— Это ты мучаешь себя, дорогая, я же сказал, попроси меня.
— Как мне тебя просить? — воскликнула я.
— Помочь? — усмехнулся он.
— Да! — смогла выдохнуть только это слово.
— Хорошо, помогу. Для начала, признай, что отныне ты моя, а уж потом можешь умолять дать тебе освобождение. — безапелляционно ответил он, а сам еще сильнее стал разжигать во мне огонь страсти, да так, что я окончательно поняла, что если сейчас не приму его правила игры, то не уверена в своей будущей вменяемости. И я не выдержала его натиска, сдалась, стала просить, нет, умолять срывающимся от страсти голосом дать мне освобождение. Он же, наслаждаясь моей безоговорочной капитуляцией, требовал от меня признать его власть надо мной, и я сдалась, признала. От безысходности я прикрыла глаза в надежде, что наказание демона скоро закончится, так как у меня уже не было никаких сил выдерживать это.
— Открой глаза! — словно зверь прорычал он, и мне ничего не оставалось, как подчиниться приказу. — Не смей закрывать, — уже тише сказал он, вновь прожигая меня страстным взглядом, в котором появились красные всполохи. Не одна я горела в этой сладостной лихорадке, он тоже еле сдерживался, это я отчетливо ощущала. Его движения стали резкими и порывистыми, я всеми силами пыталась не отрывать от него взгляда, но с каждым его толчком все труднее было держать глаза открытыми. И, наконец, наступил столь долгожданный момент — срываюсь на крик — я перешагнула эту грань, мир словно взорвался, разлетаясь на миллиарды звезд, чувство эйфории переполняло меня. Сквозь пелену я услышала нечеловеческий рык демона, переходящий в одно слово…
— Моя! — после этого крика он одним мощным движением вошел в меня до предела, и я почувствовала, как его семя, словно раскаленная лава, стало извергаться в меня.
Мое тело все еще содрогалось от пережитого оргазма, но, к моей радости, сознание вновь стало проясняться, я сдалась демону, не смогла сопротивляться ему. Да и как мне устоять перед ним, самым для меня желанным мужчиной в мире? От одного его взгляда я теряла себя, словно растворяясь в нем. И уже не важно, влияние ли это метки, или это случилось из—за обряда, главное, что я осознала то, что он имеет надо мной власть. Нет, я не приняла это, но и противиться у меня не было сил. Как дальше быть, я решила сейчас не думать, так как у меня было одно желание — убраться от него подальше, чтобы привести мысли и чувства в порядок.
— Вот теперь, радость моя, ты знаешь, что такое наказание, и поверь, я тебя еще пощадил. — вставая с постели, «обрадовал» меня благодетель. Прям даже и не знаю, как отблагодарить его за это, может, сразу пристрелить, чтобы не мучился, чисто из гуманных соображений? А то у меня уже в воображении столько вариантов его наказание проскочило, что это был самый что ни на есть положительный для него исход. — Злишься? — рассмеялся он мне в лицо.
— Нет, что ты, я просто в экстазе от твоего поступка, даже и не знаю, как мне тебя отблагодарить?! — ответила я слегка охрипшим голосом. Вот же зараза, из—за него голос сорвала!
— Не стоит, радость моя, считай это свадебным подарком, — беря меня на руки и посмеиваясь, ответил подлец!
«Нихрена себе подарочек!» — я просто офигела от его заявления, что, наверно, отразилось на моем лице.
— Тебе что—то не нравится? — грозно вопросил этот моральный садист, неотрывно смотря мне глаза, при этом ставя в душ и не придерживая мое измученное, им, кстати, тельце. Единственное, что я понимала — сейчас спорить с ним опасно и не выгодно, поэтому выбрала более безопасный вариант — заткнулась. А то не дай бог, рот открою, тогда, чувствую, наказание будет гораздо суровее, я была в это уверена на все сто процентов.
