— Привет. Я скучала, — оторвавшись, произнесла она, тут же скользнув руками по моим щекам. Я даже побрился перед уходом ради нее, знал, что она любила мою «гладкую, как попка младенца» кожу. И откуда она взяла это? Самому интересно.
— Я тоже скучал, — с придыханием ответил ей, поглаживая в ответ уже покрасневшую кожу щек. Интересно, это от мороза или от смущения? — Тебе понравился мой подарок? — поинтересовался я, сразу же завидев радостную реакцию на мой вопрос. Мне и ответ был уже не нужен — ее выражение лица и сверкающий взгляд зеленых глаз говорили мне о многом.
— Спасибо, но не стоило, — немного скованно ответила она, спрятав от меня взгляд своих глаз. Но ненадолго. Я быстро поднял ее миловидное личико за подбородок, заставив посмотреть мне в глаза.
— Для тебя мне ничего не жалко, — ответил ей, опалив кожу своим дыханием, а затем увлек ее в глубокий поцелуй, стоило мне едва прикоснуться к ее губкам. Вашу ж мать, как я скучал по этим губам, по шальному язычку, соприкоснувшегося с моим в нежно-порочном танце. Какая же она сладкая. Вкусная. Теплая. Я готов насрать на косые взгляды прохожих, на небольшой снегопад и морозец, охлаждающие нежную кожу моей девочки, лишь бы не мешали нам наслаждаться друг другом, пока есть такая возможность. Лишь бы не препятствовали и не прерывали наши встречи. Вкус сладкой клубники вновь ударил в голову, опьяняя сознание, хотя больше просто-напросто некуда. Я и так пьян этой девочкой, этой малышкой, заставляющей меня совершать немыслимые поступки и ощущать неописуемый вихрь чувств. Никогда со мной такого не происходило. Я сходил с ума от наших отношений, а главное — излечиваться от этой болезни не намеревался. Никогда. — Как ты смотришь на то, что я украду тебя, скажем, часиков в восемь? — нехотя оторвавшись от ее губ, спросил я у нее. Как раз Анюта будет все оставшиеся праздники у матери, а у нас с моей девочкой будет больше времени перед школьными буднями. Однако мои планы прервались ее погрустневшим взглядом.
— У нас семейный ужин, а потом будет поздновато, — досадно произнесла она. Блядь! А я целый день освободил. Надо было спросить у нее о планах на это рождество. Жаль, малышка. Жаль, что не смогу отвезти к себе домой и провести остаток времени вместе. Однако в голове у меня появилось прекрасное решение, лишь бы малышка согласилась. Сможем хотя бы ненадолго провести время вместе, раз обстоятельства идут против нас.
— Я долго тебя задерживать не буду, — заправив мешающуюся на ее лице прядь за ухо, уточнил я, получив в ответ лишь лукавый блеск в ее изумрудах. — Сообщи мне, как примешь решение. Я буду ждать, — прошептал я, прижав свою девочку крепче к себе. На секунду я почувствовал, как хрупкое тело начало слабеть, подумал поначалу, что ей плохо, но все оказалось гораздо банальнее.
Она сходила с ума так же как и я, только проявлялось это иным образом…
— Хорошо, — ответила она тихо-тихо, вновь опустив свой взгляд. Ну, уж нет, девочка, так не пойдет! Я не зря ехал сюда и выманивал тебя, чтобы созерцать твою грустную физиономию.
С этими мыслями я опять поднял малышку за подбородок и впился своими губами в ее сладкие губки. На самом деле я рассчитывал оставить лишь легкий поцелуй на ее губах, но мне вновь буквально снесло крышу от прикосновения друг к другу. Я больше не контролировал себя, обнимая свою малышку все крепче, будто она порывалась уйти. Но этого не происходило. Даже наоборот, ее прохладные ладошки смыкались за моей шеей, охлаждая кожу. Блядь, какая же нереально сладкая девочка! Сладкая и только моя. Где я был все эти пять лет уныния? Почему я не встретил эту малышку раньше? Хотя, учитывая возраст, лучше бы не встречал, иначе уголовной ответственности не избежал бы на все сто процентов.
