Но как же всё не конкретно!
— Зачем? Кем я там буду? — уточнила она.
Элестайл молчал. Джейлис чувствовала, как он буквально весь закаменел.
— Твоей любовницей? — предположила сама.
— Да, — открыл он наконец рот. — Ничего большего я тебе предложить, к сожалению, не могу.
Она хотела сказать, что разведётся с мужем. Костьми ляжет, наизнанку вывернется, но добьётся развода!
Однако тут вампир добавил:
— Ты человек.
Прозвучало как приговор.
Вот, значит, что. И здесь уже явно ничего не изменишь.
— Браки с людьми у вас запрещены?
Он снова ответил не сразу:
— Да, моей женой может быть только вампирша. Но жениться я не собираюсь.
— Нет! — Джейлис в отчаянии замотала головой. Грудь заболела, словно на неё уронили валун. Дышать тоже стало нечем. — Нет! — повторила она, глотая слёзы. Это надо быть ненормальной, чтобы отправиться в чужую страну и быть там лишь бесправной подстилкой!
— Насчёт того, что не женюсь, я серьёзно — можешь даже не сомневаться. Своих решений я не меняю.
— Нет, — слёзы всё-таки хлынули неудержимым потоком. Джейлис перекинула ногу через шею коня, развернулась, уткнулась лицом вампиру в грудь и разрыдалась.
— Что ж, это твоё право, — мужчина погладил её по голове. — В Лимерану мы приедем уже завтра утром, — «порадовал» он. Девушка едва не завыла в голос. — Не плачь, прошу тебя. Давай не будем тратить на это последний день.
Слово «последний» ударило будто ножом в сердце.
Джейлис честно постаралась выполнить просьбу Элестайла и задвинуть мысли о расставании в самый дальний угол сознания. А он вовсю отвлекал её разговорами. Даже рассказал историю Лонгаронеля и его Эльджеты — после того как с горя она призналась, что подслушала их с эльфом разговор.
Кстати, вампир совершенно не рассердился. Только расстроился, что допустил столь непростительную оплошность — не убедился ещё раз в безопасности беседы.
Оказывается, девушка та приехала в Бордгир не добровольно, а с аст-леронским караваном
— в качестве корма. Но выяснилось, что в тюрьму попала по ложному обвинению, поэтому прошение Лонгаронеля о её помиловании удовлетворили. Только ещё до окончания испытательного срока Эльджета решила сбежать — со всеми вытекающими.
В общем, получалось, что вампиры не такие уж и звери, просто неукоснительно соблюдают собственные законы. Девчонка сама виновата в своих проблемах.
А Элестайл не только искал друга, но и пытался докопаться, какая же сволочь хотела смерти Эльджеты в Аст-Лероне — даже заказала её убийство начальнику тюрьмы.
Правда, в своём расследовании вампир пока особо не преуспел. Но говорит, интуиция подсказывает ему, что дело в Эльджетиной матери. Погибла она как-то странно. Вроде бы просто упала дома с лестницы и сломала шею. Однако Элестайл читал отчёт с описанием трупа и пришёл к выводу, что большинство травм, полученных при падении, скорее напоминают посмертные. То есть такое ощущение, что сначала ей свернули шею, а уже потом скинули с лестницы.
И с её происхождением тоже какая-то тёмная история. Кем является дед Эльджеты, не удаётся выяснить, а вот про бабушку вампир сведения нарыл.
— Она была женой одного аст-леронского графа, но дочку нагуляла где-то на стороне. Тем не менее граф после адюльтера с ней не развёлся, хотя ему она детей так и не родила.
— Так, может быть, очень любил жену? — предположила Джейлис. — Потому и измену простил.
— Возможно, — согласился Элестайл с какой-то странной улыбкой. — Причём простил настолько, что воспитывалась бастардка в его удалённом поместье. А потом именно граф выдал её за одного обнищавшего, но дворянина. И после свадьбы дела дворянчика резко пошли на поправку.
— Хочешь сказать, что граф ещё и дал за девушкой неплохое приданое? — округлила глаза герцогиня.
— Ну вряд ли это простое совпадение, — усмехнулся вампир. — А знаешь, что самое странное? Мне тут донесли, что графиня-то, оказывается, долгие годы безуспешно лечилась от бесплодия.
Боги, а он ведь реально полномасштабное расследование устроил, раз даже до такого докопался!
— Видимо, причиной бесплодия явились какие-то осложнения после родов, — тут же нашла объяснение Джейлис.
Однако Элестайл покачал головой:
— Лечилась графиня и до родов. Такой вот занятный факт: бесплодная женщина вдруг беременеет — причём не от мужа, рожает, после чего снова становится бесплодной.
— Ну так, зная о своей проблеме, она, наверное, не считала необходимым предохраняться. Но тут как раз сработало лечение. А потом, как я уже говорила, осложнение. Меня, знаешь, кое-что другое больше удивляет, — заметила девушка. — Если уж граф простил жене измену, принимал такое участие в судьбе её бастардки, и своих детей у него всё равно не было — почему он просто не выдал девочку за их общего ребёнка?
Элестайл снова усмехнулся:
— Вот за общего никак бы не получилось. Дело в том, что Фан^ция была наполовину эльфийкой.
На несколько секунд Джейлис просто лишилась дара речи.
— Выходит, её отца надо искать где-то в Лорвейне, — логично заключила она, переварив изумление, и выразительно посмотрела на ехавшего далеко впереди Дальгондера — почему-то они снова порядком отстали от остальных. — У тебя вон и к кому обратиться есть.
— Нет, — мотнул головой Элестайл, — ради этого я напрягать Дальга не стану. Тем более что эльфы не одобряют отношений с людьми, и перспектива выносить сор из избы его наверняка не порадует. Да и не всё ли равно, кем был второй родитель Фанеции, когда убили её наверняка люди.
— Почему ты в этом так уверен? — удивилась Джейлис. Лично она не видела повода исключать эльфов из числа подозреваемых. Мало ли кем являлся отец Фанеции — вдруг он богат и знатен, и незаконнорожденная дочь могла претендовать на его состояние или часть оного, а то и на титул. По правде говоря, о законах Лорвейна герцогиня имела не большее представление, нежели о бордгирских. Эльфы были столь же закрыты, как и вампиры, разве что не убивали за одно лишь пересечение их границ.
— Потому что дело, как пить дать, в наследстве графа, — ответил Элестайл. — Я, кстати, думаю, что эльфийские крови Фанеция получила всё-таки не от отца, а от матери.
— Считаешь, это граф на стороне бастардку нагулял, а не графиня? — она опять округлила глаза.
— Да. А бесплодная жена согласилась не делать из этого факта скандала. Граф всю жизнь заботился вовсе не о чужой дочери. И в конце концов, полагаю, составил завещание именно на неё. Но, так неудачно упав с лестницы, вступить в наследство Фанеция не успела. Поэтому всё состояние досталось каким-то дальним родственникам графа. А Эльджета мешала им, как его кровная внучка. Вот твари и заказали убить её в тюрьме. Только исполнитель, вместо того чтобы самому пачкать руки, отправил девушку к нам в качестве корма.
