Мемель в XVIII веке
Обо всем этом Попо написал отцу уже из Кенигсберга 17/26 июля. Заметим, в своих посланиях он ни словом не упоминает о впечатлениях, которое на него произвели увиденные по пути города. Путешественники явно слишком спешили, чтобы осматривать достопримечательности. И даже впечатление от Берлина оказалось достаточно поверхностным:
«Город Берлин конечно же один из самых прекрасных в Европе. Дворец – здание великолепной красоты. Особенно восхитительной мне показалась его архитектура. Здесь также есть две великолепные церкви и много других прекрасных зданий, но мы никуда не заходили. Этот город, очень большой и очень красивый, выглядит совершенно пустынным, особенно летом».
Примерно 1/12 августа путешественники приехали в Страсбург (Ромм в письме А.С. Строганову от 9/20 августа сообщал, что они находятся там уже восемь дней). Здесь Попо смог порадоваться встрече с троюродным братом – Григорием Строгановым, а Ромм – со своим другом и земляком Демишелем, служившим у юного барона гувернером. Остановку в Страсбурге Ромм постарался использовать и в педагогических целях: каждый день под его руководством оба юноши занимались плаванием. Кроме того, они все вместе посетили оружейный завод, где познакомились с местной технологией изготовления артиллерийских орудий, а также побывали на сеансе «магнетизма», каковой, судя по описанию его Павлом, представлял собою обычный гипноз.
Затем Ромм и его подопечный продолжили свой путь на запад. Уже 14/25 августа гувернер сообщил А.С. Строганову из Версаля о том, как тепло его и юного графа приняли графиня д’Арвиль и графиня Сегюр, супруга французского посланника в России. Неделю спустя Павел написал отцу из Парижа о встрече с его старым другом, знаменитым художником Г. Робером.
В Париже они пробыли весь сентябрь. Графу А.С. Строганову ни гувернер, ни Попо в эти недели, похоже, не писали (по крайней мере, до нас такие письма не дошли), а в посланиях Ромма на родину об их жизни в столице практически ничего не сказано. Ромм в основном рассуждал об их предстоящем визите в Овернь. Любопытно его предостережение друзьям, высказанное в одном из посланий: «Я заканчиваю это письмо просьбой к Вам проявлять благоразумие и осмотрительность в своих вопросах и замечаниях о России, когда при этом будет присутствовать Попо. В его отсутствие я доставлю себе удовольствие высказать Вам вслух свои мысли. Я должен укреплять в нем те чувства, которые привязывают его к отчизне». Очевидно, по мнению Ромма, те впечатления о России, которыми он собирался поделиться с друзьями, такие чувства у его ученика едва ли укрепили бы.
Поездка в Риом состоялась в конце сентября. О ней Павел Строганов кратко рассказал в письме матери и несколько более подробно – в письме отцу:
«Мой дорогой папа,
Мы прибыли в Риом 22 сентября. У ворот города мы встретили друзей господина Ромма в полном сборе, которые спешили к нему навстречу. [Они] проводили его к матери, которая его расцеловала, так же, как и сестры. Их радость невозможно описать. Три-четыре дня мы провели в городе, а потом находились в Жимо, где осматривали земельные владения господина Ромма и его дом. Он был счастлив оказаться в кругу семьи, и мне было радостно его там видеть. Затем мы посетили виноградники, которые весьма красивы. Несколько дней назад я испортил настроение господину Ромму, противоречил ему из упрямства, а потом сам на себя из-за этого досадовал. Теперь у нас все хорошо, и я обещаю, что в будущем это больше не повторится. Мне доставило огромную радость получение Ваших писем от 21 и 28 августа. Предыдущие были переправлены господином Франком в Женеву, что отдаляет от меня на месяц удовольствие их прочитать. Прошу засвидетельствовать мое почтение дяде [барону А.Н. Строганову, отцу Григория Строганова]».
Берлин в XVIII веке. Гравюра
То, что господин Франк, страсбургский банкир А.С. Строганова, переправил в Женеву пришедшие из Петербурга письма, означало только одно: Павел и его учитель слишком долго загостились в Оверни и уже давно должны были находиться в Швейцарии. Впрочем, Ромм и сам, видимо, чувствовал это, почему и счел нужным в послании из Риома поблагодарить графа за понимание, проявленное к его, Ромма, сыновним чувствам.
Центральная часть Страсбурга и сегодня не претерпела больших изменений по сравнению с тем временем, когда ее посещал Павел Строганов. Фото автора
* * *
Покинув Овернь в двадцатых числах октября 1786 года, Ромм и Попо прибыли в Женеву двадцать седьмого. Здесь, в Швейцарии, им довелось провести целых полтора года. Однако, как ни странно, этот период их совместной жизни, наиболее важный для образования Павла Строганова, получил в научной литературе еще более скромное освещение, чем даже российский.
М. де Виссак уделил ему в своей книге лишь пару параграфов 6-й главы (9 страниц), а великий князь Николай Михайлович и того меньше – всего четыре страницы, большую часть которых занимает письмо Ромма со сравнительной психологической характеристикой Павла и Григория Строгановых, не имеющее прямого отношения к теме учебы Попо в Швейцарии. Более того, российский историк датировал их прибытие в Женеву ноябрем 1787 года, то есть ошибся на целый год. Едва ли это была опечатка, поскольку та же дата приводится и во французском издании книги. По-видимому, историк просто спутал два визита своего героя в Женеву: первый, продолжавшийся с ноября 1786 года по июнь 1787 года, и второй – с ноября 1787 года по май 1788 года. А. Галанте-Гарроне также достаточно бегло упомянул об этом периоде жизни Ромма, поскольку не имел доступа к московским архивам, где сосредоточены основные источники по данному сюжету.
Женева в XVIII веке. Гравюра
Почему же в качестве дальнейшего места продолжения учебы Павла была избрана именно Швейцария, а точнее – Женева? Полагаю, на то имелось несколько причин. Прежде всего, надо отметить, что четвертью века ранее отец Павла, Александр Сергеевич Строганов, учился два года в Женеве у Якоба Верне, известного теолога, историка и философа. У старого графа с тех пор имелись в этом городе дружеские связи, которые могли оказаться полезны его сыну.
Якоб Верне (1698–1789), знаменитый швейцарский философ и теолог учил истории отца и сына Строгановых. Более того, Павел Строганов оказался его последним учеником
