Зар отступил на пару шагов, медленно качая головой. В синих глазах читался… ужас?
— Что с тобой? — всерьёз испугалась девушка.
Но он лишь снова покачал головой и вдруг стремглав вылетел из комнаты.
Глава 18
— Надо поговорить, — заявил Зар с порога. Вид у него был такой, словно с минуты на минуту наступит конец света.
Вокруг Дэрэлла суетились портной с помощниками, подгоняя по его фигуре свадебный наряд.
— Это срочно? — вопрос принца был скорее риторическим. Судя по взвинченному состоянию, ждать, пока закончится примерка, друг никак не намерен.
— Да!
Что же могло стрястись-то?
— Прошу, оставьте нас ненадолго, — обратился Дэрэлл к портному, попутно выпроваживая всех из комнаты жестом.
Когда шаги в коридоре стихли, он устремил на Зара выжидающий взгляд.
— Ты знал, с самого начала, да?! — накинулся тот с упрёком. — Поэтому и решился жениться на Элизе?
— Тише ты! — Дэрэлл схватил его за локоть и оттащил к окну — подальше от двери. — О чём именно я, по-твоему, знал?
— Что недолго тебе быть её мужем, — зло бросил Зар.
— Ну, вообще подозревал, — честно ответил принц. — Я ж не умалишённый, чтобы связать себя с таким «счастьем» до конца своих дней.
— Так почему же ничего не сказал мне?!
— А до тебя что, только теперь дошло?! — изумился Дэрэлл. — Вот ты даёшь! Немаги и у нас ведь живут значительно меньше магов. А тут мир вовсе немагический, даже Источника у них нет.
— Почему ты ни словом не обмолвился?! — Зар в отчаянии сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
— Не предполагал, что вместе с потерей магических способностей у тебя и мозги атрофировались, — жёстко бросил принц ему в лицо. — Хочешь подраться? — усмехнулся он. — Ну давай, если тебе легче станет.
Зар мотнул головой и опустился на пол возле подоконника — словно его разом покинули все силы без остатка.
— Её мужу, этой старой развалине, всего семьдесят… — произнес, глядя в пол.
— А ей? — полюбопытствовал Дэрэлл.
— Двадцать.
— По нашим меркам она выглядит лет на пятьдесят, — принялся он рассуждать, опустившись на паркет рядом с другом. — Это в два с половиной раза больше. Однако в сто семьдесят пять у нас глубоких стариков даже немаги не напоминают. Значит, разница растет в прогрессии…
— Может, ты ещё составишь эту прогрессию?! — обозлился Зар. — Других забот у тебя, как я погляжу, нет!
— Главная моя забота: как-то продержаться рядом с Элизой лет пятьдесят и не удавиться, — помрачнев, ответил Дэрэлл.
— Вот этого я, кстати, хоть убей, не понимаю, — признался Зар, подняв на друга взгляд. — Пятьдесят лет тоже тот ещё срок! Неужели несчастный замок стоит таких жертв?! Он и на Вермиген-то, если объективно, совсем не похож.
Дэрэлл усмехнулся.
— Сам по себе замок — конечно, не стоит. Но нам необходимо хоть более-менее уединённое пристанище. Ты вот сейчас паникуешь, что Марион слишком быстро состарится и умрёт. А о другой стороне медали не задумывался? Что без магии мы тоже здесь долго не протянем! Так что не расстраивайся понапрасну — вполне вероятно, ты загнёшься от старости вперёд неё, — полным сарказма тоном «утешил» принц.
Взгляд Зара из страдальческого вмиг стал предельно собранным и серьёзным:
— Считаешь, всё плохо настолько?
Дэрэлл пожал плечами:
— Конечно, я рассчитываю на наши гены и, соответственно, хотя бы на длительность жизни валлейских немагов. Однако исключать возможность негативного влияния немагического мира тоже нельзя. Кстати, поэтому я и не акцентировал ваше внимание на данном вопросе — не хотел вогнать кого-нибудь в депрессию.
— А при чем здесь замок? — спросил Зар.
— Наша главная задача — вернуть себе магию. И нам необходимо место, где этим заниматься. Замок — наилучший вариант.
— Спасибо, — прочувствованно поблагодарил Зар, сжав руку друга. Кажется, он был реально тронут. Но что сказать ещё, не нашёлся. — Ладно, пойду — не буду дальше мешать твоей примерке.
Он поднялся с пола. Дэрэлл тоже.
— Держись, — принц похлопал его по плечу. — И не рассказывай больше никому из наших.
* * *
Марион не находила себе места. Что стряслось? Почему Зар повёл себя так странно, а потом и вовсе убежал?
Она же не сказала и не сделала ничего предосудительного. Ничем его не обидела. Ведь так? Напротив, даже позволила себя поцеловать. Не противилась, не отталкивала. Или… Да нет же, поцелуев он давно хотел и просто не мог разочароваться в ней из-за того, что она всё-таки уступила.
Так в чём же тогда дело?
Марион то садилась в кресло, то подходила к окну, то металась по комнате из угля в угол. Иногда ей хотелось пойти разыскать его и спросить напрямую. Но потом становилось страшно, что он снова не захочет ничего объяснять, просто опять развернётся и уйдёт. Нет, только не это!
Уж лучше мучиться неведением, сидя здесь. Пока ещё остаются силы…
Послышался какой-то звук. Марион вскинула взгляд — дверь отворилась, и вошёл Зар. Хмурый, сосредоточенный.
Марион всё равно кинулась к нему.
— Что случилось? Объясни, пожалуйста! — взмолилась она. Нервы были на пределе. Нет ничего хуже неизвестности!
Зар взял её за плечи и пристально посмотрел в глаза. У Марион сердце похолодело от нехорошего предчувствия.
А мужчина смотрел и смотрел. Так странно, что подкашивались ноги.
— Зар… — простонала она в отчаянии. — Ответь!
— Ничего не случилось, — он мягко улыбнулся и прильнул к её губам.
Горячо, но нежно, бережно — чтобы не отпугнуть в очередной раз. Его рука скользнула на затылок, по телу растёкся шёлк блаженства. Марион почти выпала из реальности…
Нет, так не пойдёт! Она должна узнать, в чём было дело.
Девушка отстранилась из последних сил, впилась в него требовательным взглядом:
— Зар, не уходи от ответа! Ты спросил о возрасте, а потом тебя что-то ужаснуло. Я видела, не отрицай!
Он снова улыбнулся, кажется, чуть снисходительно. Вот снисходительность Марион всегда не любила. Однако сейчас предпочла её не заметить — услышать ответ было важнее.
— Выдать молоденькую девушку за семидесятилетнего старика — разве это не ужасно? — мужчина опять потянулся к её губам.
Марион выставила на его пути ладонь.
— Ужасно. Только для тебя это отнюдь не новость — что меня выдали за старика.
Без лишних раздумий Зар прильнул губами к «препятствию». Провёл языком по линии жизни. Затем по линиям ума и сердца. И впился поцелуем в середину ладони. На какое-то время Марион вновь растворилась в ощущениях — слишком будоражащих, слишком восхитительных, чтобы отказаться от них было просто.
