Сейчас я чувствовал себя обманщиком, заставившим насильно ее отогнать от себя несмотря ни на что. Несмотря на свою боль, разъедающую меня изнутри. Сжигающую все живое, что когда-то во мне находилось. Думал, что так будет лучше. Но Кому? Ей? Она сама говорила, что я изменил ее жизнь и все равно выбрал другой путь. Мудак! Какой же я мудак! Сука!
Боль. Тупая боль. Причем не физическая, особенно после удара кулаком по приборной панели. Духовная. Я не знал, что мне делать дальше. Уезжать не хотелось, пока она не исчезнет из поля зрения, да и не в состоянии я садиться за руль, несмотря на короткое расстояние. Хотелось напиться в стельку, а затем утопиться в какой-нибудь Москве-реке. Блядь! Даже сейчас, она не уходил из моей головы, стоя возле своего подъезда, будто решала для себя что-то. Все уже решено. Ты не сможешь ничего изменить. И я не смогу.
Внезапно я заметил, как стоящий возле подъезда образ молодой, а главное — любимой девушки испарялся, но она будто растворялась в моем сознании. Вика постепенно становилась прозрачной, неосязаемой. Как героиня из сказки, чья роль в картине завершилась. Но я ошибался в своих умозаключениях. Роль Вики в моей жизни не закончена. Ведь она не исчезла окончательно, не растворилась перед моими глазами, а начала вновь проявляться, приобретая четкость женственного силуэта. Лишь хлопок двери машины и тихий, искренний шепот, знакомый мне так давно, вывели из транса, в который я неосознанно впал.
— Я не могу без тебя, — эти слова не сразу прозвучали в моей голове. Кто не может? Без чего не может? Не понимаю. Я все еще плохо чувствовал реальность, даже когда мое тело придавили сверху чем-то теплым и мягким, а в губы вторгся сладковатый ягодный вкус. Похожий больше на клубнику. Такой знакомый аромат, свойственный только одной девушке.
Значит, она не ушла. Она вернулась…
С каждой пройденной секундой я чувствовал поцелуй моей малышки. Ощущал ее сладкие губки, вторгающийся внутрь язычок, пытающийся вернуть меня из ада в людской мир. Ее поцелуй такой легкий и нежный, которым я одаривал раньше. Он казался мне страстным. Жестким. Пылким. Однако я всеми силами хотел оттолкнуть ее, взглянуть на красивое миловидное личико, на яркость зеленых глаз. На нее саму. Хотел поверить в реальность этих событий. Но она лишь сильнее сжимала меня, не собираясь вставать с моих колен, а я не спешил применять к ней силу и останавливать от дальнейших действий.
Я осознал одну простую истину. Когда моей малышке было плохо, я находился рядом с ней, стараясь помочь решить сложившуюся проблему, несмотря на легкость или сложность, но когда слаб я, понимая, что кроме самого себя мне никто не поможет, она сама проявляла инициативу, не спрашивая у меня на то разрешение. Как сейчас. Она оказалась рядом, даже если я того не желал, целовала и возвращала нашу любовь, несмотря на смиренность расставания. В какой-то момент Вика приобретала эту мужественность, когда мне становилось хреново, и даже сейчас, готовый повеситься от мысли, что больше не поцелую ее, она вернулась ко мне, придавив меня к сидению, и впивалась в меня своими пухлыми, мягкими губками. Моя малышка. Красивая. Нежная. Моя. Как же я люблю тебя. Как же ты мне нужна. Больше, чем когда либо. Плевать на все эти обстоятельства. Плевать на эту ебучую историчку. Хватит. Ты мне нужна и отпускать тебя я больше не намерен.
Я начал отвечать на пылкий поцелуй моей малышки, соединяя наши языки в страстной борьбе за власть. Надо сказать, я эту борьбу проигрывал всухую. Но мне плевать. Главное, я целовал свою девочку, ласкал языком ее нижнюю губу, оттягивал ее зубами, не сразу вспоминая о вчерашней ране. Блядь! Наверное, ей больно. Хотя признаков дискомфорта она не подавала, продолжая целовать мои губы, не меняя напора.
