— Ужасный человек! После смерти Тони он стал очень дерзким! — заметила Дениза, когда за дворецким закрылась дверь. — Почему ты не уволил его?
— Именно потому, что он — ужасный человек, и я предпочитаю держать его у себя на глазах, — отозвался Руперт, с трудом подавив зевок: сказывалась бессонная ночь.
Дениза прикусила губу.
— Я тебя совсем не знаю…
— Поверь, у тебя будет достаточно времени узнать меня. Правда, я не уверен, что тебе это понравится!
— Это угроза?
— Предупреждение! — Руперт рассмеялся. — Даже моя мать считает, что вырастила чудовище.
— Я слышала, что она обожает тебя… — осторожно начала Дениза.
— Да, но это не мешает ей видеть мои недостатки. — Руперт встал. — Прошу меня простить, но я засыпаю просто на ходу. А к вечеру приедет поверенный кузена!
Девушка вздрогнула, понимая, что он сознательно не упоминал имени Энтони. Коротко поцеловав Денизу, лорд Сен-Клер вышел.
Виконтесса осталась одна. Она провела руками по губам и посмотрела на пса, смирно лежавшего у камина.
— Ну а ты что об этом думаешь? — поинтересовалась Дениза.
Тори вильнул хвостом и коротко тявкнул.
Девушка вздохнула:
— Хотелось бы мне, чтобы все было именно так просто… — Она огляделась по сторонам. — И броуни пропали. А ведь они хранители дома. Ты не знаешь, куда они подевались?
Терьер вздыбил шерсть на холке и зарычал.
— Ты их прогнал? — ахнула Дениза.
Тори обиженно тявкнул и замотал головой. После чего вдруг сорвался, подскочив к дивану, и достал из-под него небольшой сверток: грубая шерсть с вышитыми на ней древними символами оберегов.
— Что это? — Девушка нахмурилась, рассматривая выцветшую ткань, перетянутую потрепанным кожаным шнурком. В памяти всплыли события ночи: туман и женщина с вороном на плече. — Я думала, все это было сном.
Пес фыркнул и сделал вид, что собирается разорвать ткань. Дениза поспешно отобрала сверток и развернула его.
Там лежала цепь. Одна из тех, что раньше носили мужчины: тяжелые плоские пластины, украшенные драгоценными камнями. Металл от времени потемнел, вязь рун наполовину стерлась, но камни тускло сияли изнутри.
Завороженная их сиянием, девушка рассматривала цепь, понимая, что держит в руках одну из древних реликвий, которую безуспешно пытались отыскать на протяжении веков.
Заметив полустертые руны по краям пластин, Дениза провела по ним пальцами, пытаясь разобрать слова.
— Вино… король сильнее… женщины… побеждает все… — прошептала она и посмотрела на Тори. — Ты знаешь, что это может быть?
Судя по взгляду, пес знал, но пока что не собирался делиться этими знаниями.
— Ну и что мне с этим делать? — спросила Дениза саму себя.
«Отдашь тому, кто это заслужит, хранительница», — зазвучал в мозгу насмешливый голос женщины из пустошей.
Девушка вздохнула. Реликвию — а в том, что эта цепь была реликвией, виконтесса не сомневалась — надо было спрятать. Если бы в доме были броуни, то Дениза поручила бы им охрану столь ценной вещи, но маленький народец словно покинул дом, и девушка не знала почему.
Она задумчиво покусала губу, пытаясь выбрать надежное место.
Жилые помещения исключались, там сверток могли найти слуги, амбар, где ранее стоял олдсмобиль Энтони, — тоже.
Оставался парк. Вернее, заповедная роща, куда нет доступа простым смертным, — крошки-пикси и эллионы хорошо охраняли свои владения.
— Ты пойдешь со мной? — обратилась Дениза к стражу.
Тори нехотя поднялся, с тоской поглядывая в окно. По стеклу стекали тонкие струйки воды.
— Как будто ты только что не носился под дождем! — упрекнула его девушка.
Пес жалобно заскулил, словно говоря, что тогда было весело, но он уже высох и вновь мокнуть не собирается.
— Как хочешь! — обиделась виконтесса.
Терьер виновато вильнул хвостом, но остался лежать у камина.
Накинув плащ, Дениза вышла из дому и направилась к роще. Земля под ногами была мокрой и скользила под ботинками. От дождя плащ быстро намок и тяжелым грузом лежал на плечах. Дениза не надела перчатки, и руки замерзли. Она уже несколько раз терла пальцы, разгоняя кровь.
Девушка дошла до старого дуба, но так и не встретила никого из маленького народца. Все словно спрятались от дождя.
Трава вокруг узловатых корней отсырела, и Денизе не составило труда отыскать небольшое углубление. Спрятав туда сверток, она наложила охранные чары и попыталась призвать пикси. Девушка не рассчитывала на успех — как правило, лесные фейри слишком капризны, но, по преданию, они были лучшими сторожами для спрятанных сокровищ.
К ее удивлению, коричневые недовольные мордашки моментально показались из травы.
— Хранительница…
— Зовет-зовет-зовет…
— Надо спешить!
Шесть пар глаз уставилось на Денизу. Не ожидавшая такой исполнительности, девушка оторопело смотрела на маленьких человечков.
— Мы ждем! — недовольно сказал один из троицы.
Дениза вздрогнула.
— Мне нужно, чтобы вы охраняли одну вещь, — осторожно начала она.
Пикси недоверчиво переглянулись:
— Она поручила нам…
— Охранять цепь…
— Цепь королей Корнуи…
— Мы теперь ее слуги…
— Слуги хранительницы!!!
Словно в ответ, прозвучал раскат грома.
— Мы повинуемся тебе, хранительница! — Выскочив из-за корней, пикси поклонились. — Клянемся кровью древних хранить реликвию как зеницу ока!
И исчезли. Дениза вновь посмотрела на корни дерева. Углубления не было, как не было и свертка. Девушка недоверчиво моргнула и протянула руку. Корень вновь поднялся, открывая взору надежно спрятанную цепь. Улыбнувшись, Дениза выпрямилась и отряхнула руки.
Дождь усилился. В роще это не было так страшно: огромные деревья надежно защищали от холодных водных капель, но от рощи до дома надо было идти по открытой местности.
Девушка вздохнула и вдруг вспомнила развалины старой часовни, расположенные за рощей.
Поговаривали, что во времена древних на месте часовни был храм, посвященный трем богиням. Чтобы скрыть его, один из Сен-Клеров перестроил храм в часовню для новых богов, оставив жертвенный камень под алтарем. В течение долгого времени часовня служила фамильным склепом роду. Потом один из Сен-Клеров был убит на пороге церкви вместе со своей невестой ревнивым соперником.
Влюбленных похоронили в склепе, а часовню закрыли, с тех пор она стояла в роще, постепенно разрушаясь. Местные жители избегали ходить туда, рассказывая легенды о привидениях, живущих в развалинах.
