Лорд Сен-Клер с мольбой посмотрел на девушку. Она невольно улыбнулась. Обида моментально прошла. Осталось лишь тепло, идущее от такой надежной мужской ладони, нежное прикосновение пальцев к коже и слегка смущенный взгляд изумрудно-зеленых глаз.
— Не думаю, что хоть кто-то появится здесь, — заметила Дениза. — Я не слишком популярна в этих местах, впрочем, после вчерашнего скандала и вы тоже. К тому же идет дождь.
— Вас это огорчает?
— Лишь радует. — Дениза вздохнула, вновь вспомнив ту безобразную сцену, участницей которой она стала. — Мне до сих пор неловко перед хозяевами дома.
— Вы же совсем недавно злились на них…
Томас вновь вошел в комнату, и Руперт с сожалением убрал руку. Дениза, казалось, этого не заметила.
— Все равно Граффалды не заслуживают такого вечера. — Она чуть прикрыла глаза. — Боже, как все это…
Виконтесса осеклась, подождала, пока лакей соберет посуду и выйдет, и лишь тогда продолжила:
— Наверное, я совсем испорченная женщина, но после… смерти Тони я не чувствую ни скорби, ни сожалений…
— Если бы вы сказали, что чувствуете это, то я счел бы вас лицемеркой! — Лорд Сен-Клер пристально посмотрел на нее. — При жизни мой кузен причинил вам немало зла…
— Да, но все равно я — его жена… Вернее, была ею. — Дениза вздохнула. — Вы уже отдали распоряжения насчет похорон?
— Нет. Я жду поверенного. Он тоже приедет к вечеру из Ландау и официально подтвердит то, что вы и так сказали: Тони не оставил завещания. После этого тело моего кузена, вернее, то, что от него осталось, будет захоронено в семейном склепе.
— Как… печально. — Дениза постаралась выдавить из себя сожаление.
Руперт усмехнулся:
— Тренируетесь перед визитом соседей?
Дениза вспыхнула и хотела ответить что-нибудь резкое, но сдержалась, заметив в глазах мужчины озорные искорки.
— Вам тоже следует потренироваться принимать скорбный вид! — отпарировала она. — Ведь насколько мне известно, вы — единственный наследник!
— Да. — Руперт скривился. — Не могу сказать, что рад этому, поскольку наслышан о долгах кузена.
— Тони всегда любил жить на широкую ногу, — вздохнула Дениза, вставая и подходя к окну, за которым монотонно стучал дождь.
— Боюсь, что основные его долги имеют несколько другую природу, хотя любовь, вернее плотские удовольствия, там, несомненно, присутствует, — отозвался Сен-Клер. — Полагаю, именно долги и послужили поводом для сплетен обо мне и вас, так щедро распускаемых Тони. Слишком уж быстро он сообразил, что может попробовать отсудить компенсацию.
— Да, еще и эти сплетни… — Дениза снова вздохнула.
Руперт подошел к ней и встал рядом, так близко, что она чувствовала на своей коже его дыхание.
— Не обращайте на это внимания, — посоветовал он.
— Вы все решите, верно? — Дениза взглянула на него.
Лорд Сен-Клер улыбнулся:
— Верно. — Он взял девушку за руку. — Прошу вас, доверьтесь мне.
— По-моему, я сделала это в тот момент, когда согласилась на ваше предложение, — прошептала она, завороженно глядя в его изумрудно-зеленые глаза.
Руперт нежно провел пальцами по ее щеке, коснулся приоткрытых губ.
— Я бы хотел предложить вам гораздо больше, — прошептал он. — Но чертов Тони и здесь сумел все испортить. Придется ждать, пока слухи утихнут.
Виконтесса еще раз взглянула на мужчину, стоявшего рядом. Слова, которые он произнес, не имели ничего общего с благопристойным предложением, которое в свое время делал ей Энтони. Более того, Дениза прекрасно осознавала, что рано или поздно Руперт должен будет жениться на какой-нибудь юной и невинной девушке из хорошей семьи, и это было правильно. Заметив, что лорд Сен-Клер все еще ожидает ответа, Дениза гордо вздернула голову:
— Мне уже давно нет дела до слухов, Руперт. Я не хочу ждать!
— Все-таки Морриган! — рассмеялся лорд Сен-Клер, наклоняясь, чтобы поцеловать девушку.
Дениза сама потянулась к нему, понимая, что уже истосковалась по его губам, по этим сильным рукам, так бережно сжимающим ее.
Поцелуй становился все более страстным. Уже понимая, что сейчас произойдет, девушка откинула голову. Страха не было, лишь сумасшедшее желание отдаться этому мужчине и обладать им. Внезапно Руперт отстранился и с сожалением посмотрел на Денизу.
— Мы все-таки в гостиной, — с усмешкой напомнил он. — Не думаю, что экономка или кухарка останутся в доме, если лично убедятся в правдивости слухов.
— А они остаются?
— Да. Поскольку причин для увольнения больше нет. — Лорд Сен-Клер нехотя выпустил девушку из своих объятий. — Впрочем, если у тебя другое мнение, я с радостью рассчитаю их. Тем более что ветчина у кухарки получается грубая, а мясо постоянно пригорает.
Все еще тяжело дыша, Дениза из упрямства покачала головой:
— В этих краях трудно найти хороших слуг.
— Как пожелаешь! — Руперт присел в кресло и потянулся за газетой. — Боже, ну и погода! Кстати, а где Тори?
— Потребовал, чтобы я его выпустила на улицу. — Обескураженная Дениза, чтобы скрыть разочарование, подошла к столу и принялась старательно намазывать масло на тост.
Руперт усмехнулся, прекрасно понимая причину ее разочарования.
— Дениза, поверь, я желаю того же, что и ты… — совершенно серьезно начал он. — Но я не спал всю ночь, и… О нет, Тори!
Последние слова относились к псу, который, ловко прошмыгнув между ног дворецкого, ворвался в комнату, разбрасывая вокруг себя комья грязи.
— Порридж, зачем вы впустили это чудовище в комнату?!
— Он ворвался сам, — недовольно отозвался слуга, косясь на пса, чьи ланы и морда были черными от земли.
Лорд Сен-Клер хмыкнул.
— Вы что-то хотели, Порридж? — поинтересовался он.
— Да… сэр, рад, что и вы, и виконтесса Сен-Клер здесь. — Маленькие глазки уставились на Денизу, взгляд скользнул по припухшим губам.
Дворецкий слегка скривился, давая понять, что не сомневался в происходящем между этими двумя людьми.
— Мы вас слушаем. — Лорд Сен-Клер подчеркнул слово «мы».
Порридж ухмыльнулся:
— Я хотел бы покинуть место службы.
— И как надолго?
— Навсегда. Не думаю, что мои услуги будут вам необходимы.
— Возможно, вы и правы… — Руперт задумчиво посмотрел на Денизу, затем вновь перевел взгляд на дворецкого. — Но в любом случае, Порридж, я могу дать вам расчет лишь после похорон моего кузена и оглашения его завещания.
— Хорошо, тогда вернемся к этому разговору после… похорон. — Дворецкий вышел.
