Мы играли, веселились, попутно разговаривали на разные темы. Ее настроение поднялось практически моментально. Наверное, я бы и забыл, что она плакала и повод ее расстройства, если бы не небольшое покраснение на ее щеке, которое я замечал чаще положенного. Я злился. Практически моментально. Но эта злость утихала вместе с ее жизнерадостной улыбкой, стоило ей одержать победу в раунде. Она вновь веселела, вновь радовалась, как тогда в парке, только сейчас я ощущал себя не отцом, который баловал маленькую дочь, сравнивая ее не с Аней. Я сравнивал эти моменты с Тасей. Эмоции от времяпрепровождения с Викой сейчас были одинаковы. Я замечал, что смотрю на нее чаще, чем на экран плазмы, замечаю ее искрящиеся глаза, на маленький вздымающийся носик, на губки, которые то немного досадно сворачиваются в тонкую линию, то расширяются, показывая мне поистине детскую улыбку. Хотя нет, не детскую. Девичью. Совсем молодую и красивую. Которая вот-вот начала формироваться под женскую. Вместе с ней и я становился счастливым, даже когда проигрывал бой. Я радовался ее победе. Победе надо мной.
И, кажется, она одержала первенство надо мной не только в игре…
— Да! Я выиграла! — вскочив со своего места и начав прыгать от радости, выкрикнула Вика, улыбаясь все шире и шире. Вряд ли она догадывалась, что я поддался ей. Я просто смотрел на ее милую улыбку, на блестящие малахитовые глаза, которые так и светились неземным счастьем, понимая, что сейчас мне стоило огромных усилий, чтобы не ринуться за ней, не обнять ее миниатюрное тело и не прижаться своими губами к ее. Стоило огромных усилий, чтобы не потерять из-за этой девчонки голову. Не потерять самого себя в этой непринужденной атмосфере. Или я уже потерял? — Кстати, а почему вы не пошли в школу? — спросила она, плюхнувшись рядом со мной на диван. Резко же она изменила тему разговора, или так подействовало на нее вино? Вряд ли — много времени прошло — не меньше двух часов, наверное, уже выветрилось, тем более она выпила всего лишь половину предложенной мне порции.
— Я взял отгул на сегодня, — честно ответил я, отпивая немного коньяка. Я не сразу посмотрел на нее, и как только отложил бокал, в глаза бросился тот самый след. Раньше я не пытался поинтересоваться, откуда у нее это и почему она так мне все не рассказала, но теперь пришло время все узнать. — Не расскажешь, кто захотел изуродовать твое личико? — выражение ее лица резко изменилось с веселого на более серьезное. Я бы даже сказал загруженное. Извини, Вика, но я от тебя не отстану. Наверное, это не самая удачная моя идея из всех, но возвращать слова уже поздно.
— Считаете, что вам необходимо это выяснить? — немного хмуро, выветривая всю задорность, спросила она. Я оказался прав. Былое настроение улетучилось, и вместо веселой девочки рядом со мной сидела серьезно настроенная девушка.
— Я должен знать, почему с тобой происходят такие вещи, — я старался говорить важно, пристально смотря в ее большие глаза, в которых уже не горели огоньки. Которые превратились в мраморные. Потемневшие. В них больше не осталось и следа от долгожданной победы в игре. Не осталось ничего, кроме тех воспоминаний. Да, все-таки лучше бы я ее расспросил обо всем с самого начала, прежде чем потакать желанию.
— Я думала, после нашего недопонимания вам будет все равно, — поверь, я тоже так думал, пока не увидел тебя на сене. Пока не понял, что в принципе не могу разочароваться в тебе. В той малышке, которая сейчас смотрит на меня с некой мольбой. Прости, Вика. Знаю, ты не хочешь говорить об этом, но я чувствую себя обязанным узнать все от начала до конца.
