Я нежно прижался к ее губам, практически невесомо, замечая, как она прикрыла глаза и будто улетала куда-то далеко в свои фантазии. В этот момент мне так хотелось узнать, о чем она думала, что чувствовала. Как она мысленно реагировала на мои прикосновения? На объятья? На поцелуи? Ощущала ли что-то подобное раньше или нет? Она впервые ощущает мягкость кожи? Впервые чувствует, что реальность вокруг исчезает, оставляя только вас двоих? Или я один схожу с ума? Так много вопросов и так мало ответов, а я с нетерпением желаю их узнать и осознать нормальность происходящего между нами.
Стоило нам ненадолго отстраниться, я старался найти ответы на свои вопросы в ее глазах, но чего-то конкретного там не завидел. Ее блестящие изумруды яркие, но одновременно слегка помутневшие. Счастливые, но в то же время опьяненные. Вика сейчас походила на комнатное растение, которое так любила мама. За ним нужно ухаживать, поливать, протирать листья, а затем наблюдать, как со временем распускается цветок. Цветы…
— Я немного припозднился, — прокомментировал я свой резкий уход за барную стойку, где спрятал подарок моей девочке, а затем из-за спины протянул ей букет роз, замечая, как ступор охватил сознание. — С днем рождения, малышка, — она не сразу отреагировала на мои действия, на мой подарок, на поцелуй куда-то в макушку. Вика стояла на том же месте передо мной, пытаясь рассмотреть розы стеклянным взглядом, неверующим в происходящее. В какой-то момент мне даже хотелось потрясти ее за плечи или хоть как-то привлечь внимание к себе, однако она сама дала понять, что вернулась в реальность. Ко мне.
— Станислав Род… то есть Стас… — заикнувшись, проговорила она. — Это так неожиданно. Если честно, я и сама забыла о дне рождения, — ее пухлые губы невольно растянулись в легкой улыбке, как и мои, наблюдая за ее счастливым взглядом.
— Глупышка, — проговорил я, чмокнув малышку в губы. Рискованный поступок — чуть не уколол себя шипами роз. — Не хочешь отметить свое совершеннолетие? — поинтересовался я, осознав через несколько секунд, что зря спросил об этом. Ее взгляд изменился. С каждой пройденной секундой я замечал, как он тускнел, становился более отрешенным. Отстраненным от меня. Вика оказывалась где-то далеко, а причину этим переменам я не мог понять сразу, пока не вспомнил, при каких условиях мы встретились вчера на улице. Дурак!
— Я планировала посидеть с семьей, только… — сказала она, оборвав свою речь на полуслове. Что и требовалось доказать. Вчерашний инцидент до нашей встречи не прошел для нее бесследно. По хорошему счету я должен был позвонить ее родителям, предупредить, что их дочь у меня, а сам, с рассветом, отвезти домой. Только я не хотел этого делать, да и Вика не простила бы мне такого предательства. О произошедшем мы с ней не разговаривали, но почему-то я догадывался, что дело тут не в подростковом максимализме и нежелании жить с «несправедливыми» родителями. Всего гораздо сложнее.
— Вика, ты в порядке? — молчит. Значит и правда что-то серьезное, раз не могла связать и пару слов, а лишь кивнула в ответ. — Хочешь, я предложу тебе свой вариант? — посмотрев в ее глаза, на которых уже наворачиваются слезы, спросил я. О нет, только не плачь. Не сегодня. Не сейчас.
— А у тебя он есть? — с надеждой в голосе спросила она, будто наше положение на данный момент безвыходно. Возможно, она так на самом деле думала, не представляя, как быть дальше. Еще совсем ребенок.
— Конечно. Мы приходим к тебе домой, ты собираешь теплые вещи, а затем едем ко мне на дачу, — я старался вытереть подступающие капельки слез под ее глазами, не дав им побежать дальше по щекам, да и Вика сама держалась молодцом. Моя сильная девочка. Маленькая, но сильная.
— Стас, мы можем сразу поехать к тебе на дачу? — спросила она, застав меня врасплох. Все-таки мне придется поговорить с ней о случившемся.
— Все настолько серьезно? — но не сейчас. Она сама расскажет мне всю правду, как это бывало обычно, хотя надеюсь, что в этот раз она быстро успокоится.
— Больше, чем серьезно.
— Ты звонила им? — сразу же спросил я. Будет нехорошо, если я увезу малышку втайне от всех на несколько дней, а ее здесь будут искать. И так я, как «ответственный» классный руководитель, не соизволил позвонить и хотя бы предупредить о сохранности дочери, а тут еще и увожу к черту на рога.
— Нет, я оставила телефон дома, когда сбежала, — ребенок. Уже который раз я говорю себе об этом? Не знаю. Какая разница? Я люблю этого ребенка. Эту малышку, которая еще не до конца познала реальность и не опробовала вкус жизни. Эту девочку, которая вот-вот расклеится в свой день рождения, но старается держаться до последнего.
Я люблю мою Вику, зная, что в скором времени она вырастет и станет смотреть на некоторые вещи по-другому, однако сейчас она совсем маленькая, а моя задача научить ее не совершать ошибки и идти по нужному пути, даже если он не всегда окажется правильным.
— Звони, — достав свой «Айфон», я протянул ей в ожидании, когда она последует моей просьбе. Почему-то мне казалось, что мой голос звучал больше как приказ, но так даже лучше. Или нет?
— Стас, я не могу, — не смотря мне в глаза, она оттолкнула мою руку.
— Малыш, — начал я мягко, — если сейчас мы уедем, не сказав твоим родным, у нас могут быть неприятности, — я смотрел на нее серьезно и старался разговаривать как со здравомыслящим человеком, хоть это понятие сейчас растяжимо по отношению к ней. Вряд ли Вика в состоянии осознать, в какую игру мы играем и как рискуем, уезжая вдвоем за черту города. Да, там нас никто не додумается искать, подлавливать или осуждать, но если мы встретим кого-то на улице или по дороге? Что тогда? Я смогу найти нужные слова. А она?
— Я позвоню брату, хорошо? — стараясь найти в этой ситуации компромисс, попросила она, на что я кивнул в знак согласия. Брат так брат. Я даже не знал о его существовании до этого момента. В скором времени узнаю. — Спасибо тебе, — ее голос уже не звучал так мелодично, как раньше, да и сонливость, как рукой сняло, однако поцелуй, который она оставила на моей щеке, получился намного красноречивее, чем слова.
Благодарность.
Размышляя о наших отношениях, я предполагал, что подобного рода ситуации, когда мне придется становиться не ее парнем, а другом или воспитателем, будут присутствовать в нашей жизни, но не рассчитывал, что мы справимся с ними так легко. Мне казалось, что Вика будет чаще капризничать, не слушаться и воспринимать мои наставления в штыки, но, получается, все это мои выдумки. Ярлыки, которые я привык крепить ко всем и вся. Моя малышка вновь удивила меня своим пониманием, и я рад, что именно с ней связываю свою жизнь, разделяю свою душу. Самого себя. Возможно, нас будут ожидать сложности и море разногласий, но я знал наверняка — найти правильное решение, которое устроит нас обоих, мы сможем всегда, несмотря ни на что.
* * *
— Как ты? — спросил я у Вики, стоило ей сесть в машину с увесистым рюкзаком, вытирая на ходу капельки слез. Вновь плакала, как бы не пыталась скрыть это от меня. И без того грустное личико, которое я застал по приезду к ее дому, покраснело, а глаза смотрели куда-то в окно, изредка поглядывая на меня, пока я не завел мотор.
