Возможно, для Зара её нежелание близости такая же дикость, как для неё — отдаться вне брака. Правда, это нисколько не извиняет его применения магии.
— Давайте пройдёмся, — неожиданно предложил Зар.
— Ты устал держаться в седле? — поддел соперника Кил.
— Да нет, за Эльнара переживаю, — съязвил в ответ Зар, нарочито скорбно посмотрев на его жеребца. — Пусть отдохнет от твоей туши.
Кил скрипнул зубами.
А ведь этим не обошлось бы, подумалось Марион, если бы она не ехала между ними. Надо прекратить их перепалку.
— Я вот правда немного утомилась сидеть в седле и не против размяться.
Кил поспешил помочь ей спешиться, но Зар оказался проворней. И тут же оба предложили ей локти. Марион не очень жаждалось выказывать расположение любителю магических воздействий. Но взять под руку только Кила — прямое оскорбление Зару. Унижать его она тоже не хотела. Потому не стала брать никого.
Подняла с земли пожухлый кленовый лист и вертела его в пальцах, держа за черешок.
А в голове крутилось всё, что услышала сегодня. Не быть ей ни с одним из них. И тот, и другой — маги до мозга костей. Она для них лишь бездарное недоразумение. Равной с ними ей не стать никогда.
В груди болело так, что слёзы сами просились на глаза. Еле их сдерживала.
— Да что с тобой опять такое? — Зар вновь заметил её состояние.
От переживаний чуть ли не кружилась голова. Наверное, ещё ни разу в жизни она не чувствовала себя настолько неуместной, лишней. Полог отчаяния отрезал от мира, совсем недавно казавшегося ей своим, родным практически.
— Мне лучше вернуться к мужу… — выдавила Марион почти беззвучно.
Но мужчины услышали.
— Это что ещё за глупости?! — воскликнули в один голос, дружно заступая ей путь.
Девушка чуть не натолкнулась на них.
— Марион, в чём дело? — Зар бережно взял её за подборок. Из груди Кила при этом вырвался глухой рык. — Откуда вдруг мысли о возвращении к мужу? Я снова сказал что-то не то?
Она слабо качнула головой и с трудом вымолвила:
— Я не маг…
— Не имеет значения.
— Это неважно, — заявил со своей стороны Кил.
Борясь со слезами, она посмотрела на одного, потом на другого:
— Но вы же сами говорите, что всё у вас завязано на магии.
— Мои родители немаги, — напомнил Кил.
— И как их принимают в вашем обществе? — вопросила Марион, заранее уверенная в ответе.
— Вообще-то мои родители никогда и не стремились в общество магов, — честно поведал он. — Так что с ними только Дэрэлл поддерживал знакомство.
— А если бы стремились — разве их приняли бы?
Охотник пожал плечами:
— Откровенно говоря, не представляю их в обществе магов. Это меня Дэрэлл ещё мальчишкой забрал к себе в столицу. А родители там и не были ни разу.
— Но вообще, — вновь заговорил Зар, — браки между магами и немагами не запрещены, и они бывают.
Браки? Сердце Марион пропустило удар. Неужели… всё не так плохо? И если бы она не была замужем за проклятым сэром Персивалем…
— Только, наверное, эти супруги-немаги чувствуют себя изгоями? — печально спросила она.
— Не думаю. Однако их положение в обществе полностью зависит от положения, которое занимает супруг-маг, поскольку сами они на поприще магии ничего не могут добиться.
— Так принимает их общество или нет? — попыталась девушка добиться прямого ответа.
— До определённой степени.
— Какой именно?
— Марион, — Зар мягко улыбнулся, — в любом случае, мы теперь в Англии, а не на Валлее. И здешнее валлейское общество, состоящее из двенадцати человек, давным-давно приняло тебя.
* * *
25 ноября 1780 года
— Пошла вон! — услышала Марион через дверь разгневанный Элизин голос. — Чтоб через час духу твоего не было в замке!
Девушка поспешила в коридор, узнать, в чём дело. Элиза казалась ужасно рассерженной.
— Но, миледи, молю вас! — послышался другой голос, полный отчаяния. — Мне некуда идти!
Возле лестницы одна из служанок, кажется, её звали Рози, заливаясь слезами, ползала перед хозяйкой на коленях.
— Лучше убирайся сама, пока я не велела вышвырнуть тебя за шкирку! — пригрозила та.
— Элиза, дорогая, что случилось? — спросила порядком опешившая Марион. — Эта девушка что-то украла? — единственное объяснение возмущенным крикам, что пришло в голову.
— Никакая она не девушка, — взъярилась Элиза ещё больше, — а бесстыжая распутница!
Она схватила служанку за волосы, заставила подняться на ноги и ткнула пальцем в живот. Да, округлился тот, по всей вероятности, не от чревоугодия, тем более что сама Рози была худенькой как прутик.
— Миледи, прошу вас, будьте милосердны… — прорыдала служанка, вновь падая на колени. — Я сирота, у меня никого нет…
— Я велю тебя высечь, если ты сей же момент не уберешься за ворота! — Элиза ударила её наотмашь по щеке. — В моём доме рассадника порока не будет!
Марион, напротив, посочувствовала несчастной. Отец ребенка жениться на ней, очевидно, не собирается — иначе не дотянул бы до такого срока. Но оказаться на улице под зиму, без средств к существованию — Рози просто умрёт, не от голода, так от холода. Ведь на работу незамужнюю беременную женщину не возьмет никто.
У Элизы вовсе нет сердца!
А у Марион оно разрывалось от жалости. Только сама она, увы, ничем не могла помочь бедняжке. Разве что попросить за неё Дэрэлла. Но станет ли принц спорить с женой из-за прислуги? Он обещал старому баронету сделать его дочь счастливой, а это возможно, лишь потакая ей во всём.
Элиза тем временем продолжала по-всякому оскорблять бывшую служанку. И тут Марион накрыла страшная мысль уже по поводу себя. Если бы она тогда уступила Зару, а Элиза прознала об их интимных отношениях — наверняка выставила бы вон с позором и её саму.
— Что здесь происходит? — вывел Марион из размышлений голос Дэрэлла.
Глава 23
Элиза доложила мужу про бесчестие служанки вкратце, но во всех красках. Та тихонько всхлипывала, по-прежнему стоя на коленях перед хозяйкой.
А вот Дэрэлл слушал супругу с таким непроницаемым лицом, что Марион вовсе не могла предсказать его реакцию. Но на Валлее ведь не осуждаются внебрачные связи. Правда, про отношение к рождению внебрачных детей она ничего не знала. Вдруг, оно не лучше, чем в Англии? Неужели принц без возражений поддержит жену и выставит несчастную служанку за порог?
— Рози, встань, — негромко и, как показалось Марион, мягко произнёс он. Та вскочила на ноги. В ожидании приговора хозяина, который будет окончательным, у нее мелко задрожала нижняя губа. — Успокойся. И иди работай. Элиза погорячилась. Никакого увольнения…
