— Лен, не надо, — тихо попросил он девушку. — Я не могу этого исправить. И заставить твоих родителей уделять тебе внимание — тоже не могу. Да и сейчас не самое подходящее время. У нас был уговор — ты перестаешь принимать дурь и мы вместе. Ты его нарушила. Но дело даже не в этом… — Егор вздохнул. — Осталась неделя. И мы так или иначе разбежимся в разные стороны. Наши отношения… они с самого начала шли концу. И ты согласилась с этим.
Марлена кивнула, отвернулась, чтобы Гардов не увидел, как по щекам потекли слезы. Ее снова бросили. В который уже раз.
— Послушай, — Егор все же преодолел разделяющее их расстояние и осторожно взял девушку под локоть, ненавязчиво подталкивая ее ко входу. В этот момент к воротам подъехало еще одно такси — студенты спешили вернуться в общежитие. — Все у тебя образуется. Разберись со своей жизнью. И все будет. Вот увидишь.
— Угу, — невнятно кивнула девушка, вырвала у Егора свою руку и медленно побрела по дорожке в общежитие.
Будет. Обязательно будет. Только вот его, Егора Гардова, уже в этой жизни не будет.
Егор стоял у ворот, глядя Марлене в след до тех пор, пока она не скрылась за поворотом общежития, затем вернулся к такси. У него еще были дела в городе, и их стоило решить именно сегодня, а Марлена… укол сожаления царапнул что-то внутри. Она была удобной, но… пожалуй, подобные отношения все же изначально были неправильными.
Марлена почти не заметила, как дошла до крыльца общежития. Словно во тьме, поднялась на второй этаж, вошла в свою комнату и только там, после того, как захлопнула дверь, позволила себе разрыдаться. Громко, отчаянно, с подвываниями. Она сползла по стене на пол, плакала, размазывая остатки косметики по лицу, жалела себя. Было тошно, мерзко и одиноко. Ей всего лишь хотелось тепла, хотелось, чтобы рядом был хоть кто-нибудь, способный разогнать тот холод, что поселился внутри еще в то время, когда она поняла, что не нужна собственным родителям. Они не скрывали, что второго ребенка не планировали, и дочь получилась как-то случайно. Вроде и есть, а зачем она и что с ней делать — непонятно.
Мать всегда была занята собой, своими личными делами, благотворительными комитетами, подругами, салонами красоты и модными показами. Отец… для него существовал только старший сын. Наследник. Продолжатель рода и династии. Он был готов закрывать глаза на все, что творил старший братец Марлены. Девушка прекрасно знала, сколько денег в прошлом году ушло на взятки, потому что ее брат сел за руль будучи пьяным в стельку и сбил насмерть двух школьников. Отец целое состояние вывалил, чтобы замять это дело. Только вот Марка это ничему научило. Через два месяца после того, как суд признал его невиновным, он напился и съехал с моста в реку. Девушка, что была в машине вместе с ним, сильно пострадала. Отец же снова бросились его отмазывать.
Для Марлены же он никогда не пошевелил даже пальцем. Стоило дочери только заикнуться о чем-нибудь, как на ее счет просто переводилась внушительна сумма денег. Куда, зачем, для чего — никого не волновало. Вернее не так — родителям было все равно, на что дочь будет тратить деньги, лишь бы только она не приставала со своими проблемами.
Подруг у Марлены тоже не было. Те девушки, которые вились вокруг нее в обществе или в академии, интересовались только размерами этих самых денежных выплат и теми благами, которые они могут иметь от общения с Марленой
Парни.
И снова мимо. Зимой, девушке показалось, что у нее могут быть отношения с Северьяном Абзаловым. После того, как Лиз Шермер начала встречаться с Гардовым официально, Северьян вдруг начал уделять внимание ей, Марлене. И она на миг поверила… просто позволила себе помечтать о том, что будет если…
Не сбылось. Стоило только Шермер разорвать отношения с Егором, как Абзалов просто вышвырнул бывшую уже подругу, и даже смотреть в ее сторону перестал.
И вот теперь Егор.
Стало вдруг больно. И дыхание перехватило. Марлена всхлипнула в последний раз и села ровнее. Прислонилась спиной к двери, откинула назад голову и прикрыла глаза. Было тошно. От самой себя, от ситуации… от жизни. Девушка пожалела, что Гардов уничтожил так и не купленный наркотик. Вот что ей бы сейчас помогло. Всего одна доза — и проблемы рассасываются сами собой, становится не важным равнодушие родителей, завистливость и подхалимаж подруг, одиночество тоже не трогает…
* * *
Руки привычно ухватили силовую линию и скрутили ее в тугую спираль. Движения были точными, выверенными, каркас получался прочным и удивительно тонким — не каждый дипломированный энергет способен повторить такое плетение. Лиз уверенно связывала энергетические потоки, с грацией балерины, перетягивала силовые линии, укрепляла узлы. Егор вступил, как и всегда при построении зеркалки такого уровня, на четвертом витке. Ловко подхватил ее плетение, развернул щит, стал аккуратно напитывать его энергией.
Теперь уже Лиз любовалась его движениями — скупыми, но точными, быстрыми, но удивительно филигранными.
Щит развернулся, укрыв их целиком, скрывая от глаз не только экзаменаторов, но и остальных студентов. Не скрывая радости от того, что все удалось, Лиз широко улыбнулась своему напарнику. Гардов ответил ей не менее широкой улыбкой.
За последние полгода, они удивительно сработались в паре. Понимали друг друга буквально с одного взгляда. Хотя, вполне возможно, что все дело вовсе не в том, что они такая уж блестящая пара, — любви же так и не получилось и отношения пришлось прекратить практически в самом начале их зарождения, — а в том, что в последнее время маленькая искорка унаследованного от матери дара интуита стала крепнуть. Лиз и сама не понимала, почему ее неразвитый дар стал набирать силу.
— Шермер, Гардов, отлично! — раздался голос ректора. После трагедии во время полевой практики, профессор Туров так и не вернулся к преподаванию, хотя, по слухам, он почти полностью оправился от ранения, и постоянного преподавателя по Щитам в академии пока тоже не появилось, потому-то ректору и пришлось вспомнить молодость и взять в свои руки бразды преподавания. — Снимайте щит и можете быть свободны.
Тонкое плетение рассыпалось мелкими серебристыми искрами.
Покинув учебный корпус, Лиз остановилась на ступеньках крыльца и подняла голову к хмурому весеннему небу. Погода в последние дни испортилась, зарядил холодный дождь, но даже окружающая серость не могла испортить прекрасного расположения духа.
— Мы молодцы, — произнесла Лиз, не глядя на Егора и по-прежнему рассматривая серое небо, которое вот-вот готовилось разрядиться противным дождем. — Первый экзамен сдан, начало положено. Еще немного — и… диплом в кармане.
— Стремишься поскорее покинуть Грайн? — Гардов остановился позади девушки и прислонился спиной к одной из колонн, поддерживающих козырек над входом.
— Напрягает вся эта… напряженность, — рассмеялась Лиз. — Просто хочу, чтобы нервотрепка, связанная с экзаменами поскорее закончилась.
— Тебе ли переживать за экзамены? Насколько я помню, ты у нас — лучшая студентка курса, отличница, староста потока и…
