Этим предметом оказалось простое ожерелье из потемневшего от времени серебра и подвеской, заинтересовавшей Блеквуда. Проверив украшение на наличие опасной магии или проклятья, и не найдя ничего подозрительного, мужчина поднес его ближе к глазам, глядя на зеленый изумруд круглой формы в овале серебра. Невольно вспомнил про огонек, увиденный Оливером Миллиганом. Что он там говорил? Зеленый огонек указал ему это место? Черная роза, оказавшаяся в этом мире просто куском мрамора, но таившая под собой старинное украшение. Кому оно принадлежало и почему было скрыто ото всех именно здесь?
Некромант вернул на место камень и встав, разрушил защитную магию. Кулон он положил в карман камзола и отправился в свои покои, решив, что рассмотрит находку более пристально и без посторонних глаз. Пусть сейчас в холле никого не было, но в любой момент могли войти. А он некомфортно чувствовал себя, скрываясь. Словно был преступником.
«Но почему этот огонек открылся именно Оливеру?» — задался он вопросом, поднимаясь по ступеням. Уже когда достиг второго этажа, внизу, в холле, громко хлопнула дверь и некромант, оглянувшись, посмотрел вниз, заметив вошедшего.
Итан.
Оборотень сразу почувствовал своего верного противника. Вскинул голову и отсалютовал, насмешливо скалясь. И прежде чем уйти, Дорнан отчего-то вспомнил про адепта Миллигана, понадеявшись, что эти двое не столкнулись на пути к корпусу. Отчего-то Блеквуду совсем не нравилась дружба одаренного мальчика и оборотня. И он сам не мог понять, что было этому причиной.
Третья учебная неделя ничем бы не отличалась от предыдущих, если бы не одно «но». И это «но» было неприятным и весьма значимым для меня, так как именно тогда, начиная со вторника, в моей жизни появилось то, что здесь называли спортивной подготовкой. А на деле это был сущий кошмар. Именно тогда я и поняла, насколько слаба и отличаюсь от самого щуплого их парней адептов. Потому что даже самый хилый из них мог с легкостью повалить меня на лопатки и обогнать на любой дистанции.
Это был провал.
Если остальные предметы давались мне благодаря старательности и, как я надеялась, природному уму, то здесь та же природа обделила меня силой, создав хрупкой и нежной женщиной.
Профессор Джон Бриджес, который вел данный предмет, был мужчиной атлетического сложения. Обладая высоким ростом и внушительным размахом широких плеч, он взирал на неудачников и слабаков вроде меня, с насмешкой и неприятной долей презрения. А еще любил приговаривать, что сделает из нас настоящих мужчин.
Нас — это группа таких же выдающихся адептов, как я. Тех, кто в забеге приходит последним, едва волоча ноги, и не может ни разу подтянутся на перекладине. Мне даже стало любопытно, каким таким способом этот человек намерен сделать из меня мужчину, но спорить с преподавателем себе дороже. И так, отличившись на первом же занятии, получила дополнительное задание, каждый день приходить на час в тренировочный зал к Бриджису, чтобы наверстать упущенное.
— Магия — это бесспорно важно, — вещал он, заложив руки за спину, пока мы с группой отжимались, мокрые и злые от пола, а преподаватель ходил вдоль ряда адептов, продолжая: — но сила, именно физическая сила и ловкость не менее важны для адепта. Вот представьте себе, что вашу магию заблокировали. Что тогда остается? Надеяться только на себя самого. А что за мужчина, который даже подтянуться не в состоянии. И ваши дамы тоже оценят мускулатуру, — при этих словах он демонстративно закатал руках, явив нам огромные бицепсы. — Женщины любят сильных мужчин. Мы- самцы. Слабый мужчина даст слабое потомство!
На этих его словах я упала лицом вниз, понимая, что не смогу больше отжаться ни единого разу. И преподаватель тут же оказался рядом. Присел на корточки и поднял меня одной рукой, подцепив пальцы за шиворот ворота просторной футболки цвета факультета некромантии. Наши глаза встретились, и мужчина с усмешкой произнес:
— Слабак, — после чего отпустил меня да так резко, что я едва успела подставить руки и не рухнуть, ударившись грудью, вниз. — Завтра вечером, перед ужином, ты, — он ткнул в меня пальцем, — а еще ты, ты и ты, — не обделил вниманием несколько парней рядом, — все приходите ко мне на час на дополнительные занятия. Будем делать из вас мужиков.
— Мужиков, — повторила я устало, мечтая только о том, чтобы упасть в кровать после душа и вытянуть усталые ноги. Судя по речи профессора, он не особо заботился об условностях и сам явно был из простонародья. Вот не думаю, чтобы Итан или Дорнан позволили себе выражаться подобным образом. По крайней мере, не среди своих адептов.
Но, скорее всего, свой предмет этот господин знал отлично. Иначе вряд ли бы попал в Академию в качестве преподавателя.
Окончания урока я ждала как спасения. Уже после, отправившись прямиком в общежитие, быстро помылась в душе, пользуясь тем, что сосед, как всегда отсутствовал. Замок на двери починили, но я все равно теперь не могла расслабиться под струями воды, возвращавшими телу относительную бодрость и энергию.
Обмотав грудь, быстро оделась и вышла с ужасом и тоской думая о том, что теперь каждый день буду заниматься дополнительно на физподготовке.
Остальные предметы, пока не было практики, мне нравились. И все же, я невольно вспоминала каждый раз о мире за зеркалом. Вот как подходила в ванной комнате к своему отражению, так и, словно наяву, возникал тот мир. Серый, мрачный. Где зеленый огонек уводил меня за собой. А еще не давала покоя роза на мраморном полу холла. Так что, не удержавшись, в один из дней учебной недели я воспользовалась возможностью посещая лекцию в административном корпусе, и снова поднялась на балкон.
Внизу ничего не было. Конечно же, иначе и быть не могло. Но я свесилась, рассматривая пол и глядя, как мимо, топая ногами, проходят адепты.
— Эй, Миллиган! — окликнул кто-то из учащихся, проходивших там, внизу.
Я с досадой заметила, что Дональд Канингем стоит неподалеку и смотрит на меня, не скрывая насмешки во взгляде.
— Уже устал от учебы и подумываешь, как бы спрыгнуть вниз? — спросил он достаточно громко, чтобы остальные услышали.
На меня поднялись десятки глаз, и сама не знаю, где нашла силы не отступить назад.
— Да вот, смотрю на твою гнусную рожу! — ответила я, не узнавая собственный голос. Сейчас в нем было презрение, замешанное на густой насмешке.
— Рожу? — осклабился он. — А ты, посмотрю, стал смелый. Спустись вниз, выйдем и я покажу тебе, чья рожа более гнусная, когда начищу твое…
Он не закончил. Сэмуэль, лысый маг, возник словно из неоткуда и неодобрительно покачал головой, глядя поочередно то на Канингема, то на меня, стоявшую на балконе.
— За подобные разговоры, полные неуважения и присущие только самому низкому представительству нашего общества, вы получаете взыскание, господа адепты, — заявил он.
Мысленно выругавшись, запоздало прикусила длинный язык. Мне еще взыскания не хватало! Мало того, что профессор Бриджис назначил дополнительные по своему предмету, так еще теперь и это.
