За спиной встал Итан. Но ни я, ни тем более, Дорнан, не посмотрели на него. Хотя я понимала, что Хейлу тоже требуется помощь. Но сейчас было важнее не упустить момента и вернуть к жизни того, кто пострадал ни за что. Только по одной единственной причине — оказавшись не в то время, не в том месте.
Вот тело приобрело привычные очертания. Мужчина оставался в крови, но на его коже не осталось ни единой раны. И лишь лохмотья сюртука свидетельствовали о том, что произошло. Только он по-прежнему был мертв.
— Мне говорили о вас, адепт Миллиган, как об очень талантливом и подающем надежды некроманте, — не глядя на меня, произнес Дорнан.
— Сэр… — начала было я, но он качнул головой, и я только сейчас заметила, что его обычно собранные в идеальный хвост волосы, сейчас растрепались и темные пряди, выбившись из стягивавшего их кожаного шнура, обрамляли лицо мужчины, придавая чертам некоторую таинственность и мрачность.
— Попробуйте призвать свою силу. Пожелайте вернуть этого человека к жизни, — велел он.
— Как, сэр? — не понимая заданной цели, спросила я.
Я и правда не знала, как призвать эту силу. А ведь уже имела подобный опыт. Хотя, в случае с Итаном, он был цел и мне не пришлось тратить силы на восстановление тела. И ушел он не несколько минут назад, а только-только, когда я начала процесс возвращения души назад. Когда я позвала его и вернула в тело, в котором еще было все живо. Ведь не зря говорят, что после смерти у мертвых растут какое-то время волосы и ногти.
От подобных мыслей меня передернуло.
— Я еще не умею возвращать к жизни! — проговорила тихо и тут он повернул голову и посмотрел на меня. Да так пристально и резко, что я едва не отшатнулась.
— Правда? Не умеете? — спросил так, словно знал и о птице, которую я оживила в детстве, и об Итане. Но его следующие слова вернули меня к жизни. — Тогда учитесь, адепт Миллиган. — Он снова отвернулся. — Сконцентрируйтесь на мертвом. Представьте себе, что чувствуете тепло его тела, что слышите, как снова начинает биться сердце, как кровь бежит по венам и как его душа возвращается назад. Это словно теплая река, в которую приятно погрузиться.
Я закрыла глаза, следуя за словами некроманта. Сейчас он был для меня просто учителем. Тем, кто мог дать знания. Но никак не женихом, от которого я когда-то убежала, не желая принимать ни его руку, ни его сердце.
— Не закрывайте глаза, Оливер! — рявкнул на меня некромант. — Иначе вы просто не увидите…
Увидите? Но что?
Я открыла глаза и поняла, что имел ввиду мужчина.
Душа. У кучера это была светлая субстанция. Она парила над телом, словно сама просилась в руки. И я потянулась к ней, а она — ко мне, позволив себя схватить.
Я вцепилась в нее и опустила вниз, прижимая к телу мертвого. Представляя себе все то, что велел представить Блеквуд. И ведь получилось, правда, вместе с Дорнаном.
Он тоже поймал это светлое нечто. Потянул вниз, заставляя растянутся на теле, а затем надавил обеими ладонями, почти втирая субстанцию назад, в мертвого.
Перед глазами вспыхнуло что-то яркое. Я вспомнила свое детство и ту несчастную птицу, которая ударилась в стекло окна. Ту, которую оживила.
Птица была черной.
Птица была вороном.
— Карр! — рядом ударили крылья Мордекая. Ворон взлетел и сделав круг над нами, опустился на одну из ветвей, а я, запрокинув голову, посмотрела на птицу.
Почти в тот же миг под руками дрогнуло тело, и я было хотела убрать руки, но Блеквуд не позволил, строго выкрикнув:
— Рано.
И мы оба остались сидеть, прижимая руки к возвращающемуся мужчине.
Несколько секунд его трясло так, что мне казалось, будто я и сама трясусь вместе с ним. А затем светлое нечто впиталось в тело и растворилось в нем, словно и не бывало. И кучер затих.
Секунда…еще секунда… Ничего не происходило и внутри меня словно что-то оборвалось.
Не получилось? Не успели? Прошло слишком много времени после гибели несчастного?
Но нет. Мужчина, лежавший на земле, резко вздрогнул и распахнув глаза, издал рвущий душу крик. И только отняв руку от его тела, я внезапно осознала, что Дорнан уже давно это сделал. И получается, я одна сейчас пыхтела над кучером?
— А! — прохрипел оживший.
Я качнулась назад, ощутив, как руки Итана подхватывают меня и рывком поднимают и ставят на ноги. Глаза мага снова стали прежними, но вид был еще тот. И эта рана на груди. Я только сейчас ее разглядела.
— Итан, ты…
— Пустое, мальчик, — оборвал меня Хейл на полуслове.
— Где я? — раздалось хриплое за спиной.
— Милейший, давайте руку. Я помогу вам подняться на ноги. Полагаю, вам стоит отправиться с нами, — раздался голос Блеквуда. И от звука его низкого тембра у меня снова пробежали мурашки по спине.
Оглянувшись, увидела, как некромант сопровождает к карете ничего не понимающего кучера. Тот и не думал сопротивляться и даже не задавал вопросов. Он позволил усадить себя в салон и Дорнан захлопнул дверь обернувшись к нам.
— Забирайтесь внутрь. За этим человеком надо будет еще приглядеть, — сообщил он прохладным тоном. — Я распоряжусь, чтобы он остался до утра на конюшне. — Мужчина подошел к нам с Итаном и, не глядя на меня, обратился к Хейлу. — Твоя рана?
— Пустяк. Заживет, — ответил Итан, но судорога боли исказила гримасой его лицо, но он поспешно улыбнулся, явно пытаясь скрыть это. Дорнан сделал вид, что не заметил.
— Хорошо. Садись ко мне на место кучера. Надо поговорить, а вы, адепт Миллиган, отправляйтесь в карету и присмотрите за беднягой. А при случае и объяснить ему о том, что произошло. Но не упоминайте процесс воскрешения. Не стоит травмировать человека.
Я была очень против того, чтобы ехать с ожившим мужчиной. Почему-то Итана я не боялась, когда вернула мага к жизни. А этот кучер меня, если не пугал, то настораживал. Возможно, потому что я помнила, каким было его разрванное тело до того, как Блеквуд срастил эти окровавленные куски? Но спорить не решилась. Слишком уж властным был голос некроманта. Хотя, спроси кто мое мнение, я бы лучше прошлась пешком.
— Дерево! — напомнила я и ткнула пальцем в преграду, по-прежнему лежавшую на дороге.
Дорнан услышал. Но спокойно забрался на козлы и лишь протянул вперед руку, словно пытался тоже показать на дерево, спокойнехонько лежавшее на нашем пути. Я увидела, как мужчина пошевелил пальцами, словно музыкант, разминающий кисть перед игрой, а затем медленно поднял руку и, о чудо, дерево взвилось в воздух. И, следуя за движением руки Блеквуда, отлетело в сторону с такой легкостью, что я не смогла ощутить удивления и восхищения перед силой этого человека.
Да, он по-прежнему не нравился мне, но такой дар не мог не вызвать уважения.
