Вероятно, именно после этого разговора герцогиня стала с Тиной добрее и мягче, чем прежде. Должно быть, она поняла, что Тина не хочет оставаться наедине с будущим мужем, поэтому отклоняла все его приглашения, как бы интересны они ни были: в Сады удовольствий, в оперный театр или на приемы, устраиваемые в высшем свете каждый вечер.
Если бы Тине приказали туда пойти, она бы пошла. Ей казалось, что у нее уже не осталось силы воли сопротивляться грядущим мучениям, и лишь утешалась мыслью: выйдя за сэра Маркуса через два дня, она спасет лорда Уинчингема от унижения и бесславия.
При этом Тина уже забыла, что должна спасти и себя от респектабельной, но плохо оплачиваемой работы гувернантки. Отказаться теперь выйти замуж за сэра Маркуса означало бы не только принести в жертву лорда Уинчингема и лишить его последнего шанса уплатить долги, но и поставить как его, так и герцогиню в тяжелейшее финансовое положение, когда начнут приходить счета за изысканное и дорогое приданое.
Тина помнила, как много, много лет назад ее мать говорила ей, что одна ложь всегда влечет за собой другую. И теперь в этом убедилась. С самого начала они с лордом Уинчингемом беспечно, не просчитав всех обстоятельств, по собственной воле нагородили груду лжи, в которой сами и запутались.
Она вернулась домой очень усталая после четырех часов стояния на ногах перед мадам Раше, а в холле ее ждал огромный букет пурпурных орхидей. Такие подарки ей ежедневно присылал сэр Маркус. Повернув к лестнице, Тина даже не взглянула на цветы.
— Как я вижу, это дорогое подношение прислал ваш жених, — сухо заметила герцогиня, и по внезапной резкости ее тона невеста догадалась, что та устала и раздражена.
— Да, мадам, — промолвила она.
Увидев, что Тина готова следовать за ней, герцогиня остановилась на второй ступеньке лестницы.
— Полюбуйтесь цветами и прочтите записку! — громким шепотом распорядилась она. — Не афишируйте перед слугами ваше безразличие!
Тина вернулась в холл. А потому, как герцогиня, Поднимаясь по лестнице, продолжала ворчать, поняла, что вечером ей будет преподан урок.
Пытаясь изобразить восхищение роскошными цветами, она взяла приложенную к ним записку. В ней было всего лишь несколько слов, начертанных крупным, размашистым и ненавистным ей почерком:
«Пока вы не станете моей!»
Тина вздрогнула, как от удара клинком. Через несколько часов и она будет принадлежать ему! Ей понадобилось усилие воли, чтобы сдержаться, не смять записку и не бросить ее на пол.
Между тем герцогиня уже скрылась из вида, а в конце коридора появился лакей с серебряным подносом, на котором стоял графин. Тина его окликнула:
— Его светлость дома?
— Да, мисс, он в библиотеке, — отозвался лакей. Она заколебалась, но ноги уже сами понесли ее туда.
От усталости и вялости не осталось и следа. Стерн там! Она его увидит! Разве имеет значение все остальное? Сэр Маркус с его цветами, гнев герцогини, быстро бегущее время? Только не упустить бы случая, хоть немного побыть с любимым человеком!
Лакей придержал перед ней дверь. Лорд Уинчингем сидел в большом кресле перед камином с бокалом вина в руке. Он заметно побледнел и осунулся после болезни, но почему-то выглядел более привлекательным и менее устрашающим, чем раньше.
При ее появлении он оглянулся, и ей показалось, что глаза его загорелись.
— Тина! — воскликнул лорд.
— Не вставайте! — быстро предупредила она. — Мы с герцогиней только что вернулись. Я узнала, что вы здесь, и зашла справиться о вашем самочувствии.
— Я чувствую себя вполне прилично! — ответил лорд Уинчингем. — Врачи мной довольны, хотя для меня было бы лучше, если бы Клод оказался более метким стрелком!
— Я хотела кое-что сообщить вам, — начала Тина. — Вчера вечером я видела Клода. Мы с герцогиней поздно возвращались домой из Челси, от портного.
который, как ей сказали, отлично шьет костюмы для верховой езды. Улицы в это время были почти безлюдны, солнце уже зашло. Подъезжая к Берклисквер, я заметила его в сквере.
— Клода?! — воскликнул лорд Уинчингем.
— Да, да… Я почти уверена, что это был он. Клод стоял в тени, и с ним еще двое. Он что-то им говорил и показывал на этот дом!
— Вы, наверное, ошиблись, — усомнился лорд Уинчингем. — Я не верю, что Клод осмелится появиться поблизости, по крайней мере, пока я не поправлюсь! А когда появится, его будут ждать мои друзья! Сухим из воды ему не выйти!
— Что вы имеете в виду?
— Ну, если они его не выпорют, это сделаю я! — пояснил лорд Уинчингем. — В конце концов, он хотел меня убить! Только по счастливой случайности ему это не удалось.
— О нет! Оставьте его в покое! — запротестовала Тина. — Не надо мстить ему! Умоляю вас! Не знаю почему, но я его боюсь!
Лорд Уинчингем откинул голову и засмеялся сухим, резким, неприятным смехом:
— Боитесь Клода? Не стоит. Он дурак, каких мало! Герцогиня называет его червем. А с червем можно поступить только одним способом: раздавить его!
— Нет, нет! Он не червь! Скорее, Клод похож на змею, которая все равно попробует уничтожить вас! Пожалуйста, оставьте его в покое. Ну, если можете, вышлите его из Англии! Не подвергайте свою жизнь опасности!
— Не волнуйтесь, — успокоил ее лорд Уинчингем. — Если Клод и убьет меня, кому до этого есть дело?
Мне! — быстро, почти не думая, выпалила Тина, но, поймав на себе удивленный взгляд лорда Уинчингема, покраснела и пояснила: — Я бы не хотела, чтобы с вами что-нибудь случилось и вашему кузену удалось завладеть Уинчем!
— Уинч, Уинч! — воскликнул лорд Уинчингем. — Вот о чем вы все время беспокоитесь? Вот в чем причина всех преступлений? — Внезапно он протянул ей руку, и Тина, не осознав, что делает, вложила в нее свою ладонь. — Подойдите ко мне ближе! — потребовал лорд Уинчингем. — Я хочу поговорить с вами.
Он притянул ее к креслу, и она села на низкий пуфик возле него. Потом взглянул на ее крошечное личико и произнес каким-то непонятным тоном:
— Вы выглядите усталой и несчастной.
— Нет, сейчас я вовсе не несчастна!
Это была чистая правда. Прикосновение его пальцев действовало на нее, как глоток хорошего вина. Вся комната озарилась ярким солнечным светом.
— Оставьте все это, — мягко попросил он. — Бросьте этот дурацкий маскарад! Скажите им всю правду. Вы же не будете счастливы с Уэлтоном, несмотря на все его богатство!
На мгновение Тина закрыла глаза. Как ей хотелось согласиться с ним, рассказать, что она терпеть не может сэра Маркуса, что отдала бы полжизни за то, чтобы освободиться от него! Но тут же подумала и о другом: при ее появлении на Беркли-сквер положение лорда было незавидным, теперь же, когда потрачено столько денег на нее, оно стало еще хуже!
