Секунда, и в номере загорелся свет, это Елизавета щелкнула переключателем возле изголовья кровати. Проморгалась, привыкая к свету, и тут же ахнула.
— Господи, Тема, что с тобой?..
Нельзя сыграть беспокойство, что нарастало в карамельных очах. Если ее порыв проверить раны отыграть сумеет любая, то изменить выражение глаз, кроющееся за внешней маской — нет. Ветта действительно была сбита с толку, и переживала о его здоровье.
— Я ходил на спорт.
— Да какой это спорт, что так травмировал тебя?! — она подползла ближе, заглядывая в лицо и кончиками пальцев покрутила за подбородок, цокнув, когда сумела как следует разглядеть последствия встречи с немцем. — Тебе нужен лед!
Она соскочила с кровати, поспешив к мини-бару. Сделав из полотенца импровизированный кулек, высыпала туда холодные кубики, после чего вернулась ко мне, потянувшись к разбитой губе.
— Почему ты не разбудил меня? Ты давно пришел?
Я проверил время.
— Нет, всего пару часов назад.
Ветта в отчаянии опустила руку со льдом.
— Значит, он уже не поможет. Боже, ты не говорил, что занимаешься боксом.
Я криво усмехнулся.
— Ты не спрашивала. И это скорее вольная борьба.
— Ты давно не дрался?.. — девушка подушечкой пальца обвела линию фингала, что придется завтра гримировать, чтобы не пугать общественность.
— Угадала. За это и поплатился.
— Но зачем? Зачем, вы, мальчишки, все время лезете махать кулаками? — она закусила губу, а брови свела вместе.
Этот разговор вовсе не походил на продолжение того, что мы начали еще в машине. Словно незримая стена, возведенная как с ее, так и с моей стороны, рухнула. И все из-за ранений.
— Не стоит меня жалеть.
— Я не жалею тебя! — она вскинулась. — А злюсь. Ты сам знал, на что шел. И должен был быть готов к тому, что на спарринге могут разукрасить. Вот только скажи мне, зачем? Почему сейчас?
— Что, не приятно? Смотреть на меня, когда я весь в синяках?
— Не говори глупости! Кажется, тебя хорошо стукнули по голове, если подобная мысль пришла в голову! Я переживаю за твою работу. Что скажет Горелов, когда увидит тебя… таким? Ты же его помощник, сопровождаешь на важные совещания, должен являться лицом фирмы!
Я впал в ступор.
— Ты боишься, что меня уволят из-за пары ссадин?
— Это не пара ссадин, и ты это прекрасно знаешь!
Я пару секунд молчал, после чего рассмеялся и, откинув мешающее полотенце, что держала Ветта в руках, повалил ее на спину. Не без труда, все же правая рука безбожно ныла, так что я опирался на локоть, стараясь лишний раз не бередить рану. Просунул колено меж ее бедер, устраиваясь между них.
Эта девочка не стала пугаться, истерить или же строить из себя ненужную медсестру. Она сразу поняла, что первая помощь уже не своевременна, и отступила, вводя в диалог. Попросила поведать, что произошло, и удивила хлесткой фразой про мою глупость и браваду. Снова сказала то, что думала. И стала переживать за мое будущее!
Разве можно было пройти мой маленький тест более блестяще?
Все, к черту проверки! И к черту мысли о том, что она может шпионить, желая сорвать куш.
Моя служба безопасности прислала подробный отчет на Орлову Елизавету Игоревну. И в информации, которую мне предоставили, не было и намека на двойную жизнь. Все так, как Ветта сама мне рассказала. Сирота с единственным живым родственником, известной писательницей, Эльвирой Невской, которая приходится девочке родной теткой. Видимо, тетя и наставила племянницу на путь журналистики, об этом говорил выбор университета и последующие места работы Лизы, как и фотографии с громких мероприятий, где они с тетей появлялись вдвоем. Непременно в литературной среде.
У Лизы были всего одни длительные отношения, которые закончились разрывом еще задолго до нашей встречи. Девушка не выезжала из России, и никак не могла находиться в Германии, чтобы обрушить одно из моих предприятий. Как и ее окружение.
Впрочем, лучшая подруга, Романова Оксана Федоровна, известная «светская львица», дочка успешных бизнесменов в области ювелирных украшений, вполне способна была входить в круг лиц, которые имели бы доступ к небезызвестной Людочке. Но зачем? Оксана итак обеспечена сверх меры, и подобные взрослые игры не заинтересовали бы ее. Ведь можно все потерять. Когда понимаешь, что суммы идут сверх годовой прибыли родителей. Она не стала бы так рисковать.
По всему выходило, что Ветта действительно была не при чем. И просто хотела написать интервью, желая выбраться из серости кулинарных статей, куда погрузил ее начальник со смешной фамилией Перепелкин.
Я прочитал несколько работ Орловой, и, сказать по правде, был впечатлен. Девушка умела с юмором подойти к самым банальным вопросам, превращая сухой текст во что-то вкусное. Однако за сладкими речами стояло что-то большее. И девочка явно была способна не только на описание ресторанов и блюд.
Но я ей не буду давать подсказку. Пусть сама найдет решение. И если сможет… что же, буду считать, что наконец нашел человека, сумевшего разгадать главную тайну последнего десятилетия.
Только не уверен, разрешу ли опубликовать срывание маски.
Впрочем, до этого еще далеко.
А она сейчас здесь, рядом, подо мной. Замерла, испытующе заглядывая в самую душу.
— Прости меня. Мне не стоило говорить того, что я сказала. Там, в машине.
Меня словно снова ударили.
Я ожидал чего угодно, но не извинений.
Девушка сама решила извиниться?! Первой?
Кажется, я еще сплю.
Но нет, легкий поворот ладони болью подсказал, что нахожусь в реальности.
— И ты прости меня. Я должен был спросить разрешения.
— Мир?
— Мир.
Поцелуй вышел также болезненным, я почти взвыл, забыв, что губа разбита, а Ветта, поняв, что израненный я не слишком хороший ведущий, вывернулась из объятий, меняя нас местами.
— Лежи. И не двигай больной рукой, ей нужен покой.
А потом… я готов был благодарить Рихтера, что тот сумел так разукрасить меня. Ветта была такой нежной и осторожной, что я практически рычал, метаясь по постели, когда эта чертовка останавливалась в самый последний момент, не давая мне подойти к последней границе.
Она так хотела наказать меня?
Сладко! Очень сладко!
Особенно после того, как, сдавшись, Ветта с тихим грудным стоном позволила отпустить и свои желания, и добиться освобождения моего.
Я практически оглох и ослеп, настолько сильным был оргазм. И настолько девушка, оседлавшая меня, казалась сейчас близкой. Упав мне на грудь, Ветта маленькими поцелуями стала покрывать плечи, шею и щеки, не задевая больных мест.