— Молчишь? Как интересно, — покачал он головой, внимательно следя за моей реакцией.
— Отпусти, я сама в состоянии ополоснуться, — попыталась освободиться из его крепких объятий.
— Уверенна? — вопросительно приподнял он свою идеальную бровь.
— Разумеется, — все еще сиплым голосом ответила ему. Этот изверг меня резко отпустил, и я чуть ли не рухнула на пол в душевой. Он моментально меня поймал, бережно придерживая одной рукой, открыл воду.
— Вот скажи, тебе обязательно мне все делать на зло? — намыливая мое тельце, спросил он.
— Извини, как—то само собой получается, — выбрала наиболее безопасный отвеет на данный момент.
— Да? Ладно, считай, что ты сказала правду, и я тебе поверил. Но сразу предупреждаю, не нужно провоцировать меня, я не мальчик, с которыми ты привыкла общаться, терпеть твои глупые выходки не намерен. Если еще раз попытаешься меня ударить своей «нежной» ручкой, сегодняшний урок тебе покажется даром небес. Надеюсь, ты меня поняла, милая? — прижимая меня через чур тесно к себе, пригрозил он мне таким ласковым тоном, что складывалось ощущение, что это не угроза, а чуть ли не признание в любви.
— Поняла, — тяжело вздыхая, ответила я. А сама: «Значит так, руками бить его нельзя, а вот на ноги и другие тяжелые предметы запрета не было». Отлично, хоть что—то осталось, обрадовалась я возможности на месть.
— Умница, а теперь давай закрепим наше мировое соглашение. — приподнимая мое лицо для поцелуя, похвалил он меня.
— Поцелуем? — на всякий пожарный уточнила я.
— И поцелуем тоже, — лукаво улыбнулся он.
— Папочка родненький! — я как осознала, на что он намекает, в ужасе попыталась вырваться из его стальных объятий. Мне было плевать, что ноги совсем не держат, сейчас я была готова ползти от этого скрепления союза на четвереньках со скоростью сверхзвукового самолета!
— Ну, что ты так испугалась? — хохотнул он.
— Как, чего? Очередного изнасилования! — пропищала я и начала извиваться как уж на сковороде, надеясь вырваться из его стальных объятий.
— Что?! — взревел взбешенный демон, его глаза загорелись алым светом. В ужасе я закрыла глаза, боясь сгореть от его яростного взгляда.
«Юлька, ты дура, опять ректора вывела из себя!» — все, теперь мне конец, наказывать меня будут долго и мучительно, после чего я попросту умру, а на надгробном камне напишут: «Пала смертью храбрых от переизбытка секса!» — нет, не так. «Жертва перетраха». — фу, как—то мерзко, тут же скривилась от последней версии эпитафии моего надгробия, а может… «Жертва первой брачной ночи»? А что, нормально и не пошло и, главное, точно указана причина смерти меня, несчастной. Я уже была готова всплакнуть от жалости к себе, как…
— Изнасилования, значит, — сквозь зубы процедил ужасно злой демонюга. — Хорошо, будет тебе изнасилование, сама напросилась, мелкая!
От мысли, что я все—таки перегнула палку и невероятно этим разозлила красавчика, враз поплохело. Но тут же вспомнила, что такое поведение папа не одобрил бы, взяла себя в руки и решила перейти в контрнаступление. Так, что там нам рассказывали по поводу сексуальных маньяков и как этих больных успокаивать нужно? Точно, чтобы не быть изнасилованной, нужно бить промеж ног, нет, не так. О! Вспомнила: нужно насиловать самой! Если я не перепутала, конечно. Да фиг с этим! Потом у Светика переспрошу. Резко открываю глаза, обвиваю его торс своими ногами, чтобы не убег, хватаю одной рукой его за волосы, резко наклоняю голову и… впиваюсь в его губы, как медицинская пиявка, пусть наслаждается, сволочь.
