— Кстати, Галкина, у тебя четыре за самостоятельную, — сообщил я, как только ребята открыли замок, чтобы уж наверняка держали язык за зубами. — И еще, Вика не должна знать о нашем разговоре, — попросил я, завидев на лице старосты лишь легкую улыбку. Нет, не коварную или победную, иначе бы я задержал бы ее еще на некоторое время под пытками. Но в этом нет никакого смысла — я и так понял, что эти двое тут не причем. Совершенно. Лишь зря злился. Я и сейчас злюсь, но не так сильно, как до этого, вернув здравый смысл на свое законное место.
Если честно я совсем запутался, строя лишь догадки о таинственном шантажисте. Галкина и Харлей отпали. С ними мы решили вопрос, и версия мести за неудовлетворительную оценку не подходит. Я все размышлял и размышлял, вспоминая, кому мог перейти дорогу. А если это кто-то из тех малолеток, которые вились вокруг меня целыми днями? Та же Лазарева? У нее бы запросто хватило смелости на такой поступок — она же никак не могла отцепиться от меня, еще и целоваться лезла в начале года. Хотя нет, одно ключевое составляющее отсутствовало. Мозг. Для этой махинации нужна определенная стратегия, ведь это не первое сообщение подобного рода, только в тот момент я даже не обратил на него внимание. А если это вообще не из школы? Со старой работы? С универа? Может, я у кого-то в свое время бабу отбил, и он решил мстить. Или это она — неудовлетворенная женщина, которая хотела нечто большее, чем одноразовый секс? Это катастрофа. Такими темпами я точно не найду виновника моих расшатанных нервов и ссоры с моей малышкой. Я даже попытался позвонить по этому номеру. Абонент недоступен. Кто бы сомневался. Однако ответ пришел сразу же, как только я сделал звонок в никуда.
«Жду вас в кафе возле школы» — гласило входящее сообщение от того же Анонима.
Наверное, я должен обрадоваться от такой встречи, подготовиться к ней или же хотя бы предвкушать, как буду сдавливать горло ему или ей за этот поступок. Но ни одного из вышеперечисленных чувств я не испытал. Скорее я немного успокоился, будто знал, с кем встречусь лицом к лицу, будто подозревал, о чем пойдет речь. Будто знал мотивы этой грязной игры. Хорошо ли это? Посмотрим. Сначала надо встретиться с этим человеком и посмотреть, на что он способен.
Глава 20: поиски себя
Наше время.
— Здравствуйте. К вам можно? — постучав по двери, спросил я, наблюдая, как за столом возился с бумагами мужчина лет сорока с явной залысиной на макушке. Он не сразу обратил на меня внимание, однако, завидев в двери успокоившегося после ссоры человека, приветливо улыбнулся.
— Конечно. Проходите, Станислав, — дружелюбно кинул психотерапевт, указывая мне на кожаный диван. Откуда он узнал, как меня зовут? Ему уже принесли мою карту? Или же лечащий врач похлопотал? Быстро же он договорился.
По приглашению психотерапевта, я прошел в кабинет и присел на диван, хотя почему-то мне захотелось тут же прилечь, несмотря на мою бодрость в расцвете дня. Интересно, сколько людей до меня лежали здесь и искали помощи у этого человека? Сколько людей после меня еще будут лежать на этом месте, и решать свои проблемы? Ответов на эти вопросы у меня нет, да и не особо они меня интересовали, если честно. Зачем? У меня своих проблем выше крыши, а пробелы в воспоминаниях только усугубляли мое положение.
Впервые я пришел сюда после разговора с доктором Шмицом, который до сих пор наблюдал меня с самого пробуждения, хотя, несмотря на первоначальные призывы посетить психолога, этот поход оказался мне необходим не только из-за беспомощности, но и из-за скандала, который разразился пару минут назад.
После последней встречи с Костяном, я почувствовал что-то неладное. Мысли начинали путаться, действительность не совпадала с пришедшими вновь воспоминаниями. Я не знал, что мне делать и как поступить, не хотел верить в то, что близкий друг мог мне соврать, тем более, когда каждая мелочь важна для меня. В голове вертелось всего два варианта: либо врет Костян, либо меня неправильно лечат, проявляя халатность. Откровенно говоря, хотелось верить во вторую версию — ее бы я в состоянии понять, в отличие от первой, выставляя своего лучшего друга пиздаболом.
— Что вы со мной сотворили? — выкрикнул я, врываясь самым наглым образом в ординаторскую. Другие доктора смотрели на меня, как на идиота, сбежавшего из отделения психиатрии, однако косые взгляды меня мало беспокоили. Я смотрел лишь на шокированного херра Шмица, не понимающего, почему его пациент так себя ведет. Наверное, будь я в здравом уме, отреагировал бы так же. Но не сейчас.
— Вы о чем? — поинтересовался доктор, серьезно смотря мне в глаза.
— Почему ваши лекарства мне не помогают? Какую наркоту вы мне подмешиваете? — зарычал я. Некоторые доктора собрались вызывать бригаду из психиатрии, однако херр Шмиц остановил их одним жестом, смотря на меня широко распахнутыми глазами, будто я только что врезал ему по печени.
— Что вы несете, молодой человек? — теперь и он, повысив тон, начал возмущаться. — Вы проходите лечение и реабилитацию в нашей больнице и получаете гораздо больший уход, чем другие пациенты! — начал объяснять все на тех же повышенных тонах, явно намекая на дорогое лечение, которое доступно не всем. Отец постарался, чтобы пристроить меня сюда, по крайней мере, мать на это намекнула. — Еще никто не подвергал сомнению нашу репутацию. Имейте уважение! — вряд ли его слова полностью меня успокоили, однако они заставили меня задуматься, а не скрывать здравость ума за пеленой ярости. У доктора нет мотивов — зарплата в Германии достаточно высокая, чтобы жить в полном достатке, да и вряд ли он не хочет, чтобы я побыстрее перестал мозолить им глаза. Интересно, а у моих близких есть этот самый мотив? Вряд ли. Опять тупик.
— Тогда почему я вспоминаю одно, а мне говорят совершенно другое? — спросил я уже спокойнее, хотя мой голос все еще казался грозным. Наверное, на работе все бы спрятались бы под столы, лишь бы не попадаться мне на глаза.
— Что именно из воспоминаний подвергло вас сомнениям? — серьезно спросил врач. Интересно, что же? Новости о том, что моя дочь старше на четыре года? Или же тот факт, что последний год я работал учителем? Или же неизвестная Виктория, являющаяся моей ученицей? А, нет! Возможно, таинственная брюнетка, которая, скорее всего, была мне важна, заставила мой мир перевернуться и сомневаться в своих близких. Да, я любил ее в тот самый новый год, а это чувство не перепутать с похотью и страстью, которую проявлял с другими девушками, но что это воспоминание мне дало?
— Это личное, — коротко кинул я, надеясь, что доктор не будет до меня доебываться со своими вопросами, приняв мое молчание с первого раза.
— Я могу вас направить к психотерапевту, — вынес вердикт доктор Шмиц.
— Чем он мне поможет? — со скептизмом в голосе спросил я. Конечно, многие рассказывали о чудесах психотерапии, только я во все это не верил, предпочитая самостоятельно решать свои проблемы. Однако сейчас, размышляя над решением врача, я не находил отрицательных сторон, помимо своей личной неприязни. Но вдруг он и правда сможет мне помочь?