— Не забывай, что я твой классный руководитель и такие вещи должны меня интересовать в первую очередь, — решил я подойти с более официальной стороны, стараясь вывести все на чистую воду, только добился совершенно противоположенного эффекта и, надо сказать, неожиданного. По крайней мере минут пять назад я бы не подумал о таком.
— Да хватит вам! — крикнула девчонка, вскакивая с дивана и встав напротив меня. Она не стала особо выше в росте, однако мне все же пришло поднять голову, дабы рассмотреть ее слегка разъяренное лицо.
— Вы все равно не сможете меня защитить, вы не будете караулить возле дома и просчитывать каждый мой шаг. Моя жизнь не ограничивается одной лишь школой, а вне ее стен вы не поможете и не избавите от проблем. Знаете… — она внезапно замолчала, как раз в тот момент, когда я строго посмотрел на нее и сразу же встал напротив, преодолевая расстояние в один шаг. Она вновь начала смотреть на меня, как на какое-то божество, пока расстояние между нами становилось все меньше и меньше. Я буквально наступал на нее, заставляя пухлые губки то открываться, то закрывать, а яростный взгляд исчезнуть, уступая некому недоумению. Я и сам не до конца понимал, зачем это делаю.
Пока не взглянул глубже в ее глаза…
Сейчас она так невинна, так неприкосновенна, будто я наступал на какую-то запретную территорию. Да, она являлась для меня запретной, только на данный момент меня это волновало меньше. Возможно, на меня повлиял коньяк или что-то другое, в принципе значение это никакого не имело. Я стоял рядом с ней. Чувствовал ее близость своим телом. Ее мягкость и нежность, своей кожей, а ягодный аромат, ассоциированный только с ней, своим обонянием. Своим взглядом — ее взгляд. Он изменился. Стал каким-то светлым. Ярким. Насыщенно-зеленым. Как распустившиеся листья в мае.
Я ощущал ее рядом. Мою малышку. Мою Вику. Ту, которую я пытался забыть, от которой обещал себе держаться подальше. С которой даже не хотел заговаривать в ближайший год. Но она здесь. Рядом со мной. Совсем близко. И даже не боится меня, несмотря ни на что. Она никогда меня не отталкивала даже в самых накаленных ситуациях. Потому что влюблялась. Как и я в нее. И сейчас это происходит немного иначе, чем должно быть. Точнее не так, всего этого в принципе не должно быть, но я не могу остановить этот поглотительный процесс. Не могу не рассматривать ее. Не могу отойти от нее хотя бы на шаг. Она нужна мне. И я ей нужен.
— Запомни, Вика, — начал я, протянув свою ладонь к ее щеке. — Я никогда и никому не позволю причинить тебе боль, — эти слова я практически прошептал, боясь, что они ускользнут, выветрятся, словно бешеный поток воздуха. Но они все еще сохранились в этой комнате, а она услышала каждое слово, каждый слог, звук, произнесенный мной только что. Прикрыла глаза, наслаждаясь моим прикосновением к пострадавшей щеке. Я не вру, Вика. Я никому не позволю обидеть тебя. Никакому подонку. Малышка. Моя маленькая малышка. Такая крохотная, манящая. Такая сильная изнутри и хрупкая снаружи. Моя девочка. Ты не представляешь, насколько сильно ломаешь меня. Стираешь установленные мной нормы и правила жизни. Ты стираешь их напрочь ебучим ластиком.
Моя…
Я потерялся. Потерялся в собственной квартире, в своей гостиной, ориентируясь только на сияние ее красивых глаз. Ярких и насыщенных. Таких привычных, хотя только недавно начал замечать их интенсивность. Их цвет. Рисунок радужки. Небольшие светлые полоски на них, исходящих от зрачка, словно лучики солнца. Едва выступающие скулы, скрытые за розовыми щеками. Маленький, слегка задранный кверху носик. Полные девичьи губки. Слегка поблескивающие после оставшегося на нем ягодного блеска. Такие красивые. Притягивающие мое внимание. Требующие прикосновений.
