Комната гимнастки превзошла вертеп. Куколка стояла в «планше» (это когда одна нога поднята в шпагат) и держала ленту, которую Сима соорудила из зубочистки (за которыми я специально бегала в магазин) и ленточки. Потом я еще раз сбегала в магазин за ватными палочками, поскольку дочь извела полкоробки на «булавы» – то ей цвет не нравился, то размер. А потом я побежала искать батарейки.
– Чего-то не хватает, – сказала дочь, разглядывая готовую работу.
– Симуль, все идеально, лучше не бывает, – заверила дочь я.
– Света нет. Нужно, чтобы свет включился неожиданно, – объявила дочь.
Я застонала, поскольку не понимала, как можно провести проводку в комнату из бумаги. Но Сима порылась в недрах своей коробки для творчества, откуда выудила лампу, оставшуюся от какого-то набора.
– Лампа есть, нужны провода и батарейка, – сказала дочь тоном, не терпящим возражений.
– Симуль, я не смогу собрать электрическую цепь, ничего в этом не понимаю, – взмолилась я.
– Тебе и не надо. Вася соберет. Он же физик. Что он, с лампочкой детской не справится? – ответила Сима и пошла к брату.
Кажется, Вася что-то мычал, в чем-то убеждал сестру, кричал, но все было бесполезно. Если Сима что-то задумала, все, не отступит. Следующие несколько часов Василий рылся в ящиках, в которых хранил запчасти для физических экспериментов, и подбирал провода для лампы.
– Батарейка! Круглая! Срочно! – выкрикнул он мне, выбежав из комнаты, и снова скрылся, грохнув дверью.
– Пальчиковая или мизинчиковая? – уточнила я, зайдя к сыну в комнату, поскольку все батарейки для меня были круглыми.
– Как на твои весы! Ту, которую ты вытаскиваешь и выбрасываешь, чтобы не видеть свой вес! – прокричал сын, который напоминал безумного профессора, создающего как минимум коллайдер.
О, с этой батарейкой я давно знакома. Как и с собственными весами, которые стали меня огорчать в период самоизоляции. Ну просто с ума сошли – показывают какой-то несуществующий вес. Ну не могла я за один день поправиться на два килограмма! Или могла? Ну хорошо, на полтора могла, учитывая слопанную на ночь упаковку чипсов, штук тридцать детских сушек с маком и полбутылки вина. Но жидкие калории ведь не учитываются? С весами я всегда могла договориться. Если встать на правую ногу на носок, то весы показывали граммов на двести меньше. А если на левую и на пятку – то на триста больше. Но вдруг они стали показывать все время одни и те же цифры, как ни встань. Я уже и тапочки снимала, и раздевалась – те же показатели. Так что я сначала выбросила весы в мусорное ведро. Потом подумала, достала весы, вынула из них батарейку и вернула весы в ванную. И очень гордилась своим поступком – взяла себя в руки, даже скандал весам не устроила.
Моя приятельница со своими «умными» весами ругается каждый день. Уже добрая традиция сложилась – утром наорала на весы и спокойно пошла детям завтрак готовить. Если надо накопившуюся за день отрицательную энергию выпустить, она встает на весы и вечером. А когда к ней свекровь на пару дней приезжала, так приятельница каждый час бегала взвешиваться.
Немного подумав, я пришла к выводу, что мышцы весят больше, чем жир, и именно поэтому у меня есть лишний вес. Это вовсе не жир, а сплошные прокачанные, тяжелые, увесистые мышцы. И сама я не жирная, а мышечная.
Только я договорилась с батарейками, весами и с самой собой, как на очередной тренировке случайно услышала голос второго тренера:
– Полина, что ты делаешь? Ты как сорокалетняя… бабулечка, которая впервые пришла на гимнастику!
– Я не сокоралетняя! – закричала Полина.
«Мне почти сорок четыре года! Я что тогда – прабабулечка?» – написала я сообщение тренеру. На следующий день решила встретить Юлию Владимировну фразой-лозунгом: «Я не бабулечка, а девулечка! В сорок лет жизнь только начинается!»
Весь вечер тренировали с Симой произношение – она вслед за Полиной говорила «сокоралетняя». Репетировали.
– А Полина уже сдала работу на творческий конкурс. Тренера ее похвалили, – сказала дочь.
– Тренеры! Никаких тренеров в моем доме! – заорала я.
– А почему все говорят тренера? – спросила дочь.
– Это профессиональный сленг. Но это неправильно. Давай мы будем следовать нормам русского языка! Хотя бы дома в условиях самоизоляции. Чтобы у меня мозг из ушей не начал вытекать!
Это никак не относится к творческим и прочим конкурсам, но онлайн-конференции и прочие активности в режиме сообщений разных мессенджеров – моя боль.
Я отказала девушке, которая попросила мою «фотку» для какого-то анонса. От выражения «пришлю вам приглосик» у меня начинается падучая. Как и от неправильного склонения глагола «быть» – это уже из родительского чата. «Вы будете, вы не будете, вас не будет…» Никаких «вы будите».
Вот насколько уместно делать замечания? Мне кажется, что я не имею права поправлять взрослого человека, поэтому страдаю молча. Но когда преподаватель по танцам дочери говорит «чё» и повторяет это «чё» через слово, я лезу на стенку. Когда она просит детей прислать «видосик» с домашним заданием, мне хочется пожаловаться главному тренеру. Я себя сдерживаю. Преподаватель – чудесная молодая девушка. Заинтересованная, ответственная. Но она же преподаватель, а не просто прекрасная девушка. С детьми работает, знания им передает. Но ее «чё» и «видосик»… Я предпринимаю все усилия, чтобы это не услышал мой муж. Для него это хуже, чем рыдания дочери, когда она «висит» на шпагатах.
Так что там с конкурсами? В режиме самоизоляции мне начала отказывать память. Я сбегала в аптеку и купила все виды витаминов, но они пока не действуют. Купила круглые батарейки всех видов, которые нашла. Сын продолжал колдовать над лампой.
Дети у меня гении, честное слово. Я даже рот раскрыла. Сима повесила лампу над столом и спряталась под кроватью. Но через несколько секунд над столом зажегся свет. Это точно были магия и волшебство. Сима, спрятавшись под кроватью, держала в руках два проводка и прижимала их к батарейке. В лампе зажигался свет.
– Васюш, ее током не шандарахнет? Это безопасно? – уточнила я.
– Мам, ты что-нибудь слышала про закон Ома? – спросил сын без всякой надежды.
– Знала, но забыла, – ответила я.
Я сняла видео комнаты игрушечной гимнастки. Сима была права – эффект вдруг зажигавшейся лампы над столом был убийственным. Естественно, в конкурсе Сима победила. С огромным отрывом. Получила в подарок картину и решила, что все – цель достигнута, победа, можно больше не участвовать.
Но тренеры объявили конкурс на лучшую разминку в любом стиле – прыжковую, силовую, хореографическую. Шестнадцать восьмерок на 128 счетов. Тут хмыкнула я и поняла, что не зря ходила в хореографическую студию. Правда, мой педагог всегда говорил, что хорошего во мне – только голова, а остальное можно оторвать и выбросить. Впрочем, так считала и руководительница национального ансамбля танцев, в котором я плясала все детство. Я быстро запоминаю рисунок танца, реагирую, схватываю на лету, но от головы до ног импульс идет очень медленно.