Я хотел быть с ней нежным, показать свою любовь не только словами, но и действиями, но Вика буквально умоляла меня взглядом быть с ней жестче. Мои руки нетерпеливо блуждали по ее нежному лицу, спускаясь все ниже и ниже по шее, расстегивая пуговички ее пальто, надеясь, что она не будет против и не даст заднюю. Но этого не произошло. Даже когда лишний элемент одежды оказался у меня под ногами, а ладонями я продолжал продвигаться все ниже и ниже по молнии платья на спине, спускаясь под самый подол, ощущая подушечками пальцев ткань колгот, скрывающую нежную и довольно упругую попку, моя малышка не переставала целовать меня, ерзать тазом по коленкам, заставляя меня идти на необдуманные поступки, о которых, возможно, пожалею в будущем. Хотя, учитывая нашу создавшуюся связь, которая крепчала с каждой секундой, вряд ли я буду раскаиваться в содеянном.
У меня просто сорвало крышу. Ее запах, казалось, проник не только в легкие, но и впитался в кожу, нежные всхлипы разносились по салону машины и отдавались эхом где-то в моей голове, стоило мне сжать ее попку чуть сильнее, а зубами подхватить сладкую кожу на шее. Горячее тело моей девочки просто не могло не плавиться под моими руками. Кожа гладкая и нежная, она пахла так же, как и всегда — ягодами. Ароматными плодами, которые я жаждал вкушать вновь и вновь. Это чертово платье мешало мне, хотелось сорвать его, разорвать на куски, лишь бы оно не скрывало истинную красоту моей малышки, однако Вика поспешила первая, стянув с меня кожаную куртку и разорвав рубашку, оставляя ту без пуговиц. Страстная девочка мне попалась. А чего стоил ее взгляд на мой обнаженный торс, открывшийся перед ее сверкающими малахитовыми глазами, которые, казалось, стали еще ярче, чем раньше. Все девушки слабели перед моим телом, но то, как смотрела на него моя маленькая малышка, проводя пальцами по моей шее и напряженной груди, выбивал из меня мельчайшие остатки разума, оставшиеся по сей час. Вика чуть приспустилась на коленях, целуя мою кожу, а я не мог остановить ее. Не в силах воспротивиться ей, мешать прикосновениям ее маленьких, слегка прохладных пальчиков ко мне.
Пока она сидела верхом и ласкала мою грудь, то и дело останавливаясь на татуировке, которую так любили многие представительницы прекрасного пола, побывавшие в моей постели, я то нежно, то жестко сжимал ее попку, еле сдерживаясь, чтобы прямо сейчас не засадить ей по самые яйца. Со всей силы. Не жалея ни ее, ни себя. Возможно, у нее появятся синяки от моих манипуляций, но я не мог больше сдерживаться. Не было сил, особенно под ее поцелуями. Под прикосновениями. Под упругой попкой, которой она умудрялась тереться о мой член, приподнявшись и приняв исходное положение. Вашу ж мать, разве так можно издеваться? Все!
Резко отодвинув ее от себя, я быстро нашел молнию на платье, дернул вниз, боясь, что просто-напросто сломаю замок, и обнажил верхнюю часть прекрасного девичьего тела. Передо мной открылся изумительный вид на темный лифчик в тон платью, скрывающий аккуратную грудь второго размера. Красивые полушарии, которые идеально помещались в моих ладонях, прекрасны, нежно-розовые вставшие торчком соски привлекали к себе все мое внимание, как только я избавился от лишнего элемента нижнего белья, мешающего целиком и полностью насладиться моей малышкой. Я не удержался, припав к правому соску губами, оставляя на ней далеко не воздушный и легкий поцелуй. Скорее он больше походил на укус, норовя оставить за собой следы. Но мне плевать. Я имел полное право следить на своей женщине. На своей малышке, которая лишь стонала под ласками, стоило моему нетерпеливому языку перейти на другую вершинку. Ей я уделил больше внимания и времени, то кусая, то оттягивая вкусную горошинку на себя. Моей девочке нравится. Чувствую, как она вцепляется в мои обнаженные плечи, впиваясь в них когтями, выгибается, словно дикая пантера. Как же сладко. Как прекрасно она издавала мелодичные звуки из своего пухлого ротика. Как шептала что-то нечленораздельное, выбивая меня из реальности.
