Глава 29
Время до праздника середины осени, пролетело в занятиях. Я целиком и полностью погрузилась в лекции и учебники, а еще начала дополнительно заниматься заклинаниями, которые никак не желали получаться. В отличие от остальные адептов, в этом смысле я стояла на месте. Никто не знал теорию лучше меня. Я училась, я зубрила, но, когда дело касалось практики, наступала тишина. Все ученики с моего курса уже овладевали более сложными заклинаниями, а я до сих пор не могла справиться с одной проклятой свечой.
С Итаном мы виделись чаще, чем я хотела. Мужчина, некоторое время избегавший меня, теперь часто приходил по вечерам, приглашая пойти пропустить по кружке эля, или поднятся на столь любимый им холм. При этом он делал вид, что не рассматривает меня. Но стоило отвернутся, как я почти физически чувствовала его взор, то и дело скользивший по моему лицу и даже телу. И это, признаться, заставляло меня волноваться. Словно он пытался что-то понять. Или, может быть, находился в шаге от разгадки моей тайны.
Я начала избегать его, используя уловки и выработала некоторую тактику, ссылаясь на занятость и учебу. Но самой было неприятно утаивать правду от того, кого я считала своим другом. Только сейчас именно он, Итан Хейл, был опасен для меня. Даже не Блеквуд, от которого я прежде ждала разоблачения, а оборотень, с его обонянием и чрезмерной внимательностью к деталям.
— Эй, нищеброд! — после лекции позвал меня Дон, когда вместе оказались в очереди в столовой. За подобное обращение мне захотелось огреть парня пока еще пустым подносом, но я удержалась, тем более, что Билли положил свою руку мне на плечо, успокаивая.
— Ты уже пригласил девушку на бал? — не успокаивался вредный адепт, а его дружки загоготали над тупым юмором предводителя.
— Откуда у этого нищеброда подружка? — заметил кто-то из группы поддержки Канингема. — Девушки любят тех, у кого деньги и власть. А этот…
Дальше я не слушала. Отвернулась, делая вид, что обращаются не ко мне. Не дам возможность посмеяться над собой. Отреагируй я, или того хуже, обидься, Дон не отстанет. А будет доставать еще сильнее. Мне же хотелось поесть в относительной тишине.
В компании Билли и Линдона, мы заняли крайний столик и принялись за гречневую кашу с тушеным мясом. Пытаясь отвлечься от своих неудач по практике, я решила спросить то, о чем давно хотела заговорить с друзьями.
Прожевав очередную порцию разваристой каши, подняла глаза и тихо произнесла:
— Парни, кто-то из вас знает историю Академии?
Билли и Линдон переглянулись. А я отчего-то вспомнила о том, что фамилия Линдона стояла в книге о мире отражения. Он был тем самым адептом, кто читал учебник до меня, причем, за пару дней. Я и сама провела несколько дней за чтением книг, касавшихся непосредственно истории возникновения и становления учебного заведения. Там же я узнала и имена основателя Академии. Увидела его портрет. Вскользь было упомянуто и о том, что в создании этого учреждения принимала непосредственное участие и супруга лорда Атмайера, леди Изабелла. Но о ней почти не было никаких данных. И все заслуги приписывались именно лорду Годрику. Я тщетно пыталась найти сведения о чем-нибудь столь ужасном, что могло произойти некогда на территории Академии, чтобы понять то, что послужило поводом для появления здесь прохода в другой мир. Но ничего не нашла. И, как полагала, данные сведения были просто умышленно не занесены в книги по истории. Но возможно, другие адепты что-то знали. Какие-то слухи, или нечто подобное? И я спросила прямо, задав волнующий меня вопрос. Только Билли и Линдон переглянулись и почти одновременно пожали плечами.
— Вроде ничего такого, — сказал за обоих Билли. — Иначе кто-то бы да знал. А так ни слухов, ничего подобного.
— А почему ты спрашиваешь? — спросил Уоррен, открыто глядя мне в глаза.
— Да так, — пожала я плечами.
— И все же? — не отставал адепт. — Подобные вопросы не могут возникать на пустом месте.
Я не нашлась с ответом. Открыла рот, словно рыба, выброшенная на берег, и так же закрыла его, не зная, что и сказать. Правду — не могу. А лгать не хочется, тем более, друзьям.
К моему удивлению и облегчению, ситуацию спас Серафим, когда появился предо мной, возникнув просто из ничего. Но привыкшая к подобным фокусам духа, я лишь прокашлялась и посмотрела на капюшон, скрывавший лицо существа.
— Адепт Миллиган, — официальным тоном заявил он. На нас стаи коситься, а за ближайшими столиками даже притихли разговоры. И, конечно же, компания Канингема навострили уши. — Лорд Блеквуд велел вам сразу после ужина подняться к нему в кабинет.
Я удивленно распахнула глаза.
— Это зачем? — только и спросила.
Дух ответил с хриплым злорадством в голосе:
— Не дело адепту задавать подобные вопросы, когда его к себе вызывает декан.
Словно я собиралась спорить! Просто мне и правда, была интересна причина. Только от зловредного духа вряд ли добьешься объяснений. За столиком, где мы сидели с друзьями, воцарилась тишина. Да и во всей столовой адепты понизили тон разговора. А Серафим, с мрачным видом, парил рядом, и портил уже и без того испорченный, аппетит.
Я доела как можно быстрее, глотая пищу и чувствуя, как она становится комом у меня в горле. Запив все это травяным отваром, встала из-за стола, попрощалась с друзьями и отнесла свой поднос к окошку мойки. А затем, в сопровождении Серафима, отправилась к главному корпусу.
Дорнан Блеквуд сидел за столом, когда обо мне доложил призрак и я, переступив порог снова оказалась там, где уже приходилось единожды бывать. Взгляд холодных глаз некроманта приковал меня к полу. Небрежным движением руки он прогнал прочь духа и, едва тот просочился сквозь дверь, встал из-за стола. Заложив руки за спину, мужчина твердым шагом подошел ко мне. Встал рядом на расстоянии вытянутой руки и, чуть наклонившись вперед, сказал:
— Прошло почти две недели, адепт, а я не вижу ни малейших изменений в вашем положении. — И посмотрел при этом так, словно я, вместо того, чтобы всецело отдаваться занятиям, бесполезно тратила время на развлечения. Стало даже неуютно под тяжелым взором Блеквуда. Я едва удержалась, чтобы не отвести глаза.
— У меня не получается, сэр! — только и сказала.
— Я вижу и пытаюсь понять, почему, — проговорил он.
— Я стараюсь. Но сила словно не желает подчиняться, — так и хотелось развести руками. Право слово, жизнь в общежитии среди молодых людей, немного меня изменила. И я меньше думала о манерах, чем прежде. Здесь, в мире лекций, занятий и молодого тестостерона, существовали иные рамки поведения. И то, что было неприлично в обществе, сглаживалось и упрощалось. Возможно, причиной был тот факт, что не все адепты могли похвалиться принадлежностью к благородному роду и полученным воспитанием. А я, в глазах окружающих, была просто крестьянским сыном. Ребенком простых людей, работавших с землей, а не блиставших в салонах благородных домов.
