Так оно и есть… Я стала спортсменкой и самую малость бандиткой.
— Я так и представляла, что поведу ее на какую-нибудь секцию по танцам и буду смотреть за тем, как моя девочка станет звездочкой, — по ее щеке катится слеза, но она быстро ее смахивает. — Я так хочу ее увидеть и узнать, как она? Кем стала? Может быть ей нужна помощь?
— Насть, все хорошо, — накрываю ее руку, что лежит на моем животе своей — Все хорошо!
— Я помню тот день, когда мне сказали, что моя девочка умерла… Я не поверила им в начале. Моя девочка была сильной и бойкой. Она не могла умереть! Я была права! Но тогда я поверила… Я наверно ужасная мать!
— Насть, ты самый прекрасный человек, которого я знаю, — ответила ей и почувствовала, что не могу больше сдерживать и десятой части слез, но еще держусь!
Нельзя! Мне нельзя нервничать!
— Но она не знает! Даже если она меня не примет, я хочу быть рядом в качестве хоть кого-нибудь! Просто хочу знать, как проходит ее день… Двадцать три года… Ты понимаешь? Я пропустила двадцать три года ее жизни! Я пропустила ее первый смех, улыбку, зубик, шаг… Первую влюбленность… Возможно и замужество!
Нет! Последнее ты точно не пропустишь!
У меня не было слов, чтобы выразить мои эмоции в данный момент. Я понимала каждое ее слово и чувствовала все ее эмоции и это было ужасно! Тяжело! И больно!
Сидеть рядом человеком, который страдает. Ты можешь облегчить ее страдания, но нужные слова не выходят из твоего рта… Потому что ты понимаешь, что если скажешь ей о том, что ты ее дочь, то пути назад не будет.
Ты признаешь, что ты Лиза!
Да, я знала и была в этом уверена, но произнести это… То же самое, что преступнику взять вину за содеянное.
Знать и признать — две разные вещи… И последняя самая сложная.
— Еще до ее рождения, я ходила в магазины и покупала ей комбинезончики и носочки, — резко поднимает на меня глаза — Я их сохранила! — и быстро встав, идет на выход — Подожди минуту! — и пропадает за дверью.
Почему? Почему я не послушала Яна? Почему не позволила идти со мной? Почему захотела сказать сама, что дочь Насти нашлась и что это я?
Я не могу! Не могу сказать ей об этом!
Это очень сложно! Трудно подобрать слова, и сдерживать эмоции! Сложно осознать, что твоя прежняя жизнь легкий обман… Что папа — вовсе не папа. Сестра — вовсе не единокровная сестра… А женщина, что для тебя как подруга — мама. Человек, которому ты хочешь разбить нос — твой отец…
Но ничего не изменится! Да, теперь две мамы! Но ведь это круто! Сестра? Самая любимая и самая родная!
— Вот они! — войдя в комнату, произносит Настя и показывает сверток.
Сев рядом, она разворачивает сверток и показывает мне кажется десяток пар детских крохотных носочков.
Это должны были быть мои носочки… Розовые, желтые и такие крохотные, что сейчас они даже на два пальца не налезут.
— Лар, ты извини меня, но я хочу подарить их тебе и вашей с Яном малышке. Мне будет приятно, если она наденет их хоть раз.
— Она наденет, — обещаю Насте — Лизоньке их обязательно будет носить.
— Лизонька? Ты решила назвать… в честь моей дочери?
— Просто я хочу вернуть тебе то, что ты потеряла. Пусть даже через двадцать лет и не со своей дочерью…
Пусть даже не со мной… А со своей внучкой…
Но ведь она тоже ей родная и по тому, как Настя гладила мой живот, малышка будет купаться в любви бабушек! А для Насти моя Лиза станет самой желанной и любимой!
Все! Я не могу!
Слезы начинают идти, как из фонтана, и я начинаю рыдать в голос и тогда Настя обнимает меня, прижимая к себе и поглаживая по спине.
— Ну не плачь! — просит она меня. — Тебе нельзя! Помни о Лизе!
— Ты ей уже сказала? — зайдя в комнату спрашивает Ян.
Глава 39
Элара
— Ты ей уже сказала? — зайдя в комнату спрашивает Ян.
— О чем? — спрашивает Настя, развернувшись к Яну и выпустив меня из своих объятий.
— Ну…
— Нет, не сказала еще, — отвечаю Яну, шмыгнув носом — Не успела.
— Моя дочь? — тут же вскочив спрашивает Настя и за пару шагов оказывается около Яна — Вы нашли?
Ян быстро бросает взгляд на меня, спрашивая: готова ли я? И я киваю.
Готова!
На все сто!
Только пусть скажет он!
Я не могу!
Слов не могу подобрать!
— Да, — отвечает Ян, обеспокоенно смотря на меня — Ты в порядке?
— Да, это эмоции, — отвечаю ему.
— Где? Где моя дочь? — кричит Настя.
— Насть, тебе нужно успокоится и присесть, — просит Ян мою маму? Да… маму! Обняв ее за плечи ведет к дивану, на котором мы сидим и садит ее рядом со мной.
Рука Насти тут же хватает мою в поиске поддержки, пока Ян садится на противоположный диван.
— Ну, Ян, не тяни, пожалуйста, — истерически просит его Настя — Она жива?
— Да, жива! Скоро выходит замуж! У тебя скоро появится внук или внучка… — рассказывает ей тот, кто мечтает поскорее меня замуж взять. — Лара тебе сказала, что я сделал ей предложение? Ты разрешаешь, чтобы я на ней женился?
— Ян! — восклицает Настя — Я за вас счастлива, но сейчас я хочу знать, где моя дочь!
— Ладно, — сдается Ян, вздохнув — Мы еще вернемся к этому вопросу. И так, твоя дочь живет в Петербурге с приемной матерью и сестрой. Она очень красивая, как и Насть.
Вот зачем он так?
Зачем тянет?
Так и хочется уже крикнуть: Вот она — я тут!
Но язык будто без костей, распух и не двигается! Не дает и слова сказать.
— Где? Где она? Когда я смогу ее увидеть? — истерически спрашивает Настя, даже не замечая с какой силой сжимает мою руку.
— Да хоть сейчас, — отвечает ей Ян с улыбкой на губах.
— Сейчас! Сейчас! — кричит Настя, прижав ладони к лицу — Прошу сейчас!
— Твоя дочь сидит рядом с тобой, — медленно произносит Ян.
Настя смотрит по сторонам, не задерживаясь взглядом на мне, а потом восклицает со слезами на глазах.
— Где? Тут только Лара! Ян, прошу прекрати со мной играть! Хочу ее увидеть! Я не могу так больше! Каждый день зная, что она жива и не видя ее — внутри меня все умирает!
— Насть, — чуть сжимаю ее руку и выдавливаю из себя слова, что наконец поставят точку в осознании того, кто я — Я и есть твоя дочь.
