– Ой, это у вас кризис полутора лет! У нас тоже кризис – трех лет. Может, она игрушки свои охраняет? – предположила мама Насти. Ее дочь тем временем завладела чужим самокатом, упала, расплакалась и побежала отнимать футбольный мяч. Потом бросила футбольный мяч и орлицей налетела на социально ответственную девочку с криками: «Ой, маленькая леечка! Хочу». Схватила лейку и понеслась не пойми куда. Малышка даже бровью не повела.
– Настюша, верни лейку! – кинулась за дочерью Настина мама, отобрала лейку, благо девочка уже была вооружена сразу двумя ракетками для бадминтона и тремя воланами и потому ненадолго затихла.
– Держи, котик. – Настина мама приблизилась к малышке, чтобы положить ей лейку на плед, поближе. Девчушка тут же врубила сигнализацию.
– Пойдемте на пруд, – предложила я.
На зацветшем пруду были заняты все квадратные метры – кто-то загорал, кто-то рисовал, кто-то проводил мастер-классы.
Я нашла единственный свободный кусок земли и присела, решив передохнуть. Сима выставила на своих фитнес-часах режим, согласно которому я должна проходить не менее восьми километров в день. Я шла и шла, а часы говорили, что я прошла всего-то два километра, а не пять, как считала по собственным ощущениям в мышцах.
– Симуль, а обмануть часы можно? – спросила я с робкой надеждой.
– Любую технику можно обмануть, – ответила спокойно дочь.
– Давай рассказывай как, – обрадовалась я.
– Походи на месте. Быстро-быстро.
Я походила на месте, и часы показали мне, что прошла еще километр.
– Но это же нечестно! – Я была расстроена. Зачем топала километра четыре, если можно было на месте пошагать?
– Конечно, нечестно. Часы обмануть можно, а себя не обманешь. Сколько наработала, столько получила. – Сима говорила, как истинная спортсменка.
Я только успела прилечь на травке – раздался крик. В тот день, кажется, все дружно решили покричать.
– Что это вы разлеглись! Нашли где! Разве не видите? – кричала на меня бабуля и гневно грозила лыжной палкой. Я начала судорожно оглядываться. Залегла на особый вид травы? Примяла редкий цветок?
– Тут утиная дорога! Вы лишаете уток возможности вернуться домой!
Никаких уток я не видела. На пруду в нашем парке утки плавают, но какие-то неправильные. Два селезня создали полноценную семью, причем крепкую, не первый год их вижу. Уточка прибилась к голубиной стае и живет с голубями второй год. Ворковать пока не научилась, но уже забыла, как крякать. Плавать разучилась, даже воды боится. Энтузиасты, вроде накинувшейся на меня бабули с палками, периодически пытаются затащить утку в пруд и напомнить ей о том, что она водоплавающая. Но та начинает трепыхаться, истошно бить по воде крыльями и звать на помощь голубей. Мол, спасите, помогите, тону. Селезни не делают никакой попытки помочь тонущей женщине. Утка-мать с утятами реагирует, но быстро теряет интерес – взрослая утка, не младенец, сама разберется.
Эта утка-мать все время с выводком разного возраста, круглый год. Или она заведующая детским садиком, или такая дура, что соглашается сидеть не только со своими, но и с чужими детьми. Утка вечно растрепанная, один глаз или заплыл, или дергается. Иногда эта многодетная мать засыпает на ходу посреди пруда и просыпается, когда утята начинают ее топить. Или друг друга.
Гадкий утенок вполне мог прижиться на нашем пруду без особых страданий. Приняли бы как родного.
– Где утки? – уточнила я у бабули.
– Вон там у них гнездо. – Она ткнула лыжной палкой куда-то наверх. – Сюда они ходят гулять. А вы разлеглись поперек их дороги!
– Но утки вроде бы не муравьи. Это у муравьев есть дорога, с которой они свернуть не могут. Разве утки не могут обойти? – уточнила я.
– Уйдите, вы нарушаете природный баланс. Природа только очистилась! – строго велела бабуля.
Конечно, я встала и ушла от греха подальше. Но на наше место тут же набежали дети, человек пять.
– Сюда, мы заняли! Сюда! – заорали они, призывая мам.
Бабуля тыкала в них палкой, рассказывала про уток, но дети не впечатлились. Подошедшие мамы разложили пледы, достали еду и устроили пикник. Утки прибежали и жадно трескали салат айсберг, который им кидали дети. Бабуля кричала, что они – и люди, и птицы – нарушают природный баланс, который она охраняла последние два дня. Хомо сапиенсы с пернатыми вели себя так, будто оказались в одном купе поезда дальнего следования. Разложили курочку на фольге, яйца отварные, огурцы, помидорчики и продолжали лопать, как в последний раз.
Мне вдруг отчаянно захотелось поехать куда-нибудь, непременно на поезде. Покупать пирожки на станции. Слушать всю ночь, как в стакане с подстаканником звенит ложка. Лежать на верхней полке и бояться, что грохнешься вниз, – один из главных страхов моего детства. Ходить по коридору вагона, прижимаясь к перилам, потому что однажды я провалилась в бельевой люк, спрятанный под ковровой дорожкой. Проводница забыла его закрыть. То есть сначала туда провалилась моя мама, а потом уже я, пытаясь ее вызволить. Если интересно, пишите отзывы, расскажу об этом поподробнее.
У Василия в разгаре дистанционная сессия. То им поставили автоматом оценки за прошлые достижения, то отменили. То снова поставили, но велели подтвердить письменным ответом на билет, отсканированным и отправленным. Ввели собеседование по результатам экзамена, но вроде бы не для всех. К счастью, не заставили сдавать экзамен с завязанными глазами, чтобы не было возможности списать ответ. Но одна из кафедр настоятельно попросила преподавателей не ставить завышенные оценки. То есть если вся группа сдает на «отлично» и «хорошо» – это нечестно и неправильно. Дети не могут знать предмет на «отлично», потому что… просто не могут – и все. Пятерка на этой кафедре – эксклюзивный вариант. Василий в прошлом, досамоизоляционном, году сдал там экзамен на «отлично». Теперь ходит и утверждает, что он «эксклюзивный вариант». Я не могу отделаться от песни группы «Ленинград», без конца звучащей в голове, про «главный экспонат».
Василий вдруг стал отчаянно учиться. Пока – все зачеты, один сданный досрочно экзамен и один на «отлично».
– Сим, я могу в эту сессию стать как ты – круглым отличником, – похвастался сын.
– У нас, между прочим, тоже достижение, – ответила я, – но в другую сторону.
– Какое? – спросил с интересом Вася.
– Сима должна отработать первый и единственный прогул за всю свою жизнь! – гордо ответила за дочь я.
– Ма-а-а-ам! Ну зачем ты всем рассказываешь? Я бы не прогуляла, если бы не папа! – закричала в отчаянии дочь.
– Сим, ты что, тренировку прогуляла? Первый раз в жизни ты что-то прогуляла? – с восторгом уточнил сын-прогульщик с подтвержденным статусом гения и эксклюзива.
– Да-а-а-а! – расплакалась Сима от ужаса совершенного злодеяния.
– Ну тогда понятно. Я тоже всегда отрабатывал на дополнительных. Ничего страшного, – пытался успокоить сестру брат.
