— Понятия не имею, как это там оказалось! — заявила Элиза, поджав губы.
Дэрэлл тигриным прыжком переместился к креслу и навис над женой, опершись руками на подлокотники. Темно-карие глаза нехорошо сверкнули.
— А не ты ли, милая, засунула его под подушку полминуты назад?!
Вжавшись в кресло, Элиза помотала головой. Рыжие кудряшки затряслись, словно разделяя страх с их обладательницей.
— Ты! — Дэрэлл ткнул её пальцем в грудь.
Женщина вздрогнула всем телом. Судорожно сглотнула, таращась на супруга. Похоже, ей мечталось слиться с креслом. Или просто исчезнуть отсюда.
— Я нашла его в коридоре… на полу… — промямлила она.
— Хватит врать! — взъярился Дэрэлл. Впрочем, на его лице не дрогнул ни один мускул, лишь ледяным огнём полыхали глаза. — Ты украла браслет у моей сестры. Вероятно, тогда же, когда порезала ей платье, — отчеканил он, как будто каждое слово выпускал в неё стрелой.
Напоследок смерил уничтожающим взглядом и вернулся к сбору драгоценностей.
Элиза попыталась подняться с кресла.
— Сидеть! — рявкнул принц, не поворачивая головы.
Она плюхнулась обратно, словно ей подрубили ноги. И больше не смела досаждать ему. Лишь молча следила затравленным взглядом за мрачным, смертельно опасным зверем, которого разбудила в муже. Уже и сама явно была не рада.
Забрав все украшения до единого, Дэрэлл направился к двери. На пороге обернулся:
— Как же ты мне противна! Воровка. Подставщица. Ничтожество.
Он хлопнул за собой дверью.
* * *
25 января 1781 года
Своё обещание о сексе на следующий день Марион не сдержала. Однако не по собственной вине. Просто к вечеру у неё вдруг жутко разболелась голова. Возможно, организм так отреагировал со страху, но факт оставался фактом.
Боль, правда, Зар снял. Только вид у неё, вероятно, был настолько перепуганный, что мужчина снова любезно отложил секс на завтра. Марион подарила ему благодарный поцелуй.
А уже наутро опять почувствовала себя плохо — простудилась.
Зар вылечил и этот недуг. Но опасаясь, видимо, как бы в другой раз у неё не случилась почечная колика или сердечный приступ, сказал:
— Дай знать, когда захочешь сама.
О, вот это было опрометчиво! С тех пор каждое утро Марион просыпалась с мыслью, что вечером — обязательно, всенепременно. Однако уже во второй половине дня начинала резко терять свою решимость. И ложилась с мыслью: в конце концов, ведь ничего страшного, если это произойдет завтра?
— Долго ещё собираешься над Заром измываться? — спросила её Авира утром десятого дня. Они как раз встали из-за стола после завтрака.
Марион попыталась объяснить про свои страхи.
— Эх, подруга, мне бы твои проблемы!.. — печально вздохнула валлейка. А потом посмотрела, как-то резко повеселев, со своей извечной иронией: — А ты ведь тоже была бы рада поменяться со мной местами. Воздержание на протяжении ещё лет пятидесяти — предел твоих мечтаний.
Марион улыбнулась и невольно задумалась: так ли это? Действительно она хотела бы отложить интимные отношения с возлюбленным в столь долгий ящик?
«Вряд ли», — неуверенно ответила она сама себе. А вот в чём можно не сомневаться: Зар её бросит гораздо раньше!
Тем не менее, этим вечером Марион опять легла спать в своей спальне. Но сон никак не шёл, всё вспоминались Авирины слова о том, что она мучает Зара. Она и сама понимала: неправильно это, изводить любимого человека. Даже если очень страшно, нельзя так поступать. Нельзя!
Марион вскочила с кровати. Стрелки на часах над камином показывали два ночи. Зар, наверное, уже спит…
Нет, это снова отговорки! — одернула она себя. Даже если спит — проснётся с радостью.
Девушка тихонько выглянула из двери, опасливо огляделась — вдруг где-то здесь в темноте опять бродит Элиза? Нет, вроде никого. И стремглав припустила к дверям соседних покоев. Постучалась.
Сердце стучало так громко, что она даже не услышала шагов за дверью.
— Ты? — спросонок удивился Зар. Она его действительно разбудила. — Что-то случилось?
Мужчина был в одном исподнем, выше пояса и вовсе обнажён.
Марион совершенно растерялась.
— Да, — кивнула она. И тут же помотала головой: — Нет. У меня почему-то ужасно холодно, я замёрзла. Можно переночевать у тебя?
Ну вот зачем она сказала этот бред?! Но трясло её взаправду, и конечности были ледяными.
— Конечно, — Зар улыбнулся как-то странно и посторонился.
Марион нырнула в дверь. За спиной щёлкнул замок, отрезав ей путь к отступлению.
— Пойдем, — он предложил ей руку.
Если бы не это, она бы, наверное, так и осталась стоять у двери. А может, и вовсе сбежала бы. Правда, Зар вынул ключ из замочной скважины.
Марион вложила в его руку ледяную ладонь.
Мужчина привёл её в спальню. Обнял и прошептал на ухо:
— Не бойся. Всё будет хорошо.
Значит, не повёлся на ерунду про переночевать, улыбнулась про себя Марион.
Какое-то время Зар просто держал её в объятиях, согревая тело и душу, вливая в неё свою силу и уверенность.
— У тебя когда-нибудь были девственницы? — осмелев, поинтересовалась Марион.
— Были. Правда, давно.
Он ободряюще улыбнулся и накрыл её губы поцелуем. Нежным, наверное, как никогда. Но и от него Марион вмиг ослабела, ноги стали ватными. Просто поразительно, как этому мужчине всегда удавалось моментом лишать её и воли, и сил.
Чтобы не упасть, она обвила руками его за шею и по локти зарылась в роскошные густые волосы. Они так возбуждающе ласкали кожу рук — одно это поднимало волну желания.
Руки мужчины заскользили по спине. Марион запрокинула голову. Зар этим тут же воспользовался. Она ощутила на коже его горячее дыхание, жаркие губы медленно спустились по шее, прошлись по груди.
Сердце бешено стучало, перегоняя закипавшую кровь. Дышать становилось всё трудней, Марион шумно втягивала воздух, сделавшийся вдруг густым.
Ночная сорочка соскользнула на пол. Жадные губы сомкнулись на груди. Девушка громко застонала, ощущение было просто невероятным. Всё тело вспыхнуло желанием. Теперь кровь уже не кипела в венах, по ним тёк жидкий огонь. Каждое прикосновение чутких пальцев, скольжение крепких ладоней отдавалось сладко-тянущим ощущением внизу живота.
Кажется, Зар опять использовал магию?
Но сейчас Марион было уже всё равно. Ей отчаянно хотелось больше прикосновений, больше ласк… самых смелых.
Она даже не заметила, в какой момент оказалась на кровати. Опомнилась, когда кожи коснулась прохлада простыней. Но внутреннего жара это не остудило. Марион выгибалась навстречу страстным поцелуям, прижимала к себе голову мужчины и стонала, позабыв про всякий стыд.
