Глава 5: месть
Год назад.
Четверг! Еще два дня и я смогу отдохнуть. Еще два дня, и я наслажусь прелестницами из клуба. Костян говорил, что в субботу там устраивается какое-то грандиозное шоу. Надо бы посмотреть на прекрасных дам, которыми можно полакомиться после праздника. Как раз я хотел отвести Аню к родителям Таси. И дочка наиграется с бабушкой и дедушкой, и я отдохну, как следует от работы.
Прошло достаточно времени, чтобы я успел освоиться на новом месте. Я уже привык вставать на час раньше, чем раньше, дабы собрать дочь и успеть одеться самому, привык к коллегам, которые оказались не столь занудны и способны помочь в любой момент, хотя порой я замечаю заинтересованные взгляды на себе. Привык к назойливым школьницам, встречающих меня то возле входа, то возле дверей кабинета или учительской. Хорошо, что хоть к машине не подходят и дают пройти спокойно несколько метров в гордом одиночестве, но порой стоит мне только ступить одной ногой в здание школы — они слетаются как мухи на.… Вешаются, будто мы давно в романтических отношениях с каждой из них. Бесит, сука! Ненавижу эти стреляющие глазки, которые нельзя проигнорировать чисто физически, ненавижу эту толпу, которая не дает мне спокойно работать. Нынче молодые парни настолько уродливы, что вы бежите ко мне со всех ног? Или любоваться взрослым мужчиной последний писк моды? В глубине души я хотел надеяться, что весь этот балаган в скором времени закончится.
В связи с этим я ввел новое правило — не входить в кабинет до начала урока. Почему? Я мог запереться изнутри и побыть наедине хотя бы десять минут! Вникнуть в любимые программы или же просто подготовиться к уроку, ибо эти долбанные учебники не внушали ничего хорошего. Дичь! Будто неандертальцев учат, а не учеников общеобразовательной школы. Какие идиоты писали этот учебник — неизвестно. Но мне плевать. Я буду следовать программе, но обучать молодое поколение своими способами.
Как я и предполагал — неуравновешенные девчонки уже стояли на страже в поисках меня любимого, а затем, завидев мою фигуру из окна на первом этаже, облепили вокруг, стоило сделать первый шаг в холл. Гул стоял невообразимый, хотя за эти дни я научил отключать слуховой аппарат, дабы не оглохнуть. Кто-то спрашивал о дополнительных занятиях по подготовке к экзаменам, которые проходили два раза в неделю, кто-то замечал мой идеальный внешний вид, кто-то метился поправить прядь выбившихся их общей прически волос, что я пресекал на корню. Каждый день повторяется вновь и вновь, начиная от этих столкновений у входа, заканчивая такими же столкновениями, только уже возле моего кабинета. Но это утро стало исключением из правил.
Незаметно для всех в здание школы прошмыгнула маленькая брюнетка, на которую мало кто обратил внимание. Кроме меня. Опаздываешь, Сафронова! Ай-яй-яй! Она прошла мимо меня, смотря своими огромными глазами на этот круг ада, который устроили вокруг меня. Странно, что остановилась и не сбежала, как в прошлые разы, избегая встретиться со мной взглядом. Однако этих секунд ее промедления хватило, чтобы вновь заставить ее почувствовать вину, как и все эти полторы недели.
Костян посоветовал мне игнорировать девчонку, ибо та прибежит сама. Только извинений из ее уст я не услышал ни на следующий день, ни после урока в четверг, ни на классном часу, а ее тонкая фигурка сбегала из кабинета одна из первых. Видимо, решила занять такую же позицию, как и я — игнорировала, стараясь не пересекаться лишний раз в коридоре, несмотря на мой испепеляющий взгляд во время урока. Она делала вид, будто ничего не произошло, но я знал одну важную вещь, которую девчонка, видимо, старалась всеми силами скрыть. Ей стыдно. Я это понял еще на следующий урок, смотря в зеленые глаза, полные сожаления. Недолго. Просто остановился чуть дольше на ней, чем на других учениках. Но вряд ли это мне о чем-то сообщило. Да и с каждым днем я мало интересовался девчонкой, а тот наш конфликт отходил все дальше и дальше, уступая место чему-то более важному. И вот это самое «важное» наступило очень резко и неожиданно.