— Беги, — кое-как отстранившись от нее, я подтолкнул ее к дому. Туда, где ее ждали родители, семья. Чем раньше она уйдет, тем скорее мы увидимся вновь. А я надеялся на еще одну встречу вечером. Даже если она не сможет выбраться, я буду ночевать под дверьми, заберусь на балкон, выкрикну ее имя, лишь бы вышла ко мне на встречу. А я бы смог вновь обнять ее хрупкую фигурку, несмотря на теплый пуховик. Смог бы прижать крепче к себе, вдохнуть ее неповторимый цветочный аромат, почувствовать биение сердца. Так приятно знать, что крохотное сердечко этой девочки ускоряется только с моим появлением. Ведь со мной происходит то же самое. Наверное, это будет звучать странно, но я просил всевышнего, чтобы это никогда не заканчивалось. Каждый вечер, укладываясь вместе с дочерью спать с улыбкой на лице, стоило мне вспомнить счастливую Вику, я молил его о продолжении наших отношений, о нашем будущем. Да, мать его, тот человек, который не верит в судьбу, вдруг вытворяет такие вещи. И я не жалел об этом, не стыдился (совсем чуть-чуть), все равно предполагая, что многие вещи зависят именно от нас самих.
Жаль, что не все наши планы воплощаются в реальность, а судьба вновь поступает жестоко по отношению к добропорядочным людям…
* * *
Не успели мы с Викой оглянуться, как наступили рабочие будни. Вновь меня преследовали наряженные девицы, хоть и в меньшем количестве (разницы я практически не почувствовал), вновь надоедливый звонок в виде дрели, который разрывал барабанные перепонки. Однако этот рабочий день, в отличие от минувших еще в прошлом году, я не проклинал, не хотел плеваться ядом на всех подряд, сдерживаясь лишь при дочери. Сегодня я встал буквально с улыбкой на лице. Сразу же, стоило мне спрыгнуть с постели. Странно, правда? В какой-то степени я ощущал себя в шкуре окрыленной бабы, которой пообещали виллы на Канарах. Тупо, по-дурацки, но и скрывать свой настрой не собирался. Даже коллеги посматривали на меня с недоумением.
— Станислав Родионович, с вами все в порядке? — спросила Ольга Павловна — русичка, как только я ворвался в учительскую в поисках журнала моего класса. Хотя, наверное, привычнее все расставлять в электронный, но я все равно забегал сюда по привычке, да и коллег захотелось поприветствовать. Впервые в жизни. Вашу ж мать! Что же со мной вытворила эта чертовка?
— Да, все хорошо, — уверил я, выходя из учительской, чуть ли нос к носу не столкнувшись с историчкой. Неловко получилось, особенно после нашей последней встречи практически на таком же расстоянии, только подтекст был совершенно другой. Надо сказать, эта дама никак не отреагировала на мое присутствие, лишь слегка окинула меня удивленным взглядом, холодно поздоровавшись. И куда же пропал ее энтузиазм? Хотя о чем это я? Мне только на руку, что она больше не пыталась меня захомутать в свои бальзаковские объятья. Я слишком молод и обделен лишь одной девушкой, которая заочно подняла мое расположение.
Да! Все благодаря одной прекрасной девушке, скрасившей мою жизнь. Моей малышке, которую я увидел сразу же на первом уроке в этом году. Красивую. В черно-белом платье. С легким, едва заметным издалека макияжем, но я знал, стоит нам остаться с ней наедине — я увижу след женской косметики. Как же я предвкушаю этот момент, когда смогу обнять ее вдали от глаз окружающих. И это происходило каждый раз после моего урока у подопечного класса. И не только.
На самом деле, учитывая обстоятельства в виде пробегающих мимо школьников и учителей-надзирателей, очень трудно скрывать свои чувства. На переменах я периодически замечал косые взгляды старшеклассников на мою малышку, стоило ей надеть платье или юбку. Конечно, она вряд ли обращала внимания на этих недоумков, только от меня мало что можно скрыть, даже ее бывший из параллельного класса смотрел на Вику, как завороженный. Хотелось всем морды набить, показать, что Вика — моя и только моя. Но нельзя. Никак. Вашу ж мать! Почему меня угораздило влюбиться в эту девчонку именно сейчас, когда она учится в школе, а я преподаю информатику в ее классе? Почему не через год или два, столкнувшись где-нибудь на улице? Хотя в какой-то степени я радовался, что чувства возникли именно сейчас — кто знает, что случилось бы через год или два. Главное — она находилась рядом со мной. Под моим присмотром. А после уроков и в моих объятьях, согревая теплом своего тела мое сердце и душу.
