«Ты должна заставить их пожелать твоего спасения, – сказала себе Клер. – Делай все возможное, чтобы спасти жизнь ребенка».
На поздних стадиях беременности необходимость помочиться начала приходить с перерывами менее двух часов. И чем дольше тянулась поездка, тем отчетливее Клер осознавала, что больше не вытерпит. Осмотрела весь салон автомобиля, но не нашла ни одной емкости для воды. И потом, на нее ведь смотрит весь мир, и разве ей нужно, чтобы они с негодованием наблюдали, как она этим занимается? Ничего не поделаешь, придется обмочиться. Так что, перебравшись на второе переднее сиденье, именно так она и поступила – и это принесло единственную минутку мимолетного облегчения за все утро.
Возможно, у нее в запасе минут семьдесят, прежде чем Хакер прикончит ее. Ощутив, что ребенок снова резко дернулся, Клер испугалась, что ее стресс передается Тейту, и заставила себя думать о чем-нибудь позитивном.
Отчаянно желая услышать голос Бена, она достала из кармана телефон и отыскала папку с видео, на которые они снимали друг друга. Выбрала запись, сделанную в этом году. И словно опять оказалась посреди кухни, заново переживая момент, когда он вошел через переднюю дверь, бросив рюкзак у дивана. И озадаченно посмотрел на Клер, направившую камеру телефона на него.
– Эта штуковина включена? – спросил он, и картинка вздрогнула оттого, что Клер кивнула в ответ. – Зачем? И почему на столе бокал шампанского и пакет?.. Блин, я что, прошляпил нашу годовщину? Погоди, нет, это в ноябре… Что ты удумала?
– Открой его, – хихикнула она, и Бен направился к ней.
Наморщив лоб, потянул за тесемку, открывая небольшой синий пакет. Извлек оттуда светло-голубого плюшевого мишку с пятисантиметровым квадратным экранчиком на животе.
– Пожми ему лапку, – подсказала Клер. Бен послушно так и сделал, и ничего не произошло. – Другую, и смотри на экран.
Камера Клер совершила наезд на лицо Бена, когда ротик мишки раскрылся и послышалось биение пульса. На животе у него появилось трехмерное изображение, будто угнездившееся внутри игрушки, – движущийся нерожденный ребенок.
– Мы беременны, – шепнула Клер. – Ты станешь папой.
Бен поглядел на нее, широко распахнув глаза, потом снова на мишку.
– Правда? – спросил. – Правда?
Схватил ее за талию и поднял в воздух, крепко стиснув в объятиях…
Теперь, в своей машине, Клер залилась слезами, глядя, как муж бережно ставит ее на пол и опирается о стол. Это был ребенок, которого оба так отчаянно старались завести, но уже почти распростились с надеждой когда-либо увидеть.
– Ты счастлив? – услышала она свой вопрос.
– А ты как думаешь? – ответил Бен. Изображение смазалось, потому что он обнял ее снова. Клер крепко зажмурилась, и ей показалось, что он снова крепко держит ее, а она зарылась носом в его шею, вдыхая его радость.
Клер всегда считала, что рука об руку с Беном они способны одолеть любые преграды на пути. Нынче утром она поняла, что заблуждалась.
И вдруг рывком вернулась к настоящему, когда тело неожиданно прошила вибрация. И тут снаружи докатился рокот. Повернув голову, Клер увидела за окном эскорт из четырех полицейских мотоциклов и нескольких тяжелых армейских бронеавтомобилей, примкнувших к ее авто с обеих сторон. Беспилотник над головой сменился вертолетом.
– О боже, нет! – выдохнула она в панике, не желая лишнего внимания, которое они к ней привлекут. Но как только мотоциклы рванули вперед, сообразила, что они расчищают ей дорогу, а бронеавтомобили по бокам и полицейские машины позади не дают другим машинам пойти на обгон.
Внезапно до нее дошло, что всю жизнь ее защищали другие. Все ее изломанное детство в домах призрения и приемных семьях ощущение безопасности, в котором она так нуждалась, давал брат Энди. Но когда он, забыв о ней, ступил на скользкий путь мелкой преступности, она переключилась на образование и встретила Бена. Он подхватил эстафету заботы о том, чтобы Клер чувствовала себя в безопасности. А теперь настала очередь Тейта. Если им суждено пережить этот божий суд, она поклялась больше никогда не позволять своему мальчику нести бремя ответственности за свою мать.
Судя по услышанному, Джек Ларссон – самый неприязненный из членов жюри. Но она видела, как он берет верх над своей политической оппозицией во время теледебатов, и потому знает, что притом он самый настырный и поднаторевший в искусстве убеждения. Раз он решил представлять ее, значит, считает, что у него хорошие шансы сохранить ее в живых. Он без борьбы не сдастся.
Как и она. Клер тотчас же решила укрепиться духом и вернуть себе подобие контроля над собственной жизнью. Снова почувствовав нацеленную на себя камеру приборной доски, принялась оглаживать живот и беседовать с ним, напоминая Тейту, что любит его и молится, чтобы они остались в живых. И говорила достаточно громко, чтобы микрофон уловил ее слова. Если ключ к выживанию в том, чтобы заставить мир пожалеть ее и проголосовать за нее, это ничтожная цена. Она должна напомнить членам жюри, что, приговорив ее, они обрекут на смерть двоих.
Но в душе Клер мучительно остро осознавала, что, если ее и освободят из этой машины, ей нужно будет скрыться с места событий – и незамедлительно исчезнуть. Никто не должен узнать правду о том, что она натворила перед ее увозом, – разве что уйму времени спустя после того, как она ляжет на дно.
Глава 31
София Брэдбери
София энергично тряхнула головой.
– О нет-нет, – заявила она. – Не нравится это мне, ну ни капельки. Погляди-ка на это, Оскар; отвратительно, не так ли? – Пес даже глаз не раскрыл. – Как кто-то мог вообразить, будто имитация взрыва человека в машине, выполненная со столь живописными подробностями, может сойти за развлечение? Потому что, скажу я тебе, это определенно никуда не годится.
Она возвысила голос, устремив взгляд в камеру.
– Может, кто-нибудь направит это авто на обочину и выпустит меня? Мне надо переговорить со своим агентом, а до той поры вы не дождетесь от меня больше никакой реакции.
Налив себе еще бренди, София проглотила пятую пилюлю обезболивающего за утро. Кайф от предыдущей уже почти сошел на нет. Она продолжала испепелять монитор взглядом, дожидаясь отклика на свое требование. Но вместо того из динамиков хлынула новая волна стенаний и воплей. Закатив глаза, София возвысила голос:
– Читайте по губам: София Брэдбери не реагирует. На это она не подписывалась.
Автомобиль катил дальше в том же темпе, не выказывая ни малейших признаков приготовлений к торможению.
– Только послушай, как они завывают, будто чертовы упыри, – снова обратилась она к Оскару. – Состязаются в том, кто наделает больше шуму и оттянет на себя больше экранного времени. Какая убогость! Не для того я вкалывала до потери пульса, чтобы кончить восхвалением насилия. По-моему, Руперт совершил грандиозную ошибку, втянув меня в это.
