероятно, и приготовил зелье собственноручно. А раньше вроде бы слугам поручал…
Но поразмыслить над этим тоже не сложилось. Едва Вика допила отвар, как глаза закрылись сами собой.
Блайвор вышел из спальни. За дверью уже дежурила стража. Он распорядился выставить охрану возле всех покоев: Викиных, Риндалевых, дядиных, даже своих — за исключением Латониных. Но ей-то уж наверняка не угрожала никакая опасность.
Блайвор направился прямиком к себе. Прежде чем браться за поиски яда на посуде и его дальнейшее исследования, необходимо было отдохнуть. Хотя бы несколько часов. Он валился с ног еще после спасения Риндаля. А происшествие с Викой выкачало его резерв не то что под ноль — до отрицательных величин.
Зайдя в покои, Блайвор стянул с себя одежду и рухнул в постель. Но сна не было ни в одном глазу.
Одиночество на широченной кровати оказалось невыносимым. Как быстро он привык к Викиному теплу, ее мерному дыханию рядом. А без нее королевские апартаменты напоминали склеп — так же холодно, пусто и мертво.
Еще никогда его отношения с женщиной не развивались столь стремительно, а главное — на лигу не подходили к той степени близости, что он ощущал с Викой. По правде сказать, он давно решил, что любовь — попросту не его тема. Ни к одной представительнице противоположного пола он не испытывал серьезных чувств. Одиноким Волком его прозвали недаром — без обязательств, без привязанностей ему было удобней.
Но, появившись из другого мира. Вика перевернула в его жизни всё. Ее обществом он не тяготился ни мгновения. В ее глазах читал тайнопись неизведанных чувств. Ради ее улыбки готов был сдвинуть горы. О ней хотелось заботиться. И было желание бросить мир к ее ногам? А вот это уже пошлость! Вика как раз не из тех женщин, в крови у которых потоптаться на чужих костях, и уже в этом ее особенная прелесть. Но разделить с ней свой мир хотелось безумно.
В общем, счастье, казалось, так близко.
А теперь Вика не помнит ничего, что между ними было. Если он узнает, кто с ней это сделал — зубами порвет на мелкие кусочки! Только в отношениях с Викой это вряд ли поможет. Равно как и рассказы о том, чего она не помнит. Вика слишком рациональна, чтобы принять на веру. Утверждая то, чего нет в ее собственной памяти, он лишь вызовет протест, а как следствие — и вовсе отторжение.
А вспомнит ли она завтра? Или через день? Или хоть когда-нибудь… Надежды немного.
Похоже, выход у него лишь один: покорить ее сердце заново. И вот тогда оно наверняка вспомнит всё.
Правда, и Риндаль не станет дремать. Второй раз шанса уж наверняка не упустит!
Вот проклятье!
И как же плохо без нее даже один день, даже один час!.. Как больно осознавать, что в ее сердце чувство к нему стерто. Стерто какой-то тварью, которая, кстати, покушалась, как пить дать, на него самого.
Но это сейчас волновало не слишком. Ощущение потери затмевало всё.
Но поспать все-таки необходимо. Блайвор посмотрел на подушку рядом — вчера на ней спала Вика.
Вчера он обнимал ее и считал своей. Девушку. А сегодня ему остался лишь этот мешок с пухом. Блайвор взял подушку — она еще хранила Викин запах — прижал к себе, вдыхая несравнимый ни с чем аромат любимой женщины.
Всё, спать! Подушку он так и не выпустил…
* * *
Проснулась Вика лишь утром следующего дня. Голова, по счастью, почти не болела. Но и память не вернулась, четверо суток по-прежнему оставались чистыми листом.
А еще ужасно хотелось есть. Поэтому, быстро приняв водные процедуры, она поспешила в столовую. В конце концов, всего четыре дня — не такой уж большой срок, чтобы потерять из-за них покой и аппетит.
За столом Вика обнаружила одного лишь Риндаля. Других пока не было.
— Доброе утро, красавица, — приветствовал ее мужчина. — Как спала?
— Отлично. Как убитая! — улыбнулась Вика.
Он посмотрел как-то странно:
— Не лучшая шутка в наших реалиях.
И рассказал, что предыдущей ночью лишь чудом пережил отравление ядом. Вика ничего этого так и не вспомнила, слушала как в первый раз.
— Давай прогуляемся после завтрака, — предложил Риндаль, закончив повествование. — Нам с тобой обоим сейчас показан свежий воздух.
Она охотно согласилась. Ее не покидало странное чувство, будто между ней и Риндалем существует некая особенная связь, она ощущалась почти физически. Это началось, едва Вика вошла сюда, словно стены столовой напомнили о чем-то забытом. Быть может, их отношения зашли дальше простого знакомства, но теперь мужчина скромно умалчивает — раз сама она ни о чем не помнит? Хотя, конечно, Риндаль и скромность — вещи мало совместимые.
Едва они сговорились, дверь отворилась, пришли Блайвор с Дарнвиллом. Оба выглядели порядком измученными. Похоже, они провели ночь отнюдь не в своих постелях. Наверное, опять за какой-нибудь магией? Блайвор сел в торце, а дядя — слева от Вики. Странно, почему племянник не уступил регенту место во главе стола? Но ей-то уж явно не следует сидеть выше главы государства, пусть даже временного.
— Кажется, я заняла в… твое место, — с Дарнвиллом Вике постоянно приходилось одергивать себя, напоминая, что «вы» здесь употребляет только прислуга.
— Брось, это же завтрак узким семейным кругом, а не официальный прием, — успокоил ее регент.
Правда, Вика не очень поняла, на каком основании ее саму вдруг включили в состав семьи. Неужто их отношения с Риндалем и правда куда-то продвинулись за те четыре дня, что выпали из ее памяти?
— К тому же я не люблю перемен, — добавил Дарнвилл. — А править Иннарией все равно не мне, так что не стоит и привыкать к месту правителя. Как ты себя чувствуешь, Виктория? — закрыл он тему размещения за столом.
— Спасибо, хорошо, — ответила девушка. — Даже голова почти не болит.
