— Я тоже.
— Я не могу на тебя злиться, я не чувствую вины.
— Я тоже!
— Мне кажется, что меня задевало то, что ты оказалась задета!
— И меня тоже!! Ну и. Валикова. Но я понимаю. ты с ней.
— Ничего. Даже не переписывался, — он выше поднимает мои руки, а потом касается моего подбородка кончиками пальцев. — Вер, это всё было глупо. но я понял, что глупее было бы об этом думать дольше пары секунд. А мы подзатянули. Давай больше так не делать. Я больше с тобой не шучу — ты со мной, идёт?
Я пытаюсь вырваться, чтобы уже самой коснуться его, но он не даёт. Вместо этого… впервые с момента ссоры, по-настоящему, неспешно целует. Это мучение настоящее, это совсем не то, что было после выступления. Так меня целовал, пожалуй, Саша из машины.
А может я всё перепутала?
Мне так хорошо, что можно умом тронуться, потому что счастье в груди достигает предела. Всё позади! Ссора, выступление, конкурсы, всё в прошлом!
Мы с ним! Сейчас! В темноте и совершенном уединении. И мне даже плевать, где это чудесное место, всё равно не существует ни пола, ни потолка.
— Не шутим? — выдыхаю я ему в губы, когда он даёт передышку.
— Не шутим. — мотает головой он. — По крайней мере друг с другом.
— А где мы сейчас?.. — я всё-таки высвобождаю руку и срываю с глаз повязку. Щурюсь, но ничего не могу разобрать. Перед глазами только пятна и круги от долгой темноты.
— В кладовке, — смеётся Саша. — Почти идентична той, где я тебя встретил.
— Значит. начинаем с начала?
— Начинаем.
Эпилог
1 сентября следующего года
Танцор с вечеринки Тёмы, а ныне наш одногруппник, был никаким не новеньким, а очень даже стареньким.
И как я раньше его не замечала?
Александр, его величество, А-пол-ло-нов, учился некогда на год старше. И я, каюсь, пропустила.
Потом умчал в какую-то танцевальную школу за бугром, взял академ и вот, явился. Да не куда-то, а в нашу группу.
И вот тревожит умы по сей день, нет-нет, а услышит кто-то как первокурсница пришедшая в танцевальную студию, молодая, да зелёная — воет подружке, что не её поставили в пару А-пол-ло-но-ву… Эх. Аполлон как есть! А что творится, когда парни из студии шутки ради устраивают в коридоре или в парке перед главным корпусом, показательные выступления шутки ради?
Вчера было тридцать первое и парни снова засветились. Сняли видео для канала братьев Рони, и собрали столько просмотров, что грянули на весь универ.
В общем, к тому моменту, как он появляется в лекционной утром первого сентября, даже девочки из нашей группы, не то что из потока — тянут шеи, лыбятся и стреляют глазками, как заправские снайперы. Сегодня тут особенно много народу, к нам присоединили пару новых групп из смежного факультета, и вуаля — два десятка “новеньких” капают слюной.
Красавец, который… занят, это же как “висит груша — нельзя скушать”.
Как… идеальное платье, которое с медовой улыбкой покупает твоя стерва-подружка.
Как последняя помада — и та тестер на витрине.
Как автобус, что ушёл, пока ты бежала, ломая каблуки.
Как трусы и лифчик из разных комплектов на свидании, которое идёт к “тому” самому…
В общем, все разочарованно вздыхают и… начинают жить дальше.
А-пол-ло-нов.
Щетинка, брови тёмные, реснички и без накладных — прелесть. Если он и правда занят — он достоин модели “Виктория Сикрет”, не меньше.
— Интересно, таких парней реально отбить? — вздыхает девочка, сядищая партой ниже от нас с Верониками, жадно глядя на танцора и капая слюнями на парту.
— Девушка — не стенка, подвинется! — авторитетно заявляет её белокурая подружка, достаточно громко, чтобы услышал даже преподаватель, но он делает вид, что опоздавший на лекцию Аполлонов никого не потревожил.
— Если кто и может, то точно не ты!..
Мы с Верониками оборачиваемся, не сдерживая смешки. Выглядывая из-за свежего номера “Гламура”, на восхищённых девочек, косится Валикова.
— А тебе почём знать? — обиженно вспыхивает блондиночка из параллельной группы.
— Спорим? — подаётся вперёд её подружка. Они обе настолько похожи, если не считать цвета волос, что перекрась — и сойдут за близнецов.
— Я? — смеётся Альбина.
— Ага-а, струсила!.. — тянет одна из близняшек.
А А-пол-ло-нов тем временем поднимается по ступенькам на верхний ряд аудитории, по дороге кивает Альбине и бросает на её парту ключи:
— Игнат передал.
— Спасибо, — Аля улыбается и прячет ключи в сумку. — Нет, девочки, не струсила. Но есть дела и поважнее.
Саша падает рядом с нами и близняшки сворачивают шеи, а мне пофиг. Я откидываюсь на А-пол-ло-но-ва и даже закрываю глаза.
— Ты чего сбежала утром? — шепчет он мне в волосы.
— С девочками нужно было пересечься, — отвечаю я так же тихо. — А ты чуть не опоздал.
— К чему?
— Да тут за тебя уже борьба…
— Да? И кто выигрывает?
— Я! А ты сомневался?
— Неа.
А потом недолго помолчав выдаёт:
— Как же хорошо, что ты у меня под надёжной защитой, — смеётся он. Лёгкие поцелуи на макушке, вызывают мой вздох и приходится пихнуть Аполлонова в бок.
Да уж, под защитой… Ну, будем называть это так!
На самом деле, с момента конкурса и моего, ну если не провала, то явно не победы, всё резко изменилось. Видео-визитку, где я читаю стихи выставили в сеть на страничку скромного канала универа, и это оказалось началом моей веб-истории, которая перетекла в "инстраграмм".
Никакого азарта конкурсов — это явно не для меня. Никакого творчества “из-под палки”. Оказалось, что на свете могу существовать я, стихи, и даже не важно, кто их напишет, и мои слушатели, которым нравится то, что я делаю. Читаю я Ахмаддулину в свете лампы, или что-то своё под профессионально выставленным освещением — не важно же. Главное, что читаю! Главное, что слушают. И с большим остервенением я ещё не бежала домой, чтобы чем-то заниматься.
Зато Саша теперь шутит, что больше никто не пялится на меня, стоящую на сцене. наивный. Знал бы он сколько "интересного" прилетает порой в "Директ".
— Блин, блин, — пищит Ника.
— Что? — нехотя отлепляюсь от Саши.
Ника машет телефоном перед моим лицом, со слезами на глазах.
Роня откладывает свою тетрадку и тоже заглядывает через плечо Ники, чтобы узреть причину истерики.
На видео Дима, поёт с какой-то девчонкой.