— Станислав Родионович, мне нужно с вами поговорить, — непривычно слышать от матери свое полное имя, однако ничего не поделаешь — деловой этикет, да и к тому же никто не догадывался о нашем родстве. Мы не так часто пересекались в школе, ибо каждый из нас занимался своими делами, но сейчас я мысленно благодарил ее за спасение от этих надоедливых малолеток. Надо бы попросить ее появляться почаще, особенно вначале рабочего дня.
— Конечно, Татьяна Эдуардовна, — а вот я потихоньку привык называть ее по имени и отчеству. Девочки состроили угрюмые лица, не желая расходиться по классам. Они провожали меня взглядом вплоть до кабинета директора школы, пока не закрылась дверь. Как ни странно, в этот момент я спокойно выдохнул, будто вынырнул из толщи воды. Фух!
— Стас, через пару недель состоится концерт ко дню учителя, — начала она. — Наша организаторша заболела, так что все на тебе, — вылила на меня поток информации мать. А вот эта новость меня ни капельки не обрадовала. Как-то не очень приятно после недолгой радости вновь окунаться в недоумение и легкую злость, а, проще говоря, в состояние, когда хочется убить всех одним ударом. Какого хрена? У нас нет баб в коллективе, которые могли бы сделать из праздника конфетку? Обязательно это доверять мне, мужику, который работает учителем без году неделю? Блядь!
— А нельзя свалить это на какую-нибудь другую училку? — вот именно! Это бабская работа, а не молодого мужчины в расцвете сил! Не хочу! Нахер мне это надо?
— Кому? У всех свои дела, а у тебя не так много рабочих часов, — развела руками женщина, присаживаясь в огромное кресло. Охренеть! Чувствую, этот бабский совет решил все за меня. Они бы еще трудовика сюда приплели, вообще было бы замечательно.
— А у меня будто нет своих дел! — вспылил я. Несмотря на то, что являюсь отцом-одиночкой, справляюсь с классным руководством, работаю внештатно в одной компании, да еще и собираюсь помогать выпускникам с экзаменами, я не кричу всем подряд о своей занятости. Но нет же! Остальные пафосные сучки загружены так сильно, что нет времени даже на двухчасовой праздник. Такое оправдание меня мало интересовало. Взять ту рыжую историчку, в голове у которой имелось куча идей. Она же у нас креативная дама, да и учеников пощадит. От меня они вряд ли дождутся снисхождения. Может, поговорить с этой рыженькой? Выручит меня, а я устрою ей шикарное свидание при свечах. Или как там мечтают женщины за тридцать? Нет! Плохая идея.
— Стас, прошу, давай без этого. Мне нужен хороший праздник. Так что возьмись за это дело, пожалуйста, — только не этот умоляющий тон. Терпеть его не могу! Чувствую, Анюта будет так же меня упрашивать на какие-нибудь дорогие покупки. Вашу ж мать! — На тебе два десятых класса, — считая мое молчание согласием на ее предложение, продолжила мать, сверкая взглядом голубых глаз. Как у меня. Видимо, этот жест я тоже перенял у нее. Теперь точно не отвяжусь.
Из кабинета я вышел с самым говняным настроением за всю эту неделю. А я думал, что хуже ежедневных сходок малолетних девиц возле моей персоны быть не может. Перспектива устраивать очередную самодеятельность мне не особо прельщала. А точнее не так, вообще не нравилась. Последний раз я выступал на сцене в университете, рассказывая о своем проекте, и то готов забыть об этом дне до конца своих дней. Вот же блядь! Попал, так попал. Ладно, с классным руководством я смирился, но вот устраивать концерты я не намерен! Хер вам! В один момент я готов был вернуться в кабинет, вываливая на мать всех чертей, отказываясь от этой ебучей самодеятельности, пока в мою голову не пришла идея куда лучше, чем разборки с родительницей.
